талась подняться, но тут же снова со стоном упала. Приглядевшись, я увидел, что вся ее левая брючина от бедра до колена — в крови.
Первой мыслью почему-то было, что девушку настигла одна из моих пуль, но Ольга эту ложную догадку тут же и опровергла.
— Достал-таки в последний момент! — зло бросила она, кое-как усаживаясь и с силой ударяя кулачком по торчавшему изогнутым тараном черному рогу убитого зверя. — Спасибо, на излете…
Кисть девушки окрасилась буро-алым, но это не было новое ранение — просто рог оказался уже испачкан ее кровью.
— Ты… как? — задал я, наверное, самый дурацкий из возможных сейчас вопросов.
— Ну, идти точно не смогу! — хмыкнула она, поморщившись — не то от боли, не то от моей тупости. — А вот на вашем месте я бы поспешила, — указала она пальцем куда-то вверх.
Я поднял голову: почти прямо над нами в небе парил давешний аэростат. Над верхним краем подвешенной под ним корзины торчала голова отважного воздухоплавателя — в характерной черно-белой кепке.
Недолго думая, я задрал в зенит ствол винтовки и выстрелил в шар. Однако в момент, когда мой палец коснулся спускового крючка, Ольга, презрев мучавшую ее рану, коброй подорвалась с травы и ухватила меня за локоть. Прицел, естественно, сбился, и пуля бездарно ушла «в молоко».
— Не надо! Не стреляй! — выговорила девушка, повиснув на моей руке.
— Извини, — сухо буркнул я, силясь высвободиться, — но я категорически не хочу, чтобы они сообщили своим и твоим друзьям, где нас искать!
— Так всяко уже сообщили! — заявила на это Ольга.
— И каким же это образом?
— По радио! Слышал о таком?
— Так магии же нет!
— А зачем радио ваша жалкая магия?
А, ну да… Что-то меня, кажется, переклинило. Привык уже, что местные средства коммуникации под, вроде бы, знакомыми названиями — типа телефона или дощечки-Мессенджера — сплошь завязаны на магию. Но у черни-то ведь могут быть и обычные, чисто научно-технические гаджеты! Рация — там же ничего особо сложного, кажется, нет. Автомобили или, вон, винтовки здесь худо-бедно умеют делать, значит и передатчик с приемником наверняка способны сварганить…
Помедлив, я опустил оружие. Если Ольга не врет, патроны мне еще пригодятся.
Аэростат уже, к слову, заметно отнесло в сторону.
— Так что бегите, — проговорила между тем девушка, выпустив мой локоть и обхватывая руками свою раненую ногу. — Скоро наши будут здесь.
— Эй, вы тут живы?! — обогнув тушу носорога, к нам подоспел Кирилл.
— А где Наталья? — первым делом спросил я его.
— Там, — махнул «Заикин» в сторону кустарника. — С ней все в порядке. Ну, в смысле, не хуже, чем было. А у вас тут что?
— А у нас тут кое-кому чуть ногу не оторвало, — бросила Ольга.
— Ты-то в норме? — поинтересовался у меня Кирилл — судьба нигилистки его, похоже, мало интересовала.
— А что мне сделается? — пожал я плечами.
— Просто у тебя вся спина изодрана, куртка сзади в крови…
— Это все, наверное, кусты, — предположил я. — Ничего страшного.
Никакой боли или рези в спине я и впрямь не ощущал.
— А, ну, хорошо… Но нас наверняка заметили! — показал «Заикин» на неспешно удалявшийся на юго-запад воздушный шар.
— И даже вызвали подкрепление, — буркнул я.
— Тогда что мы тут стоим-ждем?
— Вот и я твержу: чего ждете-то? — заметила с травы Ольга. — Валите уже, что ли, к духам! Хватайте свою болезную — и бегите!
— Да, ты права… — рассеянно пробормотал я, шагнув в сторону зарослей, где Кирилл оставил блондинку.
— Неправильно все-таки… было оставлять ее своим… живой, — отрывисто выговорил на бегу «Заикин».
— Я дал ей слово, — в очередной раз напомнил я. — Как, собственно, и ты. Да и что она им может рассказать?
— Как минимум… она видела… в какую сторону… мы побежали!
— Так это и с шара могли видеть!
Сбить шар я, кстати, все же еще попытался: выстрелил дважды, уже от зарослей, куда мы вернулись за Перовской. Но то ли с такого расстояния не сумел достать, то ли промахнулся — и решил зря патроны не тратить.
Наверное, правильно решил: они, патроны, очень пригодились, когда, обогнув кустарник, мы вдруг увидели мчавшийся нам наперерез джип, полный «зебровояк». Оставив Наталью на попечение Кирилла (до того мы несли девушку вдвоем), я открыл огонь по погоне, и на этот раз на удивление удачно: после первого же моего выстрела экипаж резко занесло, и он перевернулся — не знаю, куда уж я там так метко попал! На автомате выстрелив еще раз, я поспешно рванул за «Заикиным» и снова помог ему с Перовской.
Но то было уже минут пять назад. А сейчас у нас на хвосте висело еще минимум три джипа, секунд тридцать как выскочивших из-за густой рощи на юго-востоке и теперь стремительно приближавшихся. Целью же нам служил некий овраг, который припомнил на карте Кирилл: мы надеялись, что колесные экипажи не смогут его преодолеть, а от пехоты можно будет попробовать и убежать. На самом деле, с бесчувственной блондинкой на руках шансы наши все равно оставались бы более чем призрачными, но все лучше, чем принимать неравный бой в чистом поле…
Когда мы достигли оврага, погоня была уже в каких-то двухстах саженях позади нас. Преследователи даже начали лениво постреливать, но пока безрезультатно.
Склон оказался невысок, но обрывист — на колесах такой и впрямь не преодолеть, придется нашим преследователям спешиться или искать объезд! Это было хорошей новостью. Но только это. По каменистому дну оврага бежала мелкая речушка, а речушку ту…
А речушку ту облюбовали крокодилы — только непосредственно на нашем пути их плескалось с полдюжины. А выше и ниже по течению — и вовсе без счета.
Мы с Кириллом замерли на самом краю обрыва, лишь чудом не уронив вниз Наталью.
— Сколько… у тебя осталось… патронов? — задыхаясь, выговорил «Заикин».
— А дух его знает!
— Ну, шесть-то есть? — как видно, оттолкнулся он от количества ближайших крокодилов.
Патронов на поверку оказалось пять. Наверное, сам Ключ наводил в этой бойне мою винтовку — все пули нашли свои цели. Правда, одной, самой крупной и стойкой рептилии их понадобилось две — первой не хватило — так что, когда выстрелы смолкли, поблизости оставались еще целых два вполне себе живехоньких крокодила. К этому моменту Кирилл с блондинкой на руках уже успел перебежать на противоположный берег, но вот сам я еще находился аккурат посреди потока, по колено в бурлящей воде.
Бросившемуся на меня зубастому чудищу я швырнул в распахнувшуюся пасть умолкнувшую винтовку — словно тупое копье. Похоже, гад подавился — сомкнув челюсти, крокодил обескураженно отвалил в сторону — невольно столкнувшись со своим чуть менее расторопным собратом. Тот в свою очередь клацнул зубами — не иначе инстинктивно — и прикусил приятелю бугристый хвост.
Чем там у них закончилось дело, смотреть я не стал, рванув без оглядки и выскочив на сушу.
«Заикин» протянул мне руку, помогая вскарабкаться на спасительный крутой склон.
Неподалеку свистнула пуля — к оставленному нами берегу подоспела погоня.
Я затравленно огляделся: в низинке шагах в пятидесяти впереди за рядочком жиденьких — нипочем не спрячешься — кустиков виднелся неровный деревянный частокол с настежь распахнутой калиткой.
— Туда! — крикнул мой спутник, также заметивший ограду.
Богатырским рывком Кирилл забросил на плечо Наталью — откуда только силы взялись?
— А что там? — уже на ходу спросил его я.
— Дух его знает! На карте этого вообще не было! Но так нас хоть не перестреляют сразу — а потом поглядим!
Выбирать нам, собственно, не приходилось: пули вокруг уже пели свои незамысловатые песни одна другой ближе.
Укрыться мы почти успели. «Заикин» с Перовской и вовсе благополучно миновали калитку, а я как раз нырял в ее проем, когда почувствовал мощный толчок в правое плечо, разом меня развернувший и грубо швырнувший на утоптанный двор. Не сдержав вскрика, я схватился левой рукой за место удара: под пальцами оказалось тепло и липко. Понятно: кровь — словил-таки от негров пулю…
Тем временем Кирилл быстро опустил — почти что уронил — на землю Наталью, подобрал с земли какую-то увесистую палку и осторожно высунулся из-за частокола.
— Они идут? — прохрипел я, тоже ища глазами хоть какое-нибудь оружие, но абсолютно ничего подходящего не находя.
— Нет… — с нескрываемым изумлением выговорил между тем «Заикин». — Высыпали из экипажей на берег, но реку пока почему-то не переходят… Крокодилов, что ли, опасаются?
— У них же винтовки, — нахмурился я. — Сейчас перестреляют бедных зубастиков и переправятся.
— Не переправятся, — послышался вдруг у меня за спиной голос, показавшийся мне на удивление знакомым. — Потому как опасается сия чернь отнюдь не крокодилов. Они боятся меня.
Я стремительно обернулся. Раненое плечо тут же пронзила боль, взор застлала багровая пелена, но помешать разглядеть обладателя голоса она мне не смогла. На пороге как-то не замеченного мной до сих пор сложенного из хвороста утлого домика, формой напоминавшего скорее пчелиный улей-переросток, нежели человеческое жилье, стоял тот, кого в последний раз я видел на склоне горы Суншань у монастыря Шаолинь — канувшим в пасти исполинского золотого дракона.
Тао-Фан, мятежный Князь духов собственной персоной.
Что там вчера у нас пророчила Ольга насчет нежданных встреч?
Глава 22
в которой я сугубо сосредоточен,
но на миг все же расслабляюсь
Выглядел Тао-Фан так, словно только что шагнул сюда, в обнесенный частоколом дворик, если не прямиком из драконьей глотки, то уж точно из-под струи опалившего его на склоне горы Суншань всепожирающего пламени. Костюм беглого Князя — некогда щегольской, а после безнадежно испорченный — так и оставался изодранным в клочья, а кожа — измазанной черной сажей. Уничтоженные огнем кудри не отросли ни на миллиметр, как не вернулись на лицо и былые белесые брови с ресницами.