Героического самопожертвования не понадобилось, к Троцкому применили другую меру пресечения: его выслали за пределы СССР, за «железный занавес». Высылка, состоявшаяся в конце января 1929 года, действительно затруднила ему руководство оппозицией.
Многие группы ушли в «свободное плавание».
А сразу же после высылки Троцкого по всей стране начались массовые аресты оппозиционеров. 24 января 1929 года «Правда» сообщала: «Несколько дней назад ОГПУ была арестована за антисоветскую деятельность нелегальная троцкистская организация. Арестовано всего 150 человек… при обыске конфискована антисоветская нелегальная литература». Новая волна арестов прошла весной 1929 года. Тогда впервые за оппозиционную деятельность начали приговаривать к заключению в концлагеря (хотя это был еще далеко не тот многократно описанный ГУЛАГ). В одной из листовок говорится, что только в Москве арестовано 200 человек. В других листовках сообщалось то, чего не писали в газетах, — назывались имена арестованных рабочих, сообщалось о смертельной голодовке заключенных в Тобольской тюрьме. Требования оппозиции были поддержаны на рабочих собраниях некоторых заводов Москвы и Московской области. Секрет поддержки нехитер, в их число, кроме чисто политических условий, входили и требования, близкие нуждам рабочего класса: публикация данных о движении реальной зарплаты, сокращение расходов на аппарат, понижение ставок высокооплачиваемых категорий, прекращение продажи водки в рабочих центрах, прекращение выпуска бумажных денег… Примерно так же, как сейчас требование выплатить задолженность по зарплате входит в программы всех политиков, стремящихся к власти, от крайних демократов до крайних патриотов.
Троцкистское подполье в стране было многочисленно, хорошо организовано и неуловимо. Во главе его стояли старые революционеры с огромным опытом подпольной работы. Именно существование подполья во многом объясняло тот факт, что многие подвергались репрессиям за прошлую принадлежность к троцкистской оппозиции, даже при условии раскаяния и последующей честной работы. Сколько среди них было невиновных, а сколько подпольщиков, мы не узнаем, наверное, никогда.
Троцкистскими организациями оппозиционное подполье не ограничивалось. Существовали и другие. Например, «децисты». Еще в 1928 году они выступали против сбора подписей под документами оппозиции и призывали своих сторонников переходить на нелегальное положение. Их вожди Т. В. Сапронов и В. М. Смирнов были из тех, кто не каялся ни при каких обстоятельствах. 20 декабря 1928 года Смирнов послал из ссылки заявление в «Правду» и ЦКК, где говорилось: «…теперешние вожди ВКП(б) изменили пролетариату… нынешнее правительство, действующее под вывеской Советской власти, которую оно на деле уничтожило, является враждебным рабочему классу».
Предусмотрительно созданные заранее подпольные организации «децистов» действовали в Москве, Ленинграде, Харькове, Орехово-Зуеве и других городах. По данным ОГПУ, только ленинградская группа насчитывала до 300 человек. Уже в начале 1928 года эти организации распространяли листовки, где призывали к «устранению руководства, которое способно на все, только не на большевистскую политику».
Столь же непримирим был и широко известный Мартемьян Рютин. Мы не будем приводить здесь его историю, она подробно изложена десятки раз. Отметим только нехарактерную реакцию Сталина на этого человека. В августе 1930 года генсек пригласил его в Сочи. О чем они там два дня разговаривали, так и осталось неизвестным, но уже 13 сентября Сталин называет Рютина «контрреволюционной нечистью», санкционируя исключение из партии и высылку из Москвы. К тому времени Рютин уже вовсю вел со старыми большевиками беседы о том, что руководство ведет страну к краху. Рютин был исключен из партии и арестован по обвинению в контрреволюционной агитации. Однако 30-й год — не 37-й. Коллегия ОГПУ признала обвинение недоказанным (!) и освободила его из-под стражи.
Освободившись, Рютин принялся за создание подпольной организации — «Союза марксистов-ленинцев». Их манифест — «Рютинскую платформу» — Сталин охарактеризовал как прямой призыв к восстанию. Объединенный пленум ЦК и ЦКК, рассматривавший дело «Союза», принял решение об исключении из партии его членов и всех, знавших о его существовании (!). 11 октября без суда, решением коллегии ОГПУ всем 24 человекам, проходившим по делу «Союза», вынесли приговор. Сталин потребовал расстрела Рютина, что странно, ведь в то время он отнюдь не бросался смертными приговорами направо и налево. Однако приговор не прошел. При голосовании на Политбюро против высказались Киров, Орджоникидзе, Куйбышев. Воздержались даже Молотов и Каганович. Рютина приговорили с десятилетнему одиночному тюремному заключению. Остальные тоже получили срок тюрьмы или ссылки. Всего по делу «Союза марксистов-ленинцев» было привлечено к партийной и уголовной ответственности в 1932―1933 годах тридцать человек. Впоследствии всем им приговоры были ужесточены, а в 1937 году большинство «рютинцев» были приговорены к расстрелу.
Сталин придавал исключительное значение возникновению «Союза». На процессах 1936―1938 годов большинство подпольных «центров» признавалось выросшими из «Союза», а тот факт, что коммунист читал «Рютинскую платформу», уже был сам по себе тяжелым государственным преступлением. Рютина и его товарищей не реабилитировали ни в 1956, ни в 1963, ни даже в 1986 году. В ответ на очередную просьбу о реабилитации В. Н. Каюрова Прокуратура СССР ответила: «К уголовной ответственности за участие в контрреволюционной деятельности и проведение антисоветской агитации был привлечен обоснованно». Только в 1988 году Верховный суд реабилитировал всех участников «рютинского дела».
В то время как троцкисты открыто пошли по пути старых большевиков и занялись откровенно антиправительственной деятельностью, более умеренные из оппозиционеров начали потихоньку готовить снятие Сталина легальным путем. В этом смысле типична и показательна история «молодых вождей» — Сырцова и Ломинадзе.
С. И. Сырцова никоим образом нельзя отнести к обиженным. В 1926 году, 33 лет от роду, он был уже секретарем Сибирского краевого комитета ВКП(б). Когда в 1927 году в Сибирь на хлебозаготовки приехал Сталин, молодой энергичный и образованный секретарь настолько понравился вождю, что спустя всего год с небольшим, в мае 1929 года, он уже избран Председателем Совнаркома РСФСР.
Столь быстрая карьера заставляла многих видеть в нем возможного преемника Предсовнаркома СССР Рыкова, а может быть, и самого Сталина.
Однако Сырцов достаточно быстро завязал тесные контакты с Рыковым и вскоре тоже начал критиковать экономическую политику правительства с правых позиций. Вокруг него объединились единомышленники, составившие координационный центр. В его состав вошли выходцы из Западной Сибири, такие, как В. А. Каврайский, И. С. Нусинов, А. И. Гальперин, А. Курс, и другие, в основном работники госучреждений.
В отличие от Сырцова, позиция первого секретаря Закавказского крайкома партии Бесо Ломинадзе была ближе к левым, чем к правым. Не раз в присутствии грузинских коммунистов и Серго Орджоникидзе он резко критиковал Сталина. Летом 1930 года Ломинадзе направил «Обращение Заккрайкома ВКП(б)», где красочно описал положение на селе в разгар «чрезвычайщины». Вскоре вокруг него тоже собралась группа единомышленников — в основном бывшие вожди ВЛКСМ и КИМа — Лазарь Шацкин, Николай Чаплин и др.
Ломинадзе также в свое время входил в руководство КИМа, был дружен со многими молодежными лидерами, пришедшими в конце 20-х годов к руководству своих партий, и через них имел большое влияние на многие западные компартии.
В конце 20-х годов в ходе проводившейся Коминтерном кампании произошло резкое омолаживание руководящих кадров компартий. Во главе Компартии Франции, например, стала группа молодых — Анри Барбэ, Пьер Силор, Морис Торез, Жак Дорио. Все они недавно возглавляли французский комсомол, и возраст их не превышал 30 лет. Возможно, и у Ломинадзе с его бывшими соратниками по КИМу были мысли совершить такое же «восхождение» к вершинам власти.
Осенью 1930 года Ломинадзе вызвали в Москву. Там и состоялась его встреча с Сырцовым. Оба они пришли к выводу, что Сталина надо снимать, и начали готовиться к его смещению. Однако один из группы Сырцова, Б. Резников, выдал их планы. Через бывшего помощника Сталина, редактора «Правды» Л. Мехлиса, он сообщил «наверх» о том, что эти две группы установили между собой контакты и решили сместить Сталина, что они готовятся сделать это как легальными, так и нелегальными методами. Группа «молодых вождей» явно претендовала на то, чтобы взять в свои руки управление партией и государством.
Дело передали в ЦКК, к нему подключилось и ОГПУ. Несколько человек из группы Сырцова были арестованы. Однако в целом «молодые вожди» отделались на удивление легко. Несколько рядовых членов группы исключили из партии за «антипартийную двурушническую фракционную работу». Решением ЦК и ЦКК Сырцов и Ломинадзе были исключены из членов ЦК, Шацкин — из членов ЦКК. Первый был освобожден от должности Председателя Совнаркома и отправлен на хозяйственную работу за Урал. В 1935 году Сталин вроде бы его даже простил (вообще вождь неохотно отказывался от своих симпатий, даже ошибочных). Однако ему донесли о словах Сырцова: «Сталин на костях Кирова мостит дорогу к власти», и прощение не состоялось. В 1937 году он был осужден и расстрелян.
В. В. Ломинадзе публично покаялся на XVII съезде, был назначен парторгом авиационного завода на Урале и даже впоследствии награжден орденом Ленина. Однако он не терял связи с бывшими соратниками и даже принимал участие в попытке организации блока всех антисталинских группировок. После убийства Кирова, когда многие его друзья по Коммунистическому интернационалу молодежи уже были арестованы, Ломинадзе вызвали в Москву. В дороге он застрелился. Во время репрессий погибла и большая часть остальных участников блока.