В 1915 году Николаи фактически перестраивает всю немецкую разведывательную и контрразведывательную службу, заново создает периферийный оперативный аппарат, резидентуры связи, представительства при фронтовых армейских корпусных штабах. В этом же году, в мае, подотдел «ЗБ» по приказу Фалькенгайна становится самостоятельным отделом. Ему поручается руководство прессой. За месяц до этого в генштабе создается политический отдел во главе с майором Тишовицем, бывшим адъютантом Мольтке. Все это говорит о том, что Фалькенгайн явно стремится расширить влияние армии внутри страны, стать во главе системы тотального военного руководства. Однако его тактика — действовать скрытно — приводит к краху. После того как летом 1916 года, вопреки ожиданиям, Румыния вступает в войну на стороне Антанты, Фалькенгайна снимают с поста начальника штаба и отправляют в Турцию. Интересно, что в Турции под его руководством оказываются Сект, Нидермайер и многие другие будущие активные сторонники и участники тайного немецко-российского военного сотрудничества.
На смену Фалькенгайну приходит Гинденбург и его «мозг» Людендорф. На Вальтере Николаи эта замена никак не отразилась. Гинденбург на него внимания не обращал, а Людендорф продолжал ему покровительствовать, как и до войны. Их дружба продолжается вплоть до самой смерти Людендорфа. Впрочем, в конце войны у Николаи появляется конкурент во влиянии на Людендорфа — полковник Макс Бауэр, ставший на несколько лет главным политическим советником при генерале. Бауэр возглавляет отдел по обеспечению оружием, боеприпасами, военным снаряжением, а также осуществляет связь между военным командованием и военно-промышленным комплексом. Впрочем, между Николаи и Бауэром нет никаких принципиальных идейных разногласий. В начале 20-х годов Макс Бауэр становится одним из главных сторонников советско-германского сотрудничества, неоднократно тайно приезжает в СССР, а с 1927 года является первым главным военным советником при правительстве Чан Кайши. Он умирает в Китае за несколько месяцев до прибытия туда Рихарда Зорге.
При Людендорфе положение Николаи продолжает укрепляться. Управление военной прессы переходит под руководство еще одного его друга — майора Штоттена, а Дейтельмозер становится пресс-секретарем рейхсканцлера Бетмана и одновременно возглавляет разведслужбу германского МИДа. С каждым годом войны это управление получает все большие полномочия в основном за счет превращения в орган политического сыска внутри страны. Николаи неоднократно посещает различные страны. В течение войны его можно увидеть в Вене, Стокгольме, Осло, Будапеште, Софии, Константинополе, Варшаве, Вильно… Особенно тесные контакты у него складываются с руководителем турецкой разведки подполковником Сейфи-беем, а также с фактическим диктатором Турции Энвером-пашой. Интересно, что после того, как германские войска потерпели поражение на Западном фронте в июле 1918 года, Николаи считал, что еще не все потеряно и что Германия вполне может продолжать войну. Тем большим ударом для него явилась ноябрьская революция 1918 года, которая застала и самого Николаи, и его службу врасплох.
После поражения Германия лишается своей разведки. Николаи находится не у дел. С марта 1919 по февраль 1920 года он служит в 71-м пехотном полку, а в феврале 1920 года уходит в отставку с почетным присвоением звания полковника. Генерал Сект пишет чрезвычайно комплиментарное послание Николаи, в котором высоко оценивает его заслуги.
А далее начинается самое интересное. Полковник исчезает из поля зрения. Но на протяжении 20, 30 и 40-х годов каждые три-четыре года его имя появляется на страницах газет. То пишут, что он по-прежнему возглавляет немецкую разведку — абвер. То, что он стоит во главе разведки нацистской партии и является «серым кардиналом» Гитлера. То объявляют его советским шпионом. То возводят в ранг руководителя института по изучению «еврейского вопроса». Достоверно из этого нагромождения сплетен, слухов и фантазии можно вычленить следующее: Николаи действительно являлся сторонником сотрудничества с РККА и, по крайней мере, на первом этапе принимал какое-то участие в этом сотрудничестве. Во-вторых, он являлся постоянным объектом травли со стороны русофобских прозападных сил в Германии. Особенно ожесточенно его травили лидер социал-демократов Филипп Шейдеман, промышленник Арнольд Рехберг и глава «Младогерманского ордена» Артур Мараун. (Последний, в частности, утверждал, что еще в 1923 году Николаи вместе с генералом Ваттером разработал план войны Германии и Советской России против Франции и Польши. При этом он ссылался на известного головореза из крайне правых террористических организаций обер-лейтенанта Пауля Шульца.) Не правда ли, эти обвинения наводят на определенные размышления?
Имя Николаи всплывает и во время загадочной попытки государственного переворота, якобы имевшей место летом 1926 года. Об этих событиях толком ничего не известно. Стоял ли за этим генерал фон Сект, и не связана ли его отставка с этим мнимым или настоящим заговором — можно только гадать. Однако факт, что в мае 1926 года полиция дважды производила обыск в берлинской квартире полковника Николаи. Еще до этого, в 1925 году, он ездил в Турцию по протекции своего бывшего подчиненного Рудольфа Надольного, в то время посла Германии в Турции. Речь шла о реорганизации турецкой секретной службы. (Кстати говоря, турецкая разведка была одной из немногих в то время, которая поддерживала хорошие отношения со своими советскими коллегами, позднее оформленные в договор о сотрудничестве.) В том же году имя Николаи появляется во время визита китайского маршала Фын Юйсяна в Берлин. Маршал, до этого посетивший Москву, считался наиболее прорусски настроенным среди китайских милитаристов. Советниками в его войсках служили сначала Путна, а потом Примаков. В Москве и в Берлине он ведет переговоры о закупке оружия, необходимого ему в борьбе с прояпонски настроенным антикоммунистом генералом Чжан Цзолинем за контроль над Маньчжурией.
В 1928 году берлинские газеты со ссылкой на Форин Оффис (английское министерство иностранных дел) сообщают, что Николаи тайно посещает Москву. Однако самое интересное и загадочное в биографии полковника — это его конец. Насколько нам известно, он никогда не занимал не только видных, но даже сколько-нибудь заметных постов ни в Веймарской республике, ни в Третьем рейхе. Его многочисленные просьбы о возвращении на работу в разведку оставались без удовлетворения. То, что Николаи являлся руководителем института по изучению «еврейского вопроса» — чистой воды блеф. Он действительно какое-то время работал, уже после прихода Гитлера к власти, в военном институте, занимаясь изучением опыта первой мировой войны, однако отнюдь не на руководящей должности. Чем мог быть интересен пожилой отставной разведчик?
Тем не менее сразу после окончания второй мировой войны советская спецгруппа находит Николаи (судя по всему, наша разведка уже давно за ним следила) и вывозит его в Москву. Здесь на протяжении нескольких лет, вплоть до самой смерти, Николаи допрашивают, меняя режим содержания. Его держат то в тюрьме, то на «спецобъекте» (служебная дача), то есть применяют методы кнута и пряника. Чего добивались чекисты от Николаи? И умер ли он своей смертью, как это записано в его деле. Сомнения в этом, пусть и косвенные, есть. Напомним, что точно такой же конец был и у другого нашего героя, также вывезенного из Германии и нашедшего свой конец в Москве, — Нидермайера. Сейчас уже не секрет деятельность так называемой «лаборатории Майрановского», которая занималась ликвидацией людей под видом естественной смерти.
Интересные сведения о Николаи сообщают Роже Фалиго и Рёми Коффер во «Всемирной истории разведывательных служб». По их мнению, «в конце 20-х годов полковник еще сохраняет значительное влияние в секретных службах. Новый шеф абвера генерал-майор Фердинанд фон Бредов не принимает ни одного важного решения без совета с „великим бывшим“.
В начале 1933 года генерал Вернер фон Бломберг, руководитель рейхсвера, даже предлагает Николаи вновь возглавить возрожденную разведслужбу. Но, несмотря на многочисленные встречи Николаи с Геббельсом, тоже специалистом в сфере психологической войны, сам Геббельс против такого назначения. Этот хромой германский дьявол хотел бы иметь во главе спецслужб человека моложе. Кроме того, он не доверяет протеже какого-то фон Бломберга, от которого в будущем планирует избавиться».
Отметим в вышеприведенном отрывке два интересных обстоятельства. Во-первых, связь Николаи с фон Бредовом. Это очень интересно, ибо полковник, а позднее генерал-майор фон Бредов, действительно возглавлявший абвер в 1929―1932 годах, являлся на протяжении всей истории Веймарской республики ближайшим помощником, верным другом и соратником генерала Курта фон Шлейхера. Можно сказать, его правой рукой. Именно при фон Бредове тайное сотрудничество между советским Разведупром и абвером зашло особенно далеко. Скорее всего, перейдя из области обмена разведданными по третьим странам в область оперативных контактов, что вызвало нарекания и запреты со стороны политического руководства СССР. Фон Бредов был убит вместе с фон Шлейхером во время «ночи длинных ножей» летом 1934 года. Именно гибель этих двоих вызвала озлобление генералитета и демарш против Гитлера. Думается, устранив Шлейхера и Бредова, Гитлер, по крайней мере, на четыре года, возможно, сам того не подозревая, если не полностью парализовал, то, по крайней мере, притормозил деятельность германских заговорщиков.
Интересно также и то обстоятельство, что, как пишут Фалиго и Коффер, «начиная с 1928 года Николаи являлся создателем турецкой военной разведки „МАХ“» (Милли Амале Хизмет). Этот факт вызывает интерес, так как турецкая разведка в этот период была, помимо немецкой, литовской и монгольской, чуть ли не единственной, с которой советские спецслужбы имели официальные контакты.
И наконец, еще одно обстоятельство, на которое указывают Фалиго и Коффер. Оказывается, в 1943 году Гитлер отдал приказ о проведении расследования деятельности Николаи. Напомним, что именно в этом году гестапо впервые вышло на некоторых немецких заговорщиков, арестовало их и начало расследование. Не был ли «знаменитый и загадочный» в их числе?