Вполне признаю, что моя деятельность здесь далеко не лишена пробелов в смысле полноты негласного осведомления, тем более что я признаю возможным давать только подлинный материал. При этом, однако, считаю своим долгом упомянуть, что со дня моего вступления в должность по приказу генерала Щербачева был совершенно прекращен отпуск каких бы то ни было средств на всякого рода разведку. Предшественник же мой, полковник Брандт, не был в состоянии указать даже фамилий лиц, составляющих его агентурную сеть в Германии и на С. — З., деятельность же д. с. с. Орлова, отлично ориентированного в круге возложенных на него задач, дает блестящие результаты и избавляет меня от работы в этой специальной области.
Наблюдение за германской политической жизнью и добывание необходимого осведомительного материала в объеме, необходимом при современном положении вещей, тоже ныне поставлено на надлежащую высоту после прибытия в мое распоряжение весьма опытного и дельного работника в этой области статского советника Верисоцкого. Благодаря исключительной работоспособности, он почти один справляется с этими задачами. Для получения большего материала и еще лучшей его обработки представлялось бы желательным вместо отпуска в распоряжение полковника Полякова 30 000 германских марок на разведку в Германии предоставить статскому советнику Верисоцкому на служебные расходы 4000 марок, что дало бы гораздо больше для дела и стоило бы меньше.
В заключение необходимо еще сказать, что вся проектируемая полковником Поляковым организация должна иметь в виду обследование Совдепии, лишь попутно затрагивая соседние с ней страны. Несомненно, что в интересах дела надлежит центр такой работы поместить не в таком далеком тылу, как Берлин, где уже успешно работают другие лица, а выдвинуть его гораздо ближе к месту действий. Такого же мнения держится и генерал граф Пален, которому, казалось бы, и должна быть предоставлена власть по решению таких вопросов и замещению всех должностей, что, видимо, предвосхищено полковником Поляковым.
Берлин, конечно, большой и хороший город, он имеет много плюсов и как центр, но нельзя забывать, что при нынешних отношениях к русским не большевикам, прежде чем попасть сюда, нужно пройти длинный ряд паспортных, полицейских, таможенных, а для почты и цензурных чистилищ и мытарств, как со стороны властей окраинных государств и самой же Германии, а равно подвергнуться усиленной большевистской слежке. Между прочим, по всему видно, что полковник Поляков предполагает создавать свою организацию именно в Берлине. Это стремление проскальзывает во всем его докладе, вплоть до фактов, которые приводятся лишь постольку, поскольку они нужны для необходимости осуществления его желания. Он умалчивает о политической внутренней и внешней слабости Германии, о ее колоссальных финансовых затруднениях в связи с платежами по мирному договору о разоружении ее армии и населения, равно как ничего не упоминает о далеко не благоприятном отношении к небольшевистским русским кругам и к Главнокомандующему столь влиятельных здесь демократически-социалистических кругов, а главное он считает, на стр. 20 своего доклада, возможным мечтать об образовании в Берлине «мощной русской группы» из состава политических партий русской эмиграции, а также о «действительном авторитетном представительстве широких русских кругов». Упуская из виду, поскольку вообще это возможно, нельзя забывать, что значительное большинство оказавшихся на чужбине имеет свое «прошлое». Их вынужденное пребывание за границей явилось результатом подготовленной или ими же произведенной революции в России, причем, получив власть, они доказали свою полнейшую неспособность справиться с последствием государственного переворота, а здесь отличаются неумением жить дружно, сплоченно и никак не могут объединиться под флагом одной патриотической мысли.
Я этим хочу только подчеркнуть всю трудность, чтобы не сказать невозможность и бесцельность, попытки опираться на политические партии в Берлине. Они слишком политиканствуют и их деятели отчасти отжили свой век.
Политическая работа в Берлине, конечно, чрезвычайно важна, но она должна быть ведена организациями, преследующими реальные цели и представляющими из себя реальные силы, как Русская Армия и торгово-промышленный союз.
Слишком тесно связан вопрос о свержении большевиков со слабой Германией, и в ней образовывать политический центр, казалось бы, не следует. Но мы должны стараться всемерно культивировать дружественные с ней отношения и, по возможности, работать параллельно с нею, памятуя, что она в будущем все же окажется вашей надежной опорою при восстановлении единой России, образование каковой, несомненно, входит в интерес Германии.
Прошу Ваше Высокопревосходительство принять уверение в глубоком уважении и таковой же преданности.
Генерал-лейтенант И. А. Хольмсен.
ЦА ФСБ РФ, ф. 1, оп. 5, д. 19, л. 313—321. Копия.
Справка французской разведки об Орлове
27 декабря 1923 года.
Французские осведомительные органы, производя расследование по делу о реорганизации связи между советскими разведывательными органами в Германии и их наблюдателями во Франции, заинтересовались неким Владимиром Григорьевичем Орловым, относительно которого собрали следующие сведения:
В. Г. Орлов — человек лет 40 — 45, бывший судебный следователь, состоял на германской разведывательной службе с 1917 года. В настоящее время живет в Берлине, Шарлоттенбург, Берлинерштрассе, 84, телефон Вильгельм 42-28. Орлов сейчас работает одновременно: 1) для германского министерства иностранных дел, осведомляя его по русским (большевистским и небольшевистским) делам; 2) для Полицей-Президиума, осведомляя его о русских, нелегально проживающих в Берлине: он, между прочим, выдал недавно немецкой полиции генерала Комиссарова, состоящего агентом большевиков по распропагандированию белого офицерства, но которого немцы обвиняют в соучастии в деле о снабжении немецких большевиков оружием. Сейчас Комиссаров содержится в военной тюрьме в распоряжении генерала фон Зекта; 3) для К-Разведывательного отделения советского представительства в Берлине, осведомленного о германских делах и о русских антибольшевиках, одновременно Орлов содействует связи между Берлином и большевистским центром во Франкфурте-на-Майне; 4) для великобританского посольства в Берлине, осведомляя его о большевиках, об антибольшевиках и о немцах; 5) для разведки генерала Врангеля в Берлине (адрес: при русском Красном Кресте, Уландштрассе, 156 (телефон Уланд 86-22), где осведомляет полковников Лямпо и Гагмана о большевиках, немцах и англичанах.
Некоторое время тому назад Орлов трижды предлагал свои услуги французской военной разведке, и трижды от его услуг отказались ввиду вышеизложенного. Орлов усиленно добивается разрешения выезда во Францию для того, чтобы, по полученным контрразведочным путем сведениям, выполнить здесь секретные задания большевиков по информации военного характера. Об Орлове составилось объемистое досье, не оставляющее никаких сомнений относительно его провокаторской роли.
Отзыв о нем: человек умный, крайне энергичный и ловкий. Совершенно лишен каких-либо принципов. Гонится исключительно за деньгами. В 1921 году осведомлял французов, давал сенсации, но ничто не подтвердилось, и его выгнали. В настоящее время работает больше всего для советской разведки, давая ей массу сведений, черпаемых им на Уландштрассе, у представителей Врангеля. Специализировался на выдаче сведений о русских, желающих возвратиться в Россию, или имел связь с лицами, оставшимися там. В сношениях с Вильгельмштрассе пользуется часто посредничеством немецкого доктора Гейнце.
ГАРФ, ф. Р-5802, оп, 1, д. 2151, л 6,7.
Письмо Кутепову А. П. от полковника Архангельского
Сремски Карловицы,
6 июня 1924 года.
Глубокоуважаемый Александр Павлович!
Пользуясь Вашим разрешением писать обо всем, что может меня заботить или тревожить, я решил поделиться с Вами своими мыслями по поводу одного моего бывшего подчиненного, ныне перешедшего в Ваше ведение.
Из частного, но совершенно для меня достоверного источника мне стало известно, что Вы наводили справки о деятельности и политических убеждениях Владимира Григорьевича Орлова.
Я не знаю, что могли сообщить о Вл. Гр., почему решил поделиться и своими данными, основанными на многолетнем знакомстве с деятельностью этого лица.
Конечно, нет человека без недостатков, и последние, несомненно, можно отыскать у Вл. Гр., но достоинства его, без всякого преувеличения, значительны и очень ценны.
Вл. Гр. — человек с огромным опытом и не меньшими способностями, всецело направленными к единой цели: борьбе с большевиками. Искренность и постоянство его политических убеждений не представляют для меня никаких сомнений.
Темперамент Вл. Гр. в работе, осведомленность в вопросах своего дела, инициатива и широта замысла давно снискали ему уважение даже тех иностранных организаций, кои, имея одинаковые с ним цели, работают с ним уже несколько лет. Ввиду последнего обстоятельства, одни только деловые связи Вл. Гр. делают его трудно заменимым работником в своей области.
Для меня лично никогда не было секретом, что яркая личность Вл. Гр. создала ему некоторое число недоброжелателей, кои, как это я вполне допускаю, не зная в точности работы Вл. Гр., могли, в оценке последней, вполне добросовестно заблуждаться, считая Вл. Гр. не то очковтирателем, не то политическим хамелеоном.
В числе таковых достаточно откровенных недоброжелателей Вл. Гр. считается и генерал Монкевиц, ныне Ваш помощник.
В заключение позволю себе высказать уверенность, что мое совершенно откровенное письмо не вызовет у Вас неправильного истолкования, и Вы его примете исключительно как попытку человека дать искреннюю беспристрастную характеристику одного