«Внизу готовы?» — спросила на исходе отпущенного на ожидание времени Милана, снова беря руководство в свои руки.
«Так точно!» — за всех троих доложил Кирилл.
«Что ж, тогда работаем! — распорядилась молодая графиня, делая шажок к стене, отделявшей Императорскую ложу от министерской. — Разряжаю их артефакты через шесть секунд!.. Осталось пять!.. Четыре… Три…»
«Прерываю трансляцию!» — Оши предстояло сосредоточиться на подпитке наших в «пятне», которое должен будет сотворить в соседней ложе Гагарин.
Картинка в моей голове, а за ней и проекция на полу, исчезли.
«Две… — продолжила между тем отсчет Милана. — Одна… Атака!»
Перстень на пальце Воронцовой ярко вспыхнул — она предупреждала, что так может произойти, так что я заранее прикрыл молодую графиню пологом маскировки. А вот дальше все вдруг пошло не совсем так, как мне представлялось заранее: охнув, Милана вдруг осела на пол. Я машинально бросился к ней, и тут посыпались доклады:
«Мы на месте!» — это от «Заикина».
«Есть „пятно“!» — от Гагарина.
«Есть Романов!» — голос Каратовой…
И затем вдруг:
«Огинский ушел!» — истошно прокричала Оши.
«Я не успел! — в отчаянии воскликнул Даниил. — Как он вообще это сделал?! „Пятно“ же еще держится!»
«Романов спит?» — разом перекрывая все панические возгласы, задала вопрос по существу Златка.
«Романов — да», — подрагивающим голосом сообщил в ответ Кирилл. — «Но Огинский сбежал… Возвращаюсь за Юлией!» — закончил он уже твердо.
— Какой теперь смысл? — забыв об уговоре не раскрывать рот, всплеснула руками мелкая. — Если второй злодей удрал?!
«Заткнись и действуй по плану! — грозно рявкнул я на сестру. — Оши, как освободишься — сразу ко мне!» — это уже, понятно, предназначалось духу.
«Поняла!»
«Поняла, поняла…» — съежилась мелкая.
Главное сейчас было закончить с Романовым — как ни странно, почему-то мне казалось, что Сергей Казимирович не станет первым же делом кричать «Караул!» Предчувствие? Вообще-то это не мой профиль. Но даже если оно меня обманет, и Огинский (что логично) поднимет тревогу — пусть у нас на руках будет хоть какой-то козырь!
Если же нет — а судя по тому, что в двери лож еще не ломилась охрана, так вполне могло статься — операцию тем более следовало продолжать. Что же касается Сергея Казимировича…
В Императорской ложе появился Кирилл, хватанул у меня маны и снова пропал — вместе с Юлькой — а я наконец склонился над обмякшей Воронцовой. Палец, на котором та носила фамильный перстень буквально обуглился, само кольцо исчезло без следа.
Однако Милана будто бы пребывала в сознании — глаза ее оставались открыты, взгляд не блуждал, но и не застыл.
— Что стряслось? — шепотом спросил я — не уверенный, что молодая графиня все еще не связи через Оши.
— Неучтенный артефакт… — заплетающимся языком пробормотала девушка. — Очень мощный. Наверное, та духова трость у Огинского…
— Сама-то как? — спросил я.
— Жить буду. Но перстень — тю-тю… Вместе с пальцем… И Огинский ушел…
«Все, Вова, я здесь!» — объявилась тут мой фамильяр.
«Оши, ты можешь отследить, куда прыгнул Сергей Казимирович, и помочь мне провесить туда портал?» — осведомился я у духа. Фу тогда нас с Кириллом после прыжка в Сурож нашел — значит, и у нового моего фамильяра есть шанс…
«Легко!.. — подтвердила та. — Ну, то есть, на самом деле, не столь уж легко, но сделаю!» — поправилась она тут же.
«Так делай!»
Через несколько секунд я уже вбегал в созданный нашими с Оши общими усилиями белый астральный тоннель.
Глава 38
в которой на морской берег набегают холодные волны
Портал оказался непрямым, состоявшим из трех последовательных тоннелей. Так-то это обычное дело, когда нужно переместиться куда-то далеко, более чем за тысячу верст — таких астральных переходов может набраться до дюжины. Иногда на «остановке» даже приходится поскучать — не часы напролет, конечно, но десятки секунд, а то и долгие минуты — запросто. В моем случае, к счастью, особых задержек не возникло, и все же к концу пути я уже не без оснований опасался, что Огинского на выходе не застану — с чего бы Сергею Казимировичу меня там любезно дожидаться?
Но смекнул я об этом, признаться, поздновато. Как и о том, что без Оши (а фамильяру я велел оставаться с командой — моим товарищам в театре по-прежнему требовалась ее координация) никак не смогу отследить следующий прыжок Огинского, буде такой состоится.
Да что там, африканским носорогом ломанувшись в погоню, я даже не удосужился полюбопытствовать у духа, куда конкретно направляюсь!
Вот мудрый Фу в такой ситуации меня бы точно урезонил, а Оши то ли не решилась, то ли сама в запарке не сообразила…
И это все еще не задаваясь вопросом, что я, собственно, стану делать, паче чаяния добравшись до Сергея Казимировича! Нет, я, конечно, уже не тот новичок со вторым снизу — Дворянским — уровнем силы, которому Огинский когда-то устроил на полигоне Федоровки показательную порку, закончившуюся гибелью Нади Морозовой. Да и сам князь после стычки с Тао-Фаном, возможно, пребывает не в лучшей своей форме… Но тем не менее!
Впрочем, стоило мне вспомнить о хладнокровно убитой Сергеем Казимировичем Наде (и этот гад еще смел потом уверять, будто не желал ее смерти!), как эти рациональные резоны разом утратили для меня значение, уступив место холодной решимости. А прочие сомнения отпали сами собой, едва я вышел из портала: своего заклятого недруга я увидел тотчас же. Огинский, ссутулившись, сидел шагах в двадцати от меня, на большом, до блеска отшлифованном морским прибоем валуне посреди зимнего галечного пляжа и явно никуда отсюда убегать не спешил.
К слову, валун с пляжем я узнал сразу. Да и поросший зеленым сосняком горный склон, который увидел, слегка скосив глаза в сторону — вовсе выпускать опасного врага из поля зрения я не собирался — был мне отнюдь не в новинку. Где-то там, выше, невидимые отсюда, должны были стоять домики нашей злосчастной Школы.
Вот только какого отдуплившегося духа Сергей Казимирович перенесся именно сюда?!
Не придумав ничего лучше, этот вопрос — правда, в несколько более сдержанной форме — я Огинскому и задал, осторожно к нему приблизившись. В самом деле осторожно — на каждой руке у меня было по активированному щиту, а в уме я держал и вовсе Сферу Отчуждения. Мысль сходу атаковать самому я, правда, отверг — хотя, честно говоря, пальцы и чесались: расстояние до цели было все же великовато, да и не мог князь не заметить прямоугольника моего портала — а значит, был готов.
— Верно, сударь: так себе местечко, — с заметным трудом выдавив усмешку — я снова отметил, насколько он выглядит усталым и постаревшим (то, первое впечатление от его образа в театральном фойе мной уже как-то забылось) — ответил Сергей Казимирович. — В свое оправдание — ежели, конечно, сие можно счесть за таковое — могу лишь признаться, что в ложе вы застали меня врасплох. А разговор у нас со Светлейшим князем как раз шел о судьбе сей спецшколы — ну и вот… — развел он руками. — Увы, на выход порталы здесь до сих пор наглухо блокированы, запретная зона ныне даже расширена, а сил, чтобы продолжить путь иными средствами, у меня оказалось маловато… Сие упреждая ваше второе «почему», сударь.
Над нами с пронзительным криком пронеслась чайка — у меня хватило ума на нее не отвлечься. А вот накатившая на берег особо энергичная волна, в брызги разбившаяся о каменный «трон» Огинского и дотянувшаяся пенным краем до моих ботинок, вынудила меня почти непроизвольно шагнуть в сторону — и в этот самый момент Сергей Казимирович атаковал.
Щиты я, к счастью, так и продолжал держать, но даже двойную мою оборону князь сумел продавить (Зеркало, замечу, не сработало). Меня опрокинуло на гальку и пару-тройку саженей протащило по пляжу — уволокло бы и дальше, но на пути моем оказался еще один массивный валун, поменьше оккупированного Огинским, но все же не из последних на берегу. Каменюка-то эта меня и спасла: ударившись о нее спиной, я грузно перевалился через подвернувшуюся преграду, которая и приняла на себя второй удар Сергея Казимировича.
«Мой» валун раскололся, словно гнилой орех, но роль свою, к которой, должно быть, готовился долгими десятилетиями — с тех пор, как однажды скатился сюда с горы — сыграл успешно: от торопливой атаки Огинского меня прикрыл. Я же получил короткий миг передышки, чтобы хоть мало-мальски прийти в себя. Следующую же, третью подряд атаку — тучу пылающих стрел, прилетевших сразу со всех четырех сторон, а для полного счастья, еще и сверху — я по какому-то наитию принял на Сферу Отчуждения.
— Ого, — хмыкнул Сергей Казимирович — будто бы даже уважительно. — Узнаю школу Корнилова!
Я же, пользуясь тем, что все еще защищен Сферой, вскочил на ноги и ударил с обеих освободившихся рук — правой запустил недурной файербол, а пальцы левой незамысловато сложил в фигу — строго по науке самого Огинского, не прижимая слишком сильно к ладони мизинец.
Огненный шар мой противник без видимых усилий нейтрализовал щитом, а вот другой, вроде бы, куда более простой техникой я князя определенно потряс — отчасти, пожалуй, неожиданно для самого себя: зримо покачнувшись, тот едва не свалился со своего валуна в очередную набежавшую волну. Впрочем, на камне Огинский все же удержался и пробил в ответ — одновременно с новой моей атакой.
Сфера Отчуждения уже погасла, и я был вынужден опять призвать щит, но, как ни странно, на этот раз с лихвой хватило и его — единственного, второй рукой я как раз бил сам и пальцы скрестить не успел. Выпущенный в меня Сергеем Казимировичем черный шипастый шарик, весьма напоминавший «слезу» центавруса (привет, Оклахома!), завяз в выставленном мной заслоне, замедлившись — и я легко от него уклонился. Мой же удар — снова банальным кукишем — таки сбросил Огинского с камня!
Неужели он и впрямь настолько слаб?!
Новая попытка князя атаковать — еще в падении — эту мою догадку только подтвердила: я даже не разобрал, что за технику отбил щитом, настолько это далось мне легко. Ударил сам — все той же фигой, показавшей свою эффективность — и на добрую сажень отбросил противника в море, у берега, впрочем, достаточно мелкое. Тем не менее, вода залила Огинскому лицо, и, судорожно закашлявшись, тот лишь с неимоверным трудом приподнялся на четвереньки.