Академия терпела Тухачевского не более полугода, после чего он вернулся на более знакомый ему пост командующего фронтом. Однако в биографии маршала эти полгода имеют колоссальное значение. Именно там завязались связи, которые он пронес затем через всю свою жизнь.
Надо сказать, что Красная Армия того времени несколько отличалась от той, образ которой был выведен в «классовой стратегии». В начале 1924 года комиссия ЦК РКП(б) обследовала состояние вооруженных сил и пришла в ужас. «Красной Армии как организованной, обученной, политически воспитанной и обеспеченной мобилизационными запасами силы у нас в настоящее время нет. В настоящем виде Красная Армия небоеспособна». Нет, не зря Сталин вспомнил Бога, когда говорил о германской авантюре. Страшно подумать, что бы могло случиться, если бы СССР в 1923 году ввязался в новую войну. В феврале 1924 года Пленум ЦК РКП(б) назначил заместителем Троцкого М. В. Фрунзе, который уже в 1925 году сменил его на посту наркома. Пошел вверх и Тухачевский. В 1925 году он становится начальником штаба РККА.
Изменился ли Михаил Николаевич за десять лет, с тех пор как он был фельдфебелем в Александровском училище? Посмотрим. Вот что вспоминает один из его подчиненных:
«Командарм очень часто и неожиданно появлялся в расположении того или иного полка. Прежде чем идти в штаб, он осматривал материальную часть, заглядывал в конюшни, говорил с бойцами, потом появлялся на полковых занятиях и, попросив продолжать их, садился и внимательно наблюдал. Оттуда он шел на кухню, в склады. Докладывать о своем прибытии он запрещал. Когда до командира доходила весть о визите командарма, Тухачевский уже успевал все осмотреть и сделать свои выводы. Найдя в части большие упущения, Тухачевский уезжал, не повидавшись с ее командиром. Командир вызывался к командарму. Тухачевский не распекал его, а говорил очень коротко:
— Ваш полк в безобразном состоянии. Если не приведете его в течение трех недель в полный порядок, — поедете командовать „полчком“…
Возражать и оправдываться в таких случаях было бесполезно. Тухачевский поднимался, одергивал свой пояс и сухо бросал:
— Это все. Вы свободны!»
Как видим, характер его нисколько не изменился. Каким был в училище, таким и остался. Странно, но биографы Тухачевского, воспевая его как общенародного любимца, ни слова не говорят о том, что его любили подчиненные. И неудивительно. Хотели бы вы иметь такого начальника? Любили бы его? Право же, в штабе ему было куда лучше.
А вообще-то метил он высоко. В конце 20-х годов, по воспоминаниям Л. А. Норд, он говорил: «…никто из военного руководства, кроме Фрунзе, не жил и не живет так армией, как живу ею я. Никто так ясно не представляет себе ее будущую структуру, численность и ту ступень, на которую армия должна стать… Поэтому теперь мне надо добиваться того, чтобы стать во главе руководства армией, иначе ее развитие будет идти не так, как надо, и к нужному моменту она не будет готова…» Ничего себе, заявленьице! Знать бы еще, какая армия стояла перед его внутренним взором! Неужели та самая, которая краешком прорисовывалась в его докладных, заставляя порой сомневаться в его умственной полноценности?
В декабре 1927 года Тухачевский направил Сталину записку, где говорил о технической отсталости нашей армии и предлагал планы перевооружения. Планы были таковы, что Сталин схватился за голову и срочно отправил ретивого начштаба командовать Ленинградским военным округом. Оттуда Тухачевский продолжает одну за другой посылать Сталину докладные записки с предложениями по реконструкции технической базы армии. Выведенный из терпения Сталин по поводу одной из них заявил, что принятие этой программы привело бы к ликвидации социалистического строительства и к замене его системой «красного милитаризма». Хороши ж, должно быть, были предложения, если они получили такой ярлык в Советской России начала 30-х годов!
Предложения Тухачевского так и не опубликованы полностью. Слишком много влиятельных людей сделали себе на его имени звания и карьеры, чтобы вот так просто это допустить. Однако некоторые сведения все-таки просачиваются. Так, известно, что в декабре 1927 года он предлагал в течение 1928 года произвести 50―100 тысяч танков.
Предложение было как нельзя более кстати. Именно в декабре 1927 года, в самый разгар «хлебной войны», когда стране грозит голод, надо все бросить и озаботить всю промышленность, включая кустарные мастерские, производством этих самых танков, для которых нет ни баз, ни танкистов… да что это мы! Право, с чем спорим? Ведь это же бред, ярко выраженный бред, и ничего, кроме бреда.
Будем милосердны, допустим, что Тухачевский допустил описку, или машинистка ошиблась. Сколько их могло содержаться в этом предложении? 5―10 тысяч? Все равно бред. У нас тогда танков не было вообще, не было и танковых заводов, танкостроение находилось в зачаточном состоянии. 50―100 тысяч танков? Тогда при чем тут перевооружение армии и зачем об этом писать записку Сталину?
Нет, Михаила Николаевича не послали на психиатрическую экспертизу. И даже не отправили в отставку. Сталина можно понять. Когда тебе от начальника Генерального штаба приносят такой документ, любой жизненный и человеческий опыт может дать трещину. Тут и Сталин растеряется. Так что Тухачевского просто отправили в Ленинград. Может, переутомился человек в непосильных трудах, пусть отдохнет.
Впрочем, что-то темнят многочисленные биографы Тухачевского с его освобождением от должности. Существуют, как минимум, еще три версии того, почему это произошло. Одна из них приводится в книге «Красный маршал». Тухачевский на посту начальника штаба РККА не сработался с наркомом обороны Ворошиловым. Их столкновения становились все более и более острыми. Принимая во внимание колоссальные амбиции и склочный характер Тухачевского, можно себе представить, как это выглядело. Например, так:
«— Товарищ нарком, комиссия не может принять ваших поправок.
— Почему?
— Потому что ваши поправки являются некомпетентными, товарищ нарком».
Простите, но это уже хамство. Нарком обороны — это вам не комиссар дивизии. Весовые категории у соперников были все-таки разными. И после одного из столкновений в начале 1928 года Тухачевский направил наркому рапорт: «После нашего последнего разговора вынужден оставить свой пост».
По другой версии, в 1928 году Михаил Николаевич подал в РВС республики предложение провести реорганизацию штаба РККА, превратить его в «большой Генштаб», как у немцев, то есть единый планирующий и организационный центр армии. Эта идея натолкнулась на отказ. Против выступил зампред РВС Уншлихт. Тогда обиженный начштаба и подал рапорт об освобождении.
Третья версия: в апреле того же года трое наиболее авторитетных руководителей Красной Армии — командующий Белорусским военным округом Егоров, начальник снабжения Дыбенко и инспектор кавалерии Буденный — направили наркому Ворошилову письмо, в котором предлагали заменить Тухачевского, так как он стремился забрать всю власть в армии в свои руки.
Из своей ленинградской «ссылки» Тухачевский продолжает бомбардировать Кремль предложениями. «Красная звезда» (20 августа 1994 г.) предала гласности еще один его проект: иметь в Красной Армии мирного времени 260 стрелковых и кавалерийских дивизий, 50 артиллерийских дивизий, не считая тяжелой и минометов, 225 пулеметных батальонов, 40 тысяч самолетов и 50 тысяч танков. Что, опять опечатка? Нет, теперь к 50 тысячам танков добавлено и 40 тысяч самолетов. Это проект 1930 года. И снова невольно возникают сомнения в психической полноценности автора.
А дальше начинаются чудеса. Назойливого реформатора назначают вдруг начальником вооружений РККА. Коли уж ему так хочется, пусть поездит по заводам, посмотрит, как устроена военная промышленность и сколько танков она может выпускать в год!
Сталин даже прислал ему письмо с извинениями — мол, погорячился, раскритиковавши! Действительно, фантастика. Что это, в самом деле, за такое балованное дитя Политбюро?
К нашей версии этого в высшей степени странного и нехарактерного для Сталина поступка мы вернемся позже. А пока посмотрим, как действовал Михаил Николаевич на новом посту.
В 1998 году газета «Независимое военное обозрение» опубликовала статью Александра Широкорада «Феномен Тухачевского». Там он на нескольких красноречивых примерах показывает, как это выглядело. И да простит нас читатель за длинную цитату!
«…На самом же деле любимым коньком маршала была „классовая война“. Тем временем в войска поступали тысячи танков, но на 97 % это были легкие танки с противопульной броней. А около 500 средних танков Т-28 и 69 танков Т-35 имели толщину брони 30 мм, которая легко пробивалась всеми типами тогдашних противотанковых пушек. Зато танк Т-28 имел три башни, а Т-35 — пять башен: три пушки и пять пулеметов. (Надо сказать, что с многобашенными танками экспериментировали и в других странах, но до более менее массового их производства додумались только у нас. Представьте себе этого монстра: тонкая броня, пять башен, одиннадцать человек экипажа! — Авт.) Знал ли Тухачевский, что уже в начале 1918 г. германская армия получила на вооружение противотанковые ружья и пушки, способные пробивать броню любого советского танка 30-х гг.? В Англии и Франции уже в начале 30-х гг. было начато серийное производство танков с противоснарядной броней толщиной в 50―70 мм, непробиваемой для противотанковых полковых и дивизионных пушек того времени. С кем же должны были воевать армады советских танков с противопульной броней? С махновцами? С тамбовскими крестьянами? 15 тыс. танков с противопульной броней Т-26, БТ-5, БТ-7, Т-28, Т-35 (неужели эти пятибашенные чудовища действительно бросали в бой?! — Авт.), Т-38, Т-40 и другие было уничтожено немцами за 6 месяцев 1941 г.
Не лучше обстояло дело и в артиллерии. Тухачевский и другие недалекие краскомы… потребовали, чтобы дивизионная артиллерия выполняла роль корпусной и вела огонь на 10―14 км. В принципе выполнить приказ было несложно путем увеличения калибра орудий до 85―100 мм. При использовании дульного тормоза и высокопрочных сталей в конструкции лафета прибавка в весе составила около 300 кг по сравнению с 76-мм дивизионной пушкой Ф-22. Но Тухачевский категорически запретил увеличивать калибр или даже менять гильзу образца 1900 г. В результате на вооружение были приняты тяжелые 76-мм пушки образца 1933 года и образца 1936 года (Ф-22) со стволами длиной 50 калибров вместо 30 калибров у дивизионок образца 1900 г. и 1902 г. Но это полбеды. Снаряд очень маломощен, и с дистанции 10 км его разрывы не видны и в бинокль, и резко возрастает рассеивание. В общем, стреляли в белый свет как в копеечку.