Сначала вижу себя точечкой во вселенной. После простейшей клеточкой. Дальше маленьким хвостатым зародышем - головастиком. Потом бесполым эмбрионом странного инопланетного вида.
На очередном витке вижу и ощущаю, как барахтаюсь в околоплодных водах в амниотическом мешке.
В конце ледяной трубы понимаю точно, что я человеческий детеныш, и меня сейчас должны выплюнуть в сквозное отверстие, где сияет гадкий, холодный, яркий свет. И он, этот свет, меня страшит до дрожи!
Совершенно не хочется, чтобы меня выплевывали из мира, где мне хорошо, тепло уютно, где нет напряжной бесконечных житейских проблем, женской неустроенности и одиночества. Но…
Он этот чертов выход все ближе и ближе.
Я начинаю сопротивляться: мне совсем не нужно туда. Потому как это не моя история…
От своего нежелания выходить, кричу тем, кто тащит меня наружу, что мне точно не надо в их мир. Но…
Они оказываются сильнее и побеждают, затягивая меня к себе…
Открыв глаза, через какую-то пелену, как сквозь вату, начинаю различать размытые, дрябкие, белые силуэты и слышать вязкие, глухие, булькающие звуки.
- Что со мной? Где я? Вы кто? - кричу, словно через толщу воды.
- Ну, слава Богу, пришла в себя…
Слышу мягкий женский голос и чувствую, что на мою диафрагму точками через равные промежутки надавливают.
– Делай носом вдох. Не торопись. Как можешь. Выдох через рот по моей команде, когда я немного надавлю, - женщина говорит, считает и надавливает снова.
Пока дышу в моем мозге идёт отчаянная работа. И на очередном выдохе я кричу:
- Вика! Вика! Вика!
– Тише, Света. Дыши. Спокойнее. Все хорошо.
– Где моя дочь?! Где моя Вика?! – кричу снова, потому что именно эта мысль, как игла, пронзает мой мозг и мою душу, и приводит меня в чувства.
На новом вдохе-выдохе резко сажусь, не открывая глаз.
Начинаю надсадно кашлять, пытаясь выплюнуть комки, что застряли в горле и хлюпают в моей груди.
Спустя время все же приоткрываю глаза. Все плывет. Но…
Я пытаюсь поймать фокус. Получается все ужасно медленно, потому что мне и сидеть тяжело, и концентрироваться.
Фрагменты картинки долго не собираются. Все как-то плывет и снова рассыпается на пиксели.
Сидеть, кашлять, смотреть больше нет сил. Падаю на подушку!
– Где я? Где моя дочь? – произношу через приступы кашля.
– Светлана, Вы в госпитале. Пока ещё в палате интенсивной терапии. Ваше состояние уже стабилизировалось…
Того, кто говорит не вижу, потому что снова нет сил открыть веки. Но…
По голосу понимаю: это другая женщина. Предыдущая была молодая, а эта взрослая.
– Что со мной? – языком еле ворочаю, по каплям, которые скатываются по вискам, точно знаю: у меня очень сильная слабость.
– Скарлатина - коварное заболевание. Много побочки. Бьет по слабым местам. У вас дала осложнение на лёгкие и почки, – спокойно отвечает врач. – Но…Организм молодой. С хорошей терапией и реабилитацией сдюжит.
– Где моя дочь? Как её самочувствие? – шепчу и все же пытаюсь открыть глаза и сесть, но сдаюсь после второй попытки.
– Светлана, торопиться не надо. Лежите. С девочкой все хорошо, – объясняет врач, поглаживая мою кисть. – Отдыхайте. Сейчас медсестра сделает вам укол, и вы поспите.
– Я хочу увидеть дочь, – выдыхаю и начинаю хлюпать носом.
– Повода для слез нет, Света. Звонил генерал-лейтенант Сокол. Андрей Иванович скоро подъедет и все вам расскажет. Ваша девочка у него. Прийти к вам дочь сможет, сразу же как вас переведут из реанимации в палату интенсивной терапии. Думаю, на днях вы сможете ее обнять, - успокаивает меня врач перед тем, как выйти из палаты.
После укола я на самом деле быстро проваливаюсь в сон.
В этот раз сплю спокойно. В моем сне только два человека - Вика и Сокол.
И им вместе хорошо. И они радостны и веселы. И Викуша ни на шаг не отходит от Андрея. И он смотрит на мою девочку с искренней любовью и обожанием.
И я тоже на них смотрю. Но…
Как-то со стороны. Словно я не с ними. Вернее, будто меня с ними нет.
От этой мысли вздрагиваю и просыпаюсь.
Глаз не открываю, но дышу немного легче чем до этого.
И еще чувствую запах терпкого мужского парфюма.
И этот запах мне кажется до боли знакомым.
Усилием воли приоткрываю веки, поворачиваю голову и вижу Сокола.
Он сидит в кресле и внимательно смотрит на меня.
Как только наши взгляды встречаются, Андрей встает и пододвигает кресло ближе к кровати.
- Светочка, как ты? - в его голосе столько искренней нежности и заботы, что по моей щеке от эмоций снова ползет слеза. - Не плачь. Все будет хорошо, детка. Доктор сказала, что через день тебя переведут в терапию. Приведу Викушу. Дочка очень скучает. Все время спрашивает о тебе. Сейчас покажу фотографии малышки. Да, вот мы вчера с ней и видео для тебя записали.
Сокол садится на край кровати, начинает листать фотографии Вики, комментируя каждую.
- Это комната Викуши. Ей, вроде, нравится. Во всяком случае она, как настоящая женщина, начала обживаться. Кукол по полкам расставила и вещички их в комоде разложила, - смеется Сокол. - Да, у Вики есть теперь телефон. Я ей сегодня три раза звонил. Отвечает, как взрослая.
Андрей говорит, вижу по фото и слышу по голосочку на видео, что моей девочке на самом деле хорошо, и меня немного отпускает.
- Света, показать видео еще раз? А хочешь, я тебе его на твой телефон перекину и фотографии Викуши тоже? - уточняет Андрей.
Хочу ответить: “Да!” - но сил нет ни на что.
Прикрываю глаза, как мне кажется, только на секунду, а открываю, когда совсем темно и в окно светит луна.
Долго лежу с открытыми глазами. Думаю о дочери, Соколе и о себе.
Понимаю, что теперь папа-генерал в нашей жизни будет присутствовать всегда.
Как быть дальше с этим пока не знаю. Но…
Сейчас это и не важно. Главно, что Вике с ним и у него хорошо…
Глава 21
Андрей
Шесть лет спустя после метели
Светлана медленно, но все же идет на поправку.
Мы с Викой навещаем ее почти каждый вечер.
И сегодня тоже едем в госпиталь. Хотим снова, как порекомендовала врач, немного погулять во дворе. Но сейчас мне надо разбудить мою принцессу.
– Вику-у-ш! Малы-ы-ш! Соник-засоник! Просыпайся.., – тихо шепчу дочери, любуясь её расслабленным личиком.
Утром красавицу свою я снова нашёл под своим боком.
Несколько дней назад после разговора с Викой, матрас, который служил мне кроватью в детской, отправился в кладовку.
Убедившись, что дочь уже привыкла к своей спальне, мной было принято решение о возвращении в свою комнату. Но…
В первое же утро нашей раздельной ночёвки я нашёл Вику под своим боком.
Не могу сказать, что мне это было неприятно или смутило. Нет.
Я долго лежал и смотрел на спящую малышку. Вспоминал, как когда-то давно сын с дочерью так же перебирались утром к нам с Машей. Детворе понравилось валяться с нами по утрам.
Думая о своей погибшей семье, чувствую, что воспоминания снова накрывают меня гранитной плитой.
От разрушительных мыслей спасает Вика. Малышка начинает сладко, как кошка, потягиваться и зевать. После, не открывая припухшие глазки, улыбается.
Любуюсь куколкой. По движениями век понимаю: красавица моя проснулась. Но…
Продолжает прикидываться спящей царевной.
Наклоняюсь к ушку своей королевишны и шепчу стихотворение, которое я когда-то читал Дашуле: “Утром солнышко проснулось, щёчки Викиной коснулось, стало в носик целовать - говорит: “Пора вставать!”
Викуша начинает хихикать и закрывать руками личико. Ловлю её ладошки и целую каждую.
– Доброе утро, сплюшка! Пора вставать. Принцессу ждут великие дела, - говорю дочери, немного щекоча её рёбрышки.
Вика заливисто хохочет и кричит: “Не хочу! Не буду! Не хочу-у-у!”
– Мы же к маме с тобой сегодня идём, – внимательно смотрю на дочь. – А потом в парк на горку.
– Ой, да. Я дни перепутала. Думала, мы на выходном к маме идём. Ты же, дядя Сокол, так сам сказал, – тут же находится Вика.
– Так сегодня суббота, милая. Если я дома, значит, выходной, – говоря, убираю кудряшки с лица дочери.
– Да-а-а-а… Ой, ничего не по-о-о-м-ню. – тянет, удивленно округлив глаза, хитрюга. – Это потому, что я не хожу в садик. Мама всегда так говорит. А мы предупредим маму, что уже к ней ёдем?
– Если хочешь можешь позвонить маме после завтрака. Она…
Хочу сказать, что мама будет рада, но ураган по имени Виктория уже сносит с постели, выносит в коридор, где сейчас и слышны шлепки ее босых ножек.
Только беру телефон в руки, чтобы посмотреть сообщения от Светланы, как дочь уже влетает в спальню.
– Вот мама написала, – восклицает Вика и сует мне в лицо свой смартфон.
Вижу ряд смайликов, пытаюсь понять, что закодировала Света. Решаю не ломать голову, а привлечь к разгадывать этого ребуса Викушу.
– Может, поможешь па.., – осекаюсь и ловлю слово, которое давно хочу услышать от дочери, но решаю не торопить события. – Я же не понимаю в этом ничего, потому что старенький уже…
– Ты? Старенький?
Вика снова смешно округляет свои синие глазища и хлопает ресницами.
– Нет. Ты молоденький и красивенький, – говоря, Вика делает смешные пассы руками, чем веселит меня.
– Спасибо, милая! Раз ты говоришь, значит, так и есть, - чмокаю малышку в макушку. – Так что так мама зашифровала?
– Ну, вот… Посмотри. Эта девочка с поднятой рукой - привет. Мордочка с улыбкой - мама рада моему сообщению. Эти ручки - спасибо. Сердечко - любовь. Этот мальчик - ты. Вот эта ладошка - привет. Мама тебе передает привет. Всё!
– Очень интересно. Спасибо огромное, сладкая моя! Чтобы я без тебя делал, - обнимаю малышку и снова целую в макушку. - Теперь давай беги умываться, чистить зубки. Жду тебя к завтраку.
– А ку-у-удри-и-и? А ко-о-о-сы? - сморщив носик тянет малышка.
– Конечно, куколка. Соберешься. Я расчешу волосы и заплету кос.., - договорить не успеваю, потому что ураган Виктория уже побежал в детскую.