Отведя наконец ревнивый взгляд от Машки, второй борисовец выступил вперед, извлек из-за пазухи кителя темную плоскую бутыль с почти нечитаемой этикеткой и продемонстрировал ее нам.
— Это эриваньское бренди почти вековой выдержки, — пояснил Евгений. — За двадцать пять империалов такую бутылку на любом аукционе с руками оторвут. Ставлю ее против мундира Натальи Алексеевны.
— Что ж, молодой граф, я охотно принимаю ваш вызов и вашу ставку, — мысленно выдохнув и не видя более никакого смысла тянуть резину, проговорил я. — Где устроим спарринг?
— Судя по схеме, в Школе есть полигон, но сомневаюсь, что мы сумеем попасть на него в этот час, не потревожив администрацию, — заявил Бестужев-Рюмин. — В обычных же коридорах можно случайно что-нибудь повредить — и тем самым опять же привлечь к себе ненужное внимание. Поэтому предлагаю просто выйти на улицу и сразиться на свежем воздухе.
— Не возражаю, — кивнул я.
По сравнению с дневной порой, снаружи заметно похолодало. Зато ветер совершенно стих. Кроме того, недавно прошел снежок, как видно, весьма обильный, и теперь почти весь горный склон был укрыт тонким белым покрывалом.
Без труда найдя достаточно широкую и ровную площадку, мы с Бестужевым-Рюминым заняли позиции в дюжине шагов друг от друга.
— Молодой князь, молодой граф, напоминаю условия поединка, — торжественно произнес Гагарин — они с Муравьевой взяли на себя роль положенных по дуэльному кодексу контролеров. — Бой учебный. Применение заведомо смертоносных техник не рекомендуется. Кто первым свернет щит, получит кровоточащую рану либо коснется рукой снега, будет считаться проигравшим.
Все верно: именно такие правила мы и оговорили по дороге сюда. Щит — обязательное условие учебного спарринга, без него любая, самая безыскусная техника противника может повлечь для поединщика роковые последствия. Так что убрал щит — автоматом проиграл. Остальное тоже понятно: раз бьемся не до смерти, нужны четкие критерии. Пропустил удар и пролил кровь — свободен. Был сбит с ног и коснулся рукой земли — в нашем случае снега — аналогично.
В общем, с самим поединком все было ясно и просто. В случае возможного моего проигрыша также никаких вопросов не возникало. Но вот если мне случится одержать победу… Тогда ведь Перовская свой мундир так и не получит, и все только еще сильнее запутается! И что было Евгению просто не предложить мне ту свою бутылку в обмен на мундир борисовки? Но нет, платить выкуп, даже и в такой форме, молодой граф, как видно, посчитал ниже своего достоинства. Ну да, верно: победить противника на дуэли куда почетнее… А ну как не сложится?
Прям хоть нарочно уступай теперь…
Стоп, а может, он на это и рассчитывает? Что я предпочту слиться по-тихому?
По ходу, всех бы это устроило…
Но только не меня.
Терпеть не могу проигрывать. Особенно — не по делу. Всегда так было. С сестрой Юлькой, когда она еще совсем мелкая была, случалось, играли во что-нибудь детское — так никогда специально ей не поддавался! Вроде и понимал, что в том и смысл такой игры — младшую заинтересовать, но нет. Расслабиться — мог, недоработать — запросто, но нарочно прогнуться — ни за что!
И теперь нипочем не стану — и выпутывайтесь, как хотите! В конце концов, как справедливо отметил сам Бестужев-Рюмин, не я это начал!
— Молодой князь, молодой граф… Приступайте! — дал тем временем команду Гагарин.
Левой рукой я привычно вскинул щит… и почти тут же ощутил пальцами правой прикосновение чего-то холодного. Я метнул взгляд вниз: моя ладонь была вся в снегу — очевидно, противник подцепил его с земли и ловко подбросил.
— Молодой князь, вы коснулись рукой снега и, согласно условиям поединка, проиграли! — провозгласил Гагарин, похоже, только того и ждавший. — Спарринг завершен!
«О, Ключ! — ахнул Фу. — Простите, сударь! Я не уследил! Не почувствовал угрозы!»
Ну да, не почувствовал ее и я — иначе, наверное, успел бы на автомате сместить щит или выставить второй… Кто там что-то говорил насчет «расслабиться» и «недоработать»?! Вот это оно и есть…
— Э, а так что, можно было?! — поняв наконец, что произошло, вытаращила глаза Муравьева.
Убрав бесполезный теперь щит, несколько долгих секунд я потрясенно смотрел на разбегающиеся по моей кисти талые прозрачные потеки, затем от души тряхнул рукой, сбрасывая ледяные капли, и неожиданно для самого себя рассмеялся — сперва сдержанно, но с каждым мигом все сильнее и сильнее, просто не в силах остановиться.
Скоро заливисто хохотали уже все мы четверо.
Откуда-то со стороны моря нам недовольно вторила чайка — должно быть, бесцеремонно разбуженная нами среди ночи.
Глава 9
в которой я вступаю в новый день
Утро выдалось недобрым.
Нет, ничего такого: Ключ не иссяк, нас не атаковали чудовища астрала, и Чуба не назначили начальником Школы — просто давненько мне не доводилось просыпаться с такой головной болью! Наверное, с тех пор, как мы с Ясухару весело отметили наше заселение в казарму Федоровки. Бренди столетней выдержки, бренди столетней выдержки… Фуфло полное это ваше бренди столетней выдержки!
Да, все верно: вчера (точнее, уже сегодня, время было далеко за полночь) после нашего с Бестужевым-Рюминым поединка — закончившегося, толком не успев начаться — молодой граф пригласил нас к себе, дружно отметить столь благополучное разрешение проблемы. И отметить тем самым редким бренди, что служило ему ставкой в споре. Для начала — тем самым бренди…
Планировалось-то все чинно-благородно: небольшая бутылочка на четверых. Даже на пятерых — Перовская к нам тоже присоединилась. Сперва все зыркала на меня злой ковидлой, но потом понемногу оттаяла — может, бренди на нее подействовало умиротворяюще — и в какой-то момент я обнаружил блондинку сидящей рядом с собой и увлеченно рассказывавшей мне о том, какой классный чувак на самом деле Его Высочество Младший Царевич Дмитрий. Вот реально, практически в таких терминах!
Но это уже явно была не первая наша бутылка. А может, и не вторая даже.
Ох!..
Не без труда поднявшись с кровати, я поискал по комнате глазами свою одежду. Форменная рубашка обнаружилась валявшейся на полу под стулом. Я нагнулся за ней, и меня неудержимо повело в сторону — пришлось ловить баланс при помощи магии. Да и тут сам бы я не справился — на помощь мне пришел Фу: я явственно почувствовал, как в ответ на мой почти неосознанный призыв фамильяр аккуратно перенаправляет поток маны, уже готовой слиться без толку.
— Благодарю… — произнести это вслух мне почему-то показалось проще.
«Всегда к вашим услугам, сударь!»
А ведь дух меня предупреждал! Вчера, когда молодой граф только откупорил ту эриваньскую бутыль. Первую из бутылей…
«Позволю себе обратить ваше внимание, сударь: бренди сие — весьма коварное, — заметил мне тогда Фу. — Оно значительно крепче, чем может показаться на вкус!»
Я, однако, всерьез к предостережению не отнесся, лишь обронил небрежно:
«Справлюсь как-нибудь!»
«Если желаете, сударь, могу понизить для вас градус напитка до умеренного уровня либо вовсе исключить попадание алкоголя в вашу кровь!» — не унимался заботливый фамильяр.
«Ну уж нет! — решительно отверг это предложение я. — Гулять так гулять!.. Вот если меня вдруг попытаются отравить либо еще как-то навредить — тогда, конечно, вмешайтесь», — тут же добавил, впрочем: как раз в этот момент в комнату вошла Перовская и весьма недобро на меня посмотрела, так что мало ли…
«Этанол — тоже яд, и не из последних!» — напомнил мне дух.
«В таком случае, проследите, чтобы моя доза не стала смертельной!» — усмехнулся я.
«Как вам будет угодно, сударь!»
Что ж, судя по всему, мои необдуманные указания Фу добросовестно выполнил: я жив. Но по ощущениям, что называется: «лучше бы уж умер вчера!».
Кое-как справившись с рубашкой, я натянул и брюки, затем нашел китель (тот отыскался в дальнем углу комнаты, возле шкафа), начал было его надевать — и тут застрял, полуспеленатый: руки наглухо завязли в узких рукавах, плечи нелепо вывернулись… С четверть минуты я безуспешно пытался что-то с этим сделать, но, когда мундирная ткань угрожающе затрещала, сдался и отступил. Кое-как содрал с себя коварный китель и внимательнее его рассмотрел: это, оказывается, был не мой. Приталенный и на несколько размеров меньше, чем нужно!
Наверное, столько же времени, сколько потратил до того на попытку одеться, теперь я убил, тупо пялясь на странный предмет униформы в своих руках. Затем, так и не найдя в наблюдаемом никакой логики, окликнул фамильяра:
«Фу?»
«Да, сударь».
«Фу, это что такое?»
«Китель, сударь», — отморозился дух.
«Твоего астрала! Сам вижу, что китель! Спрашиваю: чей? И как он тут очутился?! И где, духи Америки, мой?!!»
«Полагаю, сударь, ответ уже на подходе!» — безмятежно заявил мой наглый фамильяр.
И тут в дверь комнаты постучали.
— Кто там? — на автомате спросил я.
Услышать меня в коридоре, конечно, не могли, но этого и не потребовалось.
«Пришла госпожа Перовская, — уже не пряча насмешки, сообщил мне дух. — И принесла с собой ответы».
«Так, блин! — засуетился я. — Фу, я должен выглядеть прилично! Лицо, движения и все такое! Если нужно — берите частичный контроль, но чтоб никаких дрожащих рук и страдальческих гримас! — как раз в этот момент на моем лице явно была одна из таких. — И перегар уберите — я знаю, вы умеете! Ну, вперед!»
«Будет исполнено, сударь», — уже без иронии в тоне отозвался фамильяр.
Моя сгорбленная спина сама собой распрямилась, подбородок вздернулся.
Я открыл дверь: на пороге и в самом деле стояла блондинка-борисовка.
Как и я, Наталья была в рубашке, китель же — сразу видно, что не своего размера, куда больший — девица держала в руках.
— Доброе утро, сударыня! — не дрогнувшим голосом — спасибо Фу, поддержал — проговорил я. — Чем обязан?