Трясёт землю, вверх летят комья земли, искромсанные осколками шпалы и покорёженные рельсы. Иногда части человеческих тел с остатками формы цвета фельдграу. Команды бомбить эшелоны не было, но стояло их много, и стояли они на путях. Постояли бы в сторонке, может, и уцелели бы.
Обратно воздушная эскадра возвращается на высоте не больше километра. Сначала на высоте в четыре километра уходит на восток, сбивая след, снижается и сворачивает на юг. Теперь сверху их заметить крайне затруднительно.
Зато замечают снизу. Корнеев не смог пройти мимо соблазнительной колонны. Танки, грузовики, бронемашины… жалко бомб не осталось. Корнеев, трясясь от смеха, ведёт эскадрилью неровной цепочкой вдоль колонны. По колонне густой метлой проходит шквал пулемётного огня. На высоте около километр, да сбоку, это можно делать безнаказанно.
Смеялся капитан от выкрика одного из товарищей.
— Добро пожаловать в советскую Литву!
Потеряв всего три чайки, эскадра возвращается домой. Штурмовики, вот кто настоящие смертники. Правда, был сбит У-2 с вывозимым лётчиком. Нарвался на зенитку. Два других лётчика погибли на месте.
27 июня, пятница, время 09:15.
Литва, Даугавпилс, окраина города напротив шоссейного моста.
Комроты Ханаев аккуратно осматривает противоположный берег. Район Грива захвачен немцами, на побережье почти никакого движения, но в один просвет в конце улицы, параллельной мосту, постоянно что-то мелькает. Машины, иногда танки, двигаются в обе стороны. Танки, понятное дело, едут в сторону моста.
Концентрация танков на той стороне моста его не пугает. Мост они пристреляли ещё вчера. Батарея 82-мм миномётов, рассосредоточенная по ближайшим улицам, вчера наглядно показала немцам, что соваться на мост не стоит. Прямое попадание или близкий разрыв даже танк сильно огорчит.
На улице, ведущей на мост, два подбитых танка. Они вчера спешили, сильно спешили, поэтому рванули к мосту без разведки и регонсценировки. Выскочивший из боковой улицы БТ-7 чуть не столкнулся с немецко-чешским Pz.38(t). Наш лихой экипаж среагировал мгновенно. Не сбавляя скорости, прыгнул навстречу, но не по-дурацки в лобовую. Он остановился сбоку, немцы или не успели выстрелить или промахнулись. Опомниться не успели, как БТ-7 влепил снаряд в бок башни. С расстояния в пару метров броню лёгкого танка, — нечаянная дуэль случилась справедливой, — можно и ломом вручную пробить.
За победу в поединке пришлось заплатить. Танк был не один, за ним в ста метрах шёл другой, тяжелее и мощнее. 50-мм снаряд сковырнул башню БТ.
Но экипаж танка, пусть ценой своей жизни, прорыв остановил. Уничтоживший его немецкий танк не стал так же без оглядки прыгать вперёд. Медленно пополз вперёд, водя башней по сторонам. И заметно быстрее пополз назад и дальше через мост к своим, когда вокруг начали рваться мины. И правильно сделал, наш танк тоже был не один.
Танку удалось уйти, а вот его пехотному сопровождению — нет. До отделения солдат в мышиной форме остались лежать на мостовой. И ещё, до этого места, пол-взвода, вперемешку с его бойцами. Ну, сейчас-то своих прибрали.
Так что танков Ханаев не боялся. А ещё его сосед, ротный-3, такой же старлей, как и он, Гальперин исхитрился втащить зенитную 25-мм пушку на третий этаж здания. Ну, ладно, там лестницы широкие, какое-то старое здание, но как он зенитчиков уговорил? Теперь из одного окна на мост сбоку смотрит скорострельная пушка. И не по-идиотски высунув ствол из окна, из глубины помещения глядит.
Ханаеву надоело наблюдение, отдал бинокль сержанту и теперь вертит в руках трофейный автомат. Как с ним обращаться, понял быстро, спусковой крючок, ствол с мушкой и многое другое на любом оружии имеет схожий вид и одно назначение. З-забавно! Механизм затвора, возвратного механизма практически не отличается от ППД. И прицельная планка, на сто и на двести метров. Всё. Оружие ближнего боя, чуть лучше пистолета. Для городских боёв нормально. Нет, судя по тому, что мгновенно положили пол-взвода, не нормально, а здорово. Если бы не подошедший танк, тот самый…
Удобная штука, — решает старлей, — берём.
— Как здорово, что вы подоспели, — говорит красноармеец из местных, — как только эти переодетые мост захватили, мы думали — всё.
С переодетыми трудностей не возникло, — вспоминает Ханаев, — как только вышли к мосту, сразу заметили, что они с немцами в одной компании. Всех и вышибли на ту сторону. Может и не всех, но город сейчас погранцы шерстят. У этих ребят не забалуешь.
— А чего вы окруженцев не организовали? — слегка невнятно, не отрываясь от бинокля, спрашивает сержант-наблюдатель. — Так и собирались неполным батальоном город защищать?
— Говорят, пробовал наш майор, — отмахивается паренёк, — а они глаза по пятаку: у нас патронов нет. У нас тоже боеприпасов — кошкины слёзки. Вот и…
— Товарищ старший лейтенант! — оживает постоянно слушающий эфир связист. — Воздух!
Ханаев тут же жестом даёт команду связисту на телефоне, тот передаёт предупреждение по подразделениям.
— Командир, шевеление на том берегу, — докладывает наблюдатель. Ханаев смотрит сам. Хороший ход! Наши миномётчики сейчас по норам и стрелять не смогут. Вот-вот пойдут танки с броневиками, и начнётся карнавал. Только они про зенитку, их поджидающую, не знают. Лишь бы сосед слишком рано стрелять не начал. Лучше уж пару танков пропустить, чем обнаружить себя раньше времени. С парой танков они справятся, бутылками с бензином они запаслись.
Так, а что там с командой «Воздух!»? Ага, — губы старлея раздвигает улыбка, больше похожая на оскал. Кое-кто отменяет эту команду. Комполка их заверял, что командующий их без своего внимания не оставит. Да они и так чувствуют. Никогда до вчерашнего утра старлей не общался с такими добрыми и щедрыми снабженцами. Чуть ли сами не совали им всё, что есть. Он не успевал проговаривать нужное название, как уже получал положительный ответ, и бойцы шустро таскали ящики и мешки.
От щедрот они тут же отсыпали боеприпасов местным. Когда дали им вдобавок ко всему ящик гранат, те чуть не плакали от счастья. А чего им жалеть? Они теперь свои. Комполка, долго не думая, приказал всех записать в полк.
— Мы в 23-й дивизии числимся… — попробовал возразить майор Еськов.
— Вашей дивизии уже не существует, — спокойно огорошивает его комполка, — а если проявится, то вас мы вернём. Рядовых наберёте из новобранцев. И вообще, как я вас буду снабжать, если вы чужие? Ты, майор, с сегодняшнего дня мой зампотылу, как раз у меня его нет. Ставлю первую задачу: набери себе отделение бойцов, постарше и похозяйственнее. Займёшься сбором трофеев…
— Машина нужна, — мгновенно пришёл в себя майор.
Ханаев ещё услышал, что с машиной комполка его обломал, и ушёл заниматься своей ротой. Смешной результат пока получил их полк. Несмотря на потери, возрос в численности. Никак не меньше, чем на полноценную роту. Вот и он получил пополнение из худо-бедно обстрелянных бойцов.
Капитан продолжает скалится, глядя в бинокль. Команду «Воздух!» отменила команда «Аларм!» или что там кричат немецкие лётчики в таких случаях. В эскадрилью немецких бомбардировщиков откуда-то снизу вцепилась стая И-16. Авиация тут, именно тут, может быть только из одного места. Их славного и непробиваемого округа. Значит, командующий где-то рядом, как обещал. Он, уже без бинокля, всмотрелся в яркое небо. Не видно.
— Иди сюда! — Ханаев подманивает пришлого бойца и суёт ему бинокль. — Смотри, как надо воевать.
Глава 20. Даугавпилс и всё, что рядом
27 июня, пятница, время 09:35.
р. Западная Двина, небо над Даугавпилсом. Борт № 1 ЗапВО, ТБ-7.
Что-то меня равнодушие какое-то охватывает. Отчётливо осознаю один из главных военных секретов науки побеждать. Надо подловить противника, когда он на горшке сидит. Со спущенными штанами он беззащитен. Именно так вермахт всё время и поступает. А теперь и я. Только с ними.
Внизу, близ автомобильного моста, в полном соответствии с методикой вермахта и люфтваффе точно так же делает эскадрилья ишачков. Прихватывает лаптёжников за яйца. Фрицы до того обнаглели, что отправили их без прикрытия. Юнкерсы пытаются сбросить бомбы хотя бы на наш берег, уже не помышляя о пикировании и прочих манёврах, кроме уклонения от густых плетей шкасов.
Не помогает. Шлёпаются кувырком один за другим. Кто-то сегодня звёздочек под кабиной пририсует.
— Товарищ генерал! — лейтенант-наблюдатель и корректировщик огня показывает головой на север. Понятно. Как припекло, так и думать забыли, как бы со стороны солнышка зайти. На помощь штукам поспешает полтора десятка мессеров.
— Связь с летунами! Быстро! — команда запаздывает, связист уже орёт позывные в трубку.
Несколько секунд и тёплая эбонитовая трубка у меня в руках.
— Я — Ворон, приём.
— Я — Карась, на связи, Ворон.
— Карась, к тебе на свидание бегут. Худенькие такие. Десятка полтора красоток с Севера. Приём.
— Ворон, вас понял. Отбой связи.
— Отбой.
— Стриж, я — Ворон, приём.
Стриж это восьмёрка Мигов, привычных к взаимодействию с ишачками. Пасутся за рекой на небольшой высоте. Направляю их в примерную точку встречи ишачков и мессеров. Худенькие красотки это они. Помню по прошлой жизни, что мессершмитты окрестили «худыми». И Стриж подойдёт по канону, со стороны солнца.
Пять лаптёжников, которым повезло, улепётывают. У истребителей с обеих сторон свои развлечения, и под шумок подлетают СБ. Первая волна. Я уже чуть в стороне. А это что там? М-дя… совсем мои немецкие оппоненты расслабились. Чуть не в открытом поле в паре километров от города стоит крупная группировка. Там всё, и машины, и танки… зениток не вижу. Ага, кажется вот они, а почему в походном состоянии? И вот у того лесочка должны стоять. То есть, я бы там поставил. Чтобы прикрыть со стороны реки.
— Селезня-2 мне! — требую у связиста.
Вторую волну СБ брошу на то скопление. Хрен с ним с железнодорожным мостом! Там кто-то, — подозреваю, что наши, — поставил посередине моста подозрительный вагон. Подозреваю, заминированный. Остроумно! Немцы боятся его трогать. Можно попробовать сдвинуть, но это шумно, надо паровоз подгонять. Или хотя бы танк. Тогда нашим достаточно ударить из пушки. Даже не заминированный вагон при этом самотрансформируется в неслабую баррикаду, сойдя с рельсов.