— Погоди, так не пойдет! — рассердился я. — Кто такой, этот Бийчанинов?
— Начальник оперативного отдела городского управления криминальной милиции…
— Давай его телефон!
Кыдыев продиктовал номер и все же сделал слабую попытку возразить:
— Господин капитан, может, не стоит, а? Возьмем ее, тогда и потолкуете.
— Нет, Акай, мне надо поговорить с ней до появления оперов! — Я был не намерен раскрывать свои карты. — Может, тогда и обойдется без жертв.
— Какие жертвы?! — изумился лейтенант. — Она что, агент иностранной разведки или спец по восточным единоборствам?
— Хуже, Акай, гораздо хуже. И опасней, поверь мне. Она уже убила двоих здоровых, физически сильных мужиков. И убьет еще не задумываясь.
— А вас?
— Ну, меня, положим, убить можно, но уж очень хлопотно. Даже для Тудегешевой. — Я решительно уклонился от дальнейших разъяснений. — Скажи мне лучше ее адрес.
— Советская семнадцать, квартира сорок четыре. Может, передумаете, Денис Анатольевич? — сделал он еще один заход, но я был неумолим.
— Я своих решений не меняю. Все, пока, лейтенант. До завтра. — И повесил трубку.
Тут же набрал номер майора-оперативника, но лишь на двадцатом гудке на том конце откликнулись.
— Майор Бийчанинов у аппарата. Кто говорит?
— Капитан Кротов из Сибирского управления. Добрый вечер, майор.
— А-а, господин эксперт? Объявились наконец. Ну, и много накопали?
— Много, майор, много. Вам не унести.
— Хамишь, капитан?
— Всего лишь отвечаю, господин майор, — я перешел на мирный тон. — У меня к вам просьба: завтра, перед задержанием Тояны Тудегешевой дайте мне возможность поговорить с ней с глазу на глаз.
— Это еще зачем? — подозрительно спросил Бийчанинов. — Вот возьмем стерву, тогда и пообщаетесь.
— Майор, я ведь могу и не к вам обратиться, а повыше. Статус позволяет. И, уверяю, мою просьбу удовлетворят. Оно вам надо?
— Что же ты за птица такая, капитан? — Бийчанинов медленно, но верно свирипел. — Валяй, получай бумажку. Не успеешь до утра, пеняй на себя!
— Ты до двух считать умеешь, майор? — Я тоже рассердился. — Видимо, нет. Иначе бы понял, что второй звезды на погоны ты только что лишился!
Я в сердцах швырнул трубку на рычаг. Ну, где таких набирают, спрашивается? Похоже, придется завтра кое-кому отводить глаза, как бы мне этого не хотелось.
Проделав малый комплекс дыхательной гимнастики тайцзи для отхода ко сну, я успокоился, принял душ и улегся на широкую двуспальную кровать прямо поверх одеяла.
Последней моей мыслью перед тем как упасть в объятия Морфея было сожаление, что я все же поторопился отправить домой Соян.
Внутренний хронометр не подвел: проснулся я ровно в половине шестого. На гимнастику и контрастный душ ушло как раз полчаса, и оставался еще час в запасе до появления лейтенанта Кыдыева. Сориентировавшись по карте города, я шагнул сначала на мостовую напротив гостиницы, благоразумно выбрав для этого щель между киосками «Мороженое» и «Пиво — воды», еще закрытыми в столь ранний час. На сей раз переход прошел намного легче: может быть, из-за короткого расстояния, а может, я просто начал привыкать к такому способу перемещения в пространстве. К хорошему, говорят, быстро привыкают. Во всяком случае, меня не вырвало и почти не затошнило.
Отдышавшись, я сделал следующий шаг, опять же в знакомое место и как можно ближе к нужной улице — на газон парка недалеко от республиканского управления криминальной милиции. Но дальше дело пошло хуже. Я не знал особенностей рельефа города, а без этого переход мог закончиться для меня весьма плачевно. Я например мог материализоваться по колени вмурованным в асфальт или наоборот, грохнуться с высоты второго-третьего этажа. Я вышел из парка на проспект прямо к трамвайной остановке. И вовремя! Мягко подкатил серебристо-синий вагон с большой оранжевой цифрой «11» на борту. Я вспомнил карту и убедился, что маршрут его пролегает в одном квартале от дома Тудегешевой.
В результате я оказался на месте даже раньше, чем рассчитывал. Как и следовало ожидать, сейчас возле пятиэтажки с номером «17» торчала лишь одна машина наблюдения с двумя оперативниками внутри. Оба что-то сосредоточенно рассматривали, невидимое снаружи за приборным щитком.
Я вышел из-за угла дома и, не таясь, пошел прямо на них. Парни заметили меня, когда до машины оставалось с десяток шагов. Тот, что сидел рядом с водителем, пристально уставился на меня, потом поднес к губам черный пенал рации, и в этот момент я ударил его по глазам. Психокинетическая атака может быть и смертельной, но чаще ее все-таки применяют для того, чтобы временно нейтрализовать или обескуражить противника.
Парень дико заорал и выпустил рацию, схватившись руками за лицо. Его напарник тоже не успел ничего предпринять, временно совершенно оглохнув и потеряв интерес к окружающему. Теперь у меня было достаточно времени осуществить задуманное.
Весь первый этаж дома занимал большой универмаг образца семидесятых годов двадцатого века, поэтому, сделав нехитрый подсчет, я направился к третьему подъезду, поглядывая на окна четвертого этажа, закрытые горизонтальными жалюзи. В последний момент мне показалось, в окне спальни кто-то слегка раздвинул планки и там мелькнул заинтересованный взгляд, но обычного потока внимания я не ощутил и решил, что померещилось. Сканировать квартиру я по очевидным соображением не стал, опасаясь вспугнуть Тояну. Сам же, как только покинул теплый салон трамвая, активировал ментальный щит и перестал «фонить» на всех диапазонах.
Электронный замок на двери подъезда, к счастью для меня, оказался сломанным — не пришлось тратить на него время. Бесшумно взбежав на площадку четвертого этажа, я остановился рядом с простой темно-желтой деревянной дверью с привинченной к ней круглой биркой с цифрой «44».
Это могло бы показаться смешным, но я не знал, что делать дальше! Звонить, стучать, объявлять «милиция!» — все это никуда не годилось в данной ситуации, потому что там, за дверью затаилась не обычная девушка, а монстр, неуловимый и смертельно опасный. И как он поведет себя, неправильно расценив мои действия, не знал даже я.
И опять же все произошло совсем не так, как я себе представлял. Едва я оказался перед дверью квартиры, она открылась, и я увидел на пороге невысокую черноволосую девушку в длинном атласном халате, расшитом по зеленому фону красными и желтыми цветами. Я взглянул в ее удивленные чистые глаза цвета лесного ореха и понял, что ошибся.
Да, это несомненно была Тояна Тудегешева. Совпадало все, вплоть до крохотной родинки на правой щеке возле носа, но это была другая женщина! В тот момент я мог бы дать руку на отсечение в подтверждение своего ощущения, но ведь чувства к протоколу не пришьешь!
— Здравствуйте, — голос у Тояны оказался низким и в то же время очень мелодичным. — Вы кто?
— Капитан криминальной милиции Кротов, — я предъявил удостоверение. — А вы…
— Татьяна Михайловна Тудегешева.
— Да. Здравствуйте. — Я решительно не знал, как себя вести. — У меня к вам серьезный разговор, Татьяна Михайловна. Разрешите войти?
— Конечно, проходите. — Она отступила в сторону, пропуская меня в прихожую, не удержалась и выглянула на лестничную клетку, потом захлопнула дверь и прошла мимо меня в комнату. — Идите за мной.
Я оказался в гостиной, обставленной старомодной мебелью тяжелых угловатых форм. Посреди комнаты стоял большой круглый стол на толстых резных ножках, застеленный тоже старинной вышитой скатертью с бахромчатыми кистями по краям. В центре стола возвышалась двухэтажная стеклянная ваза с фруктами, накрытая узорчатой прозрачной салфеткой, а рядом — тоже стеклянная пепельница в форме цветка кувшинки.
Тудегешева уселась за стол на массивный деревянный стул с высокой спинкой и жестом указала мне место напротив.
— О чем же вы хотели со мной поговорить, господин капитан? — Она достала из кармана халата пачку дамских сигарет «Vogue» и изящную зажигалку в виде фигурки русалки. — Вы курите?
— Нет. Бросил. — Я сел на точно такой же древний стул. — Татьяна Михайловна… или, может быть, Тояна?..
— Может быть. Вы много обо мне знаете, — она хмыкнула и не без форса закурила.
— К сожалению, далеко не все, чего бы хотелось.
— Смелое заявление!
— Стараюсь… Так вот, Тояна, вопрос первый: где вы пропадали последние три года?
— Что значит «пропадала»? — Тудегешева выглядела крайне удивленной. — Я уже три года живу здесь, в этой квартире, с тех пор как вернулась из Сибирска.
— Вы ведь работали в «Сибинвестбанке», кажется?
— Да…
— И были замужем за неким Хилевичем?
— Да, была. Я развелась с ним три года назад, после того как по его милости меня вышвырнули из банка! — Тояна возмущенно вскинулась и выпрямилась на стуле. — Он оказался полным ничтожеством! Он…
— Успокойтесь, все это в прошлом, — примирительно поднял я руки. — Лучше ответьте на другой вопрос: три года назад, когда вы вернулись сюда, вы поехали на турбазу «Катунь», и там с вами произошло несчастье? Вас даже посчитали пропавшей без вести.
— Не может быть! Вы что-то путаете, — решительно запротестовала Тудегешева. — Я действительно была в «Катуни», знакомые пригласили отдохнуть и развеяться. Я провела там десять или двенадцать дней, правда хорошо отдохнула, и вернулась в город. Надо было устраиваться на работу.
— И где же вы трудитесь?
— Экономистом в столичном энергоуправлении.
— Неплохое местечко.
— Не жалуюсь… — Тояна явно начала терять терпение. — У вас еще есть вопросы?
— Нет. Но есть очень важная для вас информация, — я посмотрел на часы: до начала операции Бийчанинова оставалось минут двадцать, если только он не приехал раньше и не обнаружил своих наружников в интересном положении. Я специально сделал паузу, наблюдая за реакцией Тудегешевой, но девушка вела себя так, будто ни о чем не догадывалась, или же очень умело скрывала это. — Вас подозревают в организации или, как минимум, в сознательном попустительстве двух убийств!