— Ничего хорошего! — отрезал Кирилл Арсеньевич
— …Всё у меня плохо. Ну и что? Тебе-то что? Ты всё равно ничего не можешь сделать.
Тут он получил такую порцию едких издевательств, что заполыхал всем лицом вплоть до кончиков ушей.
— Будь я немецким агентом, я действительно не смог бы сделать ничего большего после тебя, идиот…
Мало-помалу Кирилл Арсеньевич успокоился. Да и какой смысл гнобить генерала? Судя по всему, они тут все такие.
— Ты-то что предлагаешь? Что ты вообще можешь? — вопрос Павлова пробился, наконец, сквозь его раздражение.
— Сначала ты мне ответь, как военный и генерал. С чего начнём?
Генерал сначала впал в ступор, а потом они опять слегка полаялись. Только потом пенсионер объяснил:
— Ты как военачальник должен знать, у тебя в печёнках должно сидеть: "Любая операция должна начинаться с разведки". Ты должен знать, где противник, его численность, вооружение и боеспособность. Потом в зависимости от соотношения сил планировать свои действия.
— Про противника у нас только самые примерные сведения…
— Я тебе и так могу сказать. Численность войск, нацеленных против твоего округа, около полутора миллионов…
Генерал охнул.
— Точных цифр не помню, но по численности авиации, танков и артиллерии преимущества у немцев нет. Их техника радиофицирована… про это я уже говорил. А главное у них будет преимущество первого удара. Но если подготовиться, как следует, то можно подложить немцам огромную бяку. Давай думать…
Первым делом заставил генерала опустить родных бронетанкистов.
Из внутренних диалогов.
— Какого хрена ты втыкаешь, где надо и где не надо слово «бронетанкисты»? Издеваешься?
— Как какого? Песня же такая есть: «Броня крепка и танки наши быстры». Сокращённо: бронекрепкие быстротанки, ещё короче — бронетанки.
14 февраля 1941.
Из состава 14-го мехкорпуса сформирован сводный танковый батальон. Командирами танков Павлов назначил ротных и взводных командиров. А потом поставил задачу выдвинуться в заданный район и атаковать позиции условного противника.
Учения проводились в полосе, примыкающей к Бресту и Кобрину с юга. Расстояние от места дислокации до рубежа атаки около восьмидесяти километров. Время — пять часов. Довольно жёстко с учётом максимальной скорости танков Т-26 в тридцать км по дороге.
Результат был ожидаемо аховым. Генерал собрал высокое начальство корпуса в большой штабной палатке. Собрал и начал методично стирать всех в мелкую пыль.
— Товарищи командиры сообщаю вам пренеприятную новость. Наши танковые части почти полностью не боеспособны. А теперь подробно. Иван Иваныч, — обратился к Копцу, — сколько раз вы накрыли колонну?
— Пять раз, Дмитрий Григорич.
— Хорошо. То есть, для вас, Степан Ильич, очень плохо. Сделаем скидочку и сочтём, что пара авианалётов была не эффективной. Всё равно уцелеет не более десятка танков из тридцати. Да пять штук у вас вышли из строя из-за поломок. На рубеж атаки мы допустили пять танков. Для артиллерийской батареи работы прямой наводкой на два-три залпа.
Генерал-майор Степан Ильич Оборин (командир 14-го мехкорпуса) обладал лицом типичного рязанца. Для полноты рязанского имиджа не хватало носа картошкой. Подкачал в этом смысле нос. Большой, прямой, без особых примет. Зато уши торчат хитрым образом. Их верхняя часть заворачивается вперёд. После слов командующего эти самые хитро завёрнутые кончики ушей слегка краснеют.
— Товарищ генерал армии! — возмущённо начал Оборин.
Павлов с откровенным интересом уставился на комкора. Вот никак не мог угадать сам, что скажет генерал в своё оправдание. Точно, не угадал. Оборин замолк и сник. Не хватает запчастей? Так сам выбирал машины. И ремвзвод за колонной шёл. Кадры не обучены? Так это твоя забота, генерал. Не ожидал авианалётов? Ты воевать собрался или на свадьбе гулять?
Примерно такой молчаливый диалог произошёл у генералов.
— Перечислю самые грубые ошибки. Первое, полностью отсутствовала маскировка. Второе: колонна не была прикрыта зенитными средствами. Третье: противодействие авианалётам отсутствовала полностью. На уровне тактики. Отъехали под прикрытие леса только несколько отдельных машин. Четвёртое: отсутствует система сигнализации между отдельными машинами. Танкисты перекрикиваются, как на базаре. Пятое…
Павлов тяжко вздохнул.
— Пятое. Атаковать полевые пехотные позиции вы абсолютно не способны. Вы поймите! Т-26 — лёгкий танк, обладающий только противопульной бронёй. Поэтому брать он должен манёвром, быстротой и скорострельностью. А ваши выходят на поле, как на парад. И чешут по прямой, почти идеальной линией, да с остановками. Медленно передвигающиеся неуклюжие мишени, вот кем вы будете для противника.
— Вопросы есть? — Павлов обвёл всех офицеров внимательным взглядом. Оборин хмуро отмалчивался, остальные не спешили лезть поперёк батьки.
— Давайте, давайте, не стесняйтесь, — Павлов ткнул пальцем в полковника Богданова, командира 30-ой танковой дивизии, — Семён Ильич, что скажете?
— Вопрос один, товарищ генерал армии, — грустно усмехнулся полковник, — стандартный. Что делать?
— Устранять недостатки, — пожал плечами Павлов.
— Начнём по порядку. Маскировка. Спросите, как и чем? Да чем угодно. Сейчас зима, значит белая краска, белая ткань, извёстка, что угодно. Хоть газетами оклейте. Издалека будет выглядеть, как грязный снег. Летом маскировочные сети с привязанными к ним зелеными ветками, пучками травы. Та же зелёная краска. В способах я вас никак не ограничиваю. Тут последнее слово за его орлами, — Павлов ткнул пальцем в Копца, — заметят ваши машины, значит, плохо замаскировали. Не заметят — вы молодцы.
— Вы должны понимать, что в военное время перемещение войск — полноценная боевая задача. И проходить она должна максимально скрытно. Понятно, что на дороге никакая маскировка передвижение не скроет. Но никто не мешает при угрозе с воздуха нырнуть в прилегающий лес. Само собой, при этом должно вестись постоянное наблюдение неба. Ещё лучше обеспечить воздушное прикрытие с постоянной радиосвязью с колонной. Но тут есть сложности, — Кирилл Арсеньевич подумал и решил поделиться нехорошей новостью, — у немцев могут появиться, если уже не появились, высотные самолёты-разведчики. Сбить их почти невозможно. Высотный потолок слишком большой. Наши попросту не достанут. Тут только одно поможет: передвижение ночью. Но это не точно. Немцы могут и не справиться с производством такого самолёта.
— Передвижение может быть и открытым. По разным причинам. Поэтому мобильное зенитное прикрытие должно быть всегда.
Павлов сделал паузу для придания большего веса своим словам. И тут же заметил переглядывание офицеров и негромкое и недоумённое «Мобильное?».
— Да, знаю. Таких средств пока нет. Но простейшие средства можете организовать сами. Спаренные или счетверённые пулемёты максим или ДШК. Ставятся на треногу в кузов грузовика. И готова пулемётно-зенитная установка. Нужно только людей обучить стрельбе по воздушным целям. В Минске организуем Технический центр, где будем изготавливать такие установки. Если не получится провести заказ через наркомат.
— Можно будет подавать заявки? — Оборин наконец-то включился в разговор.
— Да. Но сильно не усердствуйте. Не надо жадничать. Вам на весь корпус хватит десятка таких машин. Дело в том, что мы работаем над созданием специализированных мобильных зенитных установок. На базе лёгких танков. Т-40, Т-26 и других.
Павлов переждал шёпоток пробежавший среди столпившихся около него офицеров.
— Теперь о связности колонны. Машины с радиосвязью должны быть в начале и конце колонны. Начальник колонны должен быть в курсе всего, что происходит с личным составом. Кроме того, радиосвязь должна дублироваться. На каждом танке — наблюдатель. Машина с радиосвязью может сломаться, попасть под авиаудар. На этот случай разработайте систему сигналов. Не знаю, как. Придумайте. Посоветуйтесь со связистами. Флажками, как моряки. Жестами. Только не ракетами. Ракеты демаскируют.
— Всё понятно? Вопросы есть? — офицеры, хотя пока в РККА их так не называли, переглядывались. Кто-то задумчиво чесал затылок.
— Ещё одно. Все машины снабжайте гироскопическими прицелами ТОС-1. И учите людей работать с ними. У них там особенности есть. И постоянно обучайте личный состав действовать под огнём противника. Танк должен быть неуловим для вражеской артиллерии, как блоха. Всё ясно?
Дождавшись нестройного гула сомневающихся командиров Павлов вбивает последний гвоздь. Но не сразу.
— Если понятно, тогда контрольный вопрос. Какой самый главный вывод из учений?
Все присутствующие командиры тяжело задумываются. Кирилл Арсеньевич про себя откровенно веселится. Настоящие советские офицеры, одна извилина и то от фуражки. Обожаю этих ребят! Придётся самому.
— Главный вывод простой: лёгкие танки абсолютно не пригодны для взлома мало-мальски укреплённых позиций. Патрулирование, разведка, но самое естественное предназначение: мобильные артиллерийские батареи. Исключительно для обороны. Вести огонь с подготовленных позиций. Например, вкапывать их в землю, чтобы только башня высовывалась. Либо дали залп и быстро спрятались.
Павлов сделал паузу и врезал ещё раз.
— И никто из вас даже не усомнился, когда я поставил задачу атаковать. Приказы выполнять надо, но приказа не было голову отключать.
Возвращался в Минск на своём ТБ-7. Под гудение моторов думал, пока рядом придрёмывал майор-адъютант. Кириллу Арсеньевичу пришлось выдержать бешеный натиск генерала.
— Да ты знаешь, как мы итальяшек на Т-26 под Гвадалахарой гоняли! Как зайцев!
Пенсионер тут же полез в закрома памяти. Вылезши оттуда, остановил разбушевавшегося генерала.
— Нашёл тоже противников, итальянцев. Их можно было и железными палками разогнать. К тому же артиллерии у них было, кот наплакал. У немцев десять тысяч стволов, чихнут два раза и ничего от твоих, так называемых, танков не останется. Думаешь, французы или бельгийцы ни разу не пробовали немцев своими танчегами напугать? И знаешь, где теперь те танчеги?