Ситуацию усугубляло еще и отсутствие монолитности в самой армии. Известно, что в среде высшего и среднего офицерства существовало, как минимум, несколько групп. Почему-то их модно делить на «первоконников» и «червонных казаков», сводя все к старому противостоянию времен гражданской войны. Но была, например, группа Тухачевского — «поручики-командармы» и их окружение. Есть основания думать, что по политическим взглядам они тяготели к правым, но это неизвестно, а вот что они были носителями идеологии «красного милитаризма» — так это точно. Были армейские троцкисты — их лидерами можно считать Примакова и Путну. Была группа старых царских офицеров, таких, как Шапошников, например. Вероятно, существовали и еще группы, которых мы не знаем.
Есть много свидетельств о конфликте между Тухачевским и его окружением и наркомом. Мелкие стычки между ними возникали неоднократно. Тухачевский не умел и не хотел скрыть своей резкой неприязни к наркому. Вскоре противостояние стало нетерпимым. На заседании Военного совета 1 июня 1937 года Ворошилов рассказывал: «В прошлом году, в мае месяце, у меня на квартире Тухачевский бросил обвинение мне и Буденному, в присутствии т.т. Сталина, Молотова и многих других, в том, что я якобы группирую вокруг себя небольшую кучку людей, с ними веду, направляю всю политику и т. д.». Однако далеко же зашел конфликт, если уже до ругани в присутствии большого круга людей и начальства дело дошло! Сталин предложил устроить заседание Политбюро и во всем разобраться. Заседание состоялось, но ничего не решило, хотя сам Тухачевский отказался от своих обвинений, но Гамарник и Якир вели себя, как вспоминает Ворошилов, «очень скверно».
Уборевич в письме от 17 августа 1936 года жаловался Орджоникидзе: «Ворошилов не считает меня способным выполнять большую военную и государственную работу… Нужно тут же сказать, еще хуже оценивает он Тухачевского… Если т. Ворошилов считает меня малоспособным командиром для большой работы, то я очень резко и в глаза, и за глаза говорю о его взглядах на важнейшие современные вопросы войны». Обоюдная «любовь» Тухачевского и его друзей и Ворошилова прямо-таки бросается в глаза. Да и на процессе 1937 года подсудимые признали, что вели разговоры об отстранении Ворошилова.
Действительно, Климент Ефремович был не семи пядей во лбу. В армии он фактически был комиссаром, представителем партии. Собственно военное руководство осуществлял начальник штаба — им в то время был Егоров, из старых царских офицеров. И это еще большой вопрос, что бы наруководили Тухачевский и его команда, стань они во главе армии, — ведь Михаил Николаевич, по складу своего характера, став наркомом, тут же стал бы претендовать на военное руководство, а его собственно военные таланты нам хорошо известны. Однако они считали себя и умнее, и профессиональнее Ворошилова, и постоянно об этом говорили. А вслед за ними таковыми стали их считать и историки. Это тот же случай, что у Явлинского с Гайдаром. Оба теоретика друг друга стоят, однако одному дали поруководить, а другому — нет, и он имеет полное основание говорить: «А у меня бы лучше вышло!» Хотя, если судить по плану «500 дней», лучше бы не вышло…
А ко всему прочему, у Тухачевского был хороший имидж, он пользовался популярностью если не в народе, то хотя бы в партии. Когда он выступал на VII съезде Советов, как вспоминал А. Бармин, «весь зал стоя встретил его бурей аплодисментов. Эта овация отличалась от других своей силой и искренностью». Ну прямо Борис Николаевич на XXVII съезде…
Информация о «военном заговоре» впервые была озвучена на «Процессе 16-ти» в 1936 году. Там говорилось, что Троцкий в письме Дрейцеру дал указание организовать нелегальные ячейки в Красной Армии. В качестве участников армейской «военно-троцкистской организации» называли военного атташе в Лондоне В. К. Путну и командующего войсками Ленинградского военного округа В. М. Примакова. Были названы также имена двоих «террористов», готовивших теракты против Ворошилова, — комдива Шмидта и майора Кузьмичева, служивших в Киевском военном округе под руководством Якира. Кстати, в конце 20-х Путна и Примаков на самом деле возглавляли троцкистскую организацию в армии, сейчас об этом имеется множество свидетельств, этот факт признают и сами троцкисты. А Шмидт и Кузьмичев являлись верными «оруженосцами» Примакова.
14 августа 1936 года был арестован Примаков, 20 августа — Путна. Уже 31 августа Путна дал первые показания и подтвердил участие как свое, так и Примакова в военно-троцкистской организации.
Генералы группы Тухачевского в это время чувствовали себя в полной безопасности. Уборевичу и Корку были сняты партийные взыскания (кстати, по ходатайству Ворошилова). Эйдемана собрались отправить в командировку за границу. Тухачевский фотографируется рядом со Сталиным среди членов Политбюро. Единственный «звонок» для него прозвучал на том же «Процессе 16-ти», когда Радек 11 раз упомянул имя Тухачевского, хоть и отрицал его связь с заговором. Кривицкий, правда, говорил, что он сразу понял, что Тухачевский обречен. Однако Кривицкий — не тот человек, каждому слову которого можно безоговорочно верить.
Продолжим хронику. Тогда, когда Бенеш еще не встречался с Александровским и ни о какой «Красной папке» не было и речи, 23 февраля 1937 года начался Пленум ЦК ВКП(б). На нем Ворошилов впервые заявил о том, что в рядах Красной Армии существует вражеская организация, и подробно доложил о том, кто был арестован, какие давал показания.
К 23 февраля было арестовано шесть генералов и два офицера поменьше. Это комкоры Примаков и Путна, комкор Туровский, комдивы Шмидт и Саблин, комбриг Зюк, полковник Карпель и майор Кузьмичев. Кроме того, было арестовано несколько военных, как сказал Ворошилов, докладывая об этом деле на Пленуме ЦК, «рангом и калибром пониже».
Стенограмма выступления Ворошилова была опубликована в 1-м выпуске альманаха «Военно-исторический архив». Из нее видно, насколько «секретной» была подготовка удара по военным. Никто ее не засекречивал. Но из нее видно и многое другое, причем видно настолько хорошо, что хрущевские времена с их «срыванием покровов» оставили этот документ секретным, и горбачевские времена с их «гласностью» оставили его секретным, и только в 1997 году мы получили возможность в издании «колоссальным» тиражом в 10 тысяч экземпляров прочесть этот документ, один из основных документов того времени.
Из стенограммы выступления Ворошилова на Пленуме ЦК ВКП(б) 23 февраля — 5 марта 1937 г.
«Разрешите перейти теперь к военному ведомству…
Что собой представляют вскрытые НКВД в армии враги, представители фашистских японо-немецких, троцкистских банд? Это в своем большинстве высший начсостав, это лица, занимающие высокие командные посты. Кроме этой сравнительно небольшой группы, вскрыты также отдельные, небольшие группы вредителей из среды старшего и низшего начсостава в разных звеньях военного аппарата. Я далек, разумеется, от мысли, что в армии везде и все обстоит благополучно. Нет, совсем не исключено, что и в армию проникли подлые враги в гораздо большем количестве, чем мы пока об этом знаем…
…Троцкий еще в 1920―1921 годах, когда он пошел открытым походом на Ленина, на нашу партию, пытался опереться на кадры армии… На этом этапе своей вражьей вылазки против партии и Ленина Троцкий был бит. Но он не сложил оружия, а повел углубленную подрывную работу. И к 1923 году ему удалось — об этом нужно прямо сказать — с помощью своей агентуры добиться немалых успехов в Красной Армии.
В 1923―1924 годах троцкисты имели за собой, как вы помните, об этом помнить следует, почти весь Московский гарнизон. Военная академия почти целиком, школа ВЦИК, артиллерийская школа, а также большинство других частей гарнизона Москвы были тогда за Троцкого.
Гамарник. И штаб Московского округа, где сидел Муралов, был за Троцкого.
Ворошилов. …Нелишне напомнить, товарищи… что в тот момент, когда в конце 1923 и начале 1924 года Троцкий попытался нанести предательский удар нашей партии, Красной Армии как боевой вооруженной силы, способной вести войну с внешним врагом, не существовало… Зато в армии сложились группы троцкистов, которые, используя свое служебное положение, вели ожесточенную, дикую борьбу с партией и ее руководством.
В 1925―1927 годах Троцкий во главе своей окончательно сложившейся… группы в последний раз пошел на партию. К этому времени все военные гарнизоны были твердо за партию и против Троцкого. Только Ленинград представлял исключение… В этот последний раз, когда Троцкий… был не только побит, но и выброшен из наших рядов, как открытый враг, он оставил и в стране, и в армии кое-какие кадры своих единомышленников. Правда, количественно эти кадры были мизерны, но качественно они представляли известное значение…
Что представляют собой эти изменники и предатели персонально, кто они такие? Это, во-первых, комкоры Примаков и Путна, оба виднейшие представители старых троцкистских кадров. Это, во-вторых, комкор Туровский… Далее идут комдивы Шмидт и Саблин, комбриг Зюк, полковник Карпель и майор Кузьмичев.
Следовательно, к настоящему времени в армии арестовано 6 человек комсостава в „генеральских“ чинах: Примаков, Путна, Туровский, Шмидт, Саблин, Зюк и, кроме того, полковник Карпель и майор Кузьмичев. Помимо этой группы командиров арестовано несколько человек инженеров, преподавателей и других лиц начальствующего состава „рангом и калибром“ пониже».
Собственно говоря, ничего невозможного в этом разделе выступления нет. Действительно, Троцкий, будучи наркомвоенмором, активно вербовал в рядах своего ведомства сторонников — он был бы круглым дураком, если бы этого не делал. И коль скоро многие курсанты той же военной академии, других училищ в то время были за Троцкого, то неудивительно, что часть из них тайно сохраняла верность опальному вождю. Ничто человеческое офицеру не чуждо, и водораздел Сталин — Троцкий проходил и через армию, как он проходил через партию, госаппарат и пр