— А нам вообще очень нужен Мастер големов? — спросил я — понимая, впрочем, что это уже сдача позиций.
— В нашем положении сгодится даже Мастер зеленых кузнечиков! — мрачно заявила Воронцова.
— А такие бывают? — зачем-то спросила Светка — ясно же было, что Милана специально доводит идею до абсурда.
— Бывают, — влез я. — Только обычно проигрывают поединок Мастерам лягушек, прожорливых брюшек!
— А, так вы прикалываетесь… — протянула Каратова.
«Я могла бы аккуратно прощупать Инну Кондратьевну, — предложила тут нам Оши. — Как мы, вообще-то, вчера и собирались поступать со всеми кандидатами».
Ну да, собирались. Но настолько были уверены в надежности Ясухару, что тупо не сочли нужным… Своего рода урок — даром что все обошлось!
«Впрочем, господин Тоётоми вас бы не выдал — даже если бы узнал правду», — высказалась мой фамильяр.
«Ну да, а как же его драгоценная новая восточная политика?» — скептически заметил я.
«Вынужденный выбирать между долгом перед родным кланом и преданностью друзьям, господин Тоётоми уклонился бы от принятия решения, предоставив мане течь своим чередом!»
«Ну хорошо, коли так…» — числить японца среди потенциальных врагов мне категорически претило — а тут, вроде как, пусть и не союзник, но все же и не недруг…
«Однако оставленный в неведении относительно ваших планов, будучи однажды, паче чаяния, вовлечен в ваше противостояние властям, он, вероятно, сочтет себя свободным от всяких обязательств пред вами», — закончила свою противоречивую мысль дух.
«То есть что, лучше все ему рассказать?» — нахмурился я — отчасти сбитый с толку.
— Перебьется! — отрезала Милана — признаться, я не всегда понимаю, когда мой фамильяр говорит только со мной, а когда — во всеуслышание. — По крайней мере, пока. Пусть сперва Оши и впрямь прозондирует настрой Змаевич — а там поглядим… Своей волей самурай нас, может, и не сдаст, но мало ли, через что там его пропустят перед депортацией, — пояснила она после паузы. — Ему же будет лучше, если сейчас не узнает лишнего!
— Согласен, — кивнул я.
На том и порешили.
Ну и дальше дело у нас вдруг взяло — и заспорилось! Проверив оставшихся кандидатов, мой фамильяр достаточно уверенно поручилась за всех — и за Змаевич, и за Цой, не говоря уже о «Заикине» и Гагарине. Больше того, в разговоре с хабаровчанкой внезапно родились первые наметки нашего будущего плана.
— А как, собственно, вы собираетесь действовать? — спросила она у Миланы — я от беседы с целительницей малодушно уклонился, но внимательно слушал.
— Пока не решили, — призналась молодая графиня. — Сейчас у нас стадия формирования отряда.
— Задача-то предстоит непростая, — заметила очевидное Цой.
— Кто бы с этим спорил.
— Если бы, скажем, получилось Романова взломать… — задумчиво проговорила азиатка. — Тогда бы он, глядишь, сам сделал все, что нам нужно!
Я отметил про себя, что от «вы собираетесь» целительница плавно перешла к «нам нужно».
— Сударыня, вы это о привороте? — тем временем уточнила у собеседницы Воронцова.
— О чем-то вроде того, но не совсем. Речь тоже про психический процесс, но несколько иного рода. Про суррогат не любви, а, скажем так, совести.
— То есть чтобы Романов устыдился своих неблаговидных деяний, раскаялся и сам отрекся от власти? — с неприкрытым сомнением уточнила Милана.
— В целом — именно так, — ничуть не смутилась ее тоном Цой.
— Такое возможно?
— Ну, да… Теоретически.
— А практически?
— Практически… — целительница на том конце «астральной линии» призадумалась. — Если мне предоставят два часа времени, вдосталь маны, а пациент не сможет защищаться — будет крепко спать, к примеру, или окажется чем-то одурманен — думаю, я смогу такое провернуть! — выдала она затем.
— И Светлейший князь всю свою оставшуюся жизнь проведет кающимся в былых преступлениях праведником? — все еще недоверчиво, но уже с некоторой надеждой, усмехнулась Воронцова.
— Всю жизнь — вряд ли. Либо дня за три он мое вмешательство переборет, либо потом его просто разорвет изнутри. Но я бы поставила на первый вариант — Романов, говорят, очень силен…
— Силен, — подтвердила молодая графиня. — Что ж, трех дней нам, по идее, должно хватить с лихвой… — пробормотала она затем, обернувшись на меня.
Я кивнул в знак согласия. Да за три дня мы… Эх!
Остался, в общем-то, пустяк: приволочь Романова спеленатым под ясны-корейски очи талантливой экзекуторши Цой. Насчет пустяка — шучу, если кто вдруг не понял.
Первый общий сбор нашей суперкоманды состоялся на следующий день, когда у нас уже, в принципе, имелось, что соратникам доложить: сутки напролет мы с Оши следили за Романовым — столь тщательно, насколько это было вообще возможно без реального риска быть обнаруженными или и вовсе угодить в духоловку. Также нам удалось хотя бы приблизительно восстановить график жизни Светлейшего князя за предыдущие несколько дней — астрал все помнит, да и люди незабывчивы — а также выведать кое-какие его привычки времен прошлого премьерства. Все это позволило развить вчерашнюю смелую идею Цой до некой условно рабочей схемы. Покамест, впрочем, не вполне завершенной.
Предварительно мы обсудили план с Миланой и Светкой, Юлька тоже поучаствовала — в основном, правда, напряженным сопением. Представить же наши соображения на общее обозрение поручили мне.
Команда собралась к полудню, в одной из уютных гостиных усадьбы. Воронцова выставила обществу ящик лучшего вина, Каратова с мелкой доставили с кухни закуски: из соображений секретности лакеям к нам было подниматься запрещено, на случай же срочных известий Милана положила перед собой на столик «портсигар» телефона. Оши было поручено приглядывать за опустевшими комнатами ребят в севастопольском отеле — при появлении поблизости от них подозрительных посторонних «Заикину» вменялось тут же перенести Змаевич и Цой назад в Крым. Что до Дани Гагарина, то молодой князь заверил, что в его покои в отчем доме незвано никто не сунется.
Коротко представив Светку и Юльку тем, кто еще не был с ними знаком, я незамедлительно перешел к сути.
— Итак, после перебора вариантов, избрана следующая стратегия! — уверенным тоном заявил я. — Мы похитим Романова, после чего Диана Химчхановна, — кивнул я на пристроившуюся в кресле с бокалом Цой, — осуществит его взлом, так сказать, пробудив в Светлейшем князе Всеволоде острый приступ совести. Дальше клиент все уже сделает сам, — усмехнулся я. — Однако на этом пути нас с вами подстерегают две сложности.
— Всего две?! — хмыкнул, пригубив вино, Гагарин. — Или вы, молодой князь, хотели сказать «две дюжины»? — в Школе мы с Даниилом перейти на «ты» не успели. Что ж, сделаем это после победы!
— Первая сложность: само похищение, — внешне невозмутимо продолжил я. — Романов — сам по себе сильный маг. При этом он еще и постоянно носит на себе с полдюжины мощных защитных артефактов. Что касается жилища Светлейшего князя в Петрополисе, то оно прикрыто от вторжения не хуже императорского дворца. О том, чтобы туда непрошено просочиться, не приходится даже мечтать!
— А на улицу он вообще выходит? Или только порталами следует? — задал новый вопрос Гагарин.
— Выходит, — сообщил я. — Утром из дома во дворец Романов предпочитает добираться пешком — через Летний сад и по набережной. Обязательна и вечерняя прогулка. Но на свежий воздух Светлейший князь не кажет носа без охраны — а это, на секундочку, от шести до двенадцати отборных офицеров Конвоя!
— Короче, никаких шансов, — разочарованно заключил Даниил. — И это все была только первая сложность?
— Именно так, первая, — подтвердил я.
— Боюсь даже представить, какова вторая! — обронил молодой князь.
— А вторая состоит в том, что нам мало Романова похитить. Нужно еще и сделать так, чтобы этого никто не заметил! Иначе по возвращении к Светлейшему князю не преминут придирчиво приглядеться — и могут обнаружить следы взлома!
— Как я понимаю, сие значит, что брать его можно только ночью, во время сна? — подал с другого конца комнаты голос Кирилл. — Но ты сказал, его дом хорошо защищен?
— Неприступен, — кивнул я.
— То есть решения у задачи нет?
— Почему же, — улыбнулся я. — Есть. И, по-своему, красивое! Как оказалось, Романов — заядлый поклонник Мельпомены[6], — древнегреческие мифы были в этом мире популярны не меньше, чем в моем родном, только вместо пантеона олимпийских богов в них фигурировали сонмища астральных духов — что ж, пожалуй, местная версия была ближе к истине. — Почти каждый вечер, после трудов праведных, Светлейший князь изволит посещать Императорский Мариинский театр. Так он делал и в прошлое свое пребывание на посту Главы Кабинета министров…
— Точно! — живо подхватил Гагарин. — У нас его даже называли Сева-театрал! Не в лицо, конечно — за глаза… Сейчас, кстати, перестали.
— Представление Романов смотрит из министерской ложи, — продолжил я. — Как правило — в одиночестве, изредка — со спутником или спутницей. Но главное: вся охрана остается снаружи, в основном — в фойе! Светлейший князь полагает, что сосредоточенные на своей работе телохранители мешают ему наслаждаться высоким искусством! Единственный, кого он терпит в этот момент возле себя — сторожевой голем, выполненный в виде поддерживающей свод ложи статуи-кариатиды, — я выразительно посмотрел на Змаевич: права была Милана, Мастер големов нам для миссии просто кровь из носу необходим!
— Голем запрограммирован стандартно? — деловито уточнила Инна.
— Если ты имеешь в виду свиток во рту — то нет, — ответил я. — Во время визитов Романова в театр истуканом управляет оператор. Мастер. Он сидит внизу, в партере, — в отличие от Гагарина, со Змаевич на «ты» мы были с времен ее карточного проигрыша Перовской. Точнее, так к ней обращался я, а Инна скакала — то скажет панибратское «ты», то выдаст чопорное «вы».