Одно из любимых занятий господ демократических публицистов — зубоскальство по поводу «происков немецкой и японской разведок» и стр-р-рашных планов заговорщиков убить товарища Сталина. Однако вот несколько реальных операций спецслужб обеих стран, целью которых было именно убийство Сталина.
Как известно, в 30-е годы Япония готовила агрессию против СССР. Японский генштаб давно уже лелеял мечту ликвидировать Сталина — не было только подходящего случая. Однако летом 1938 года такой случай представился — перешел границу и сдался японцам начальник Дальневосточного управления НКВД Генрих Люшков, человек, хорошо знавший обстановку в России и лютой ненавистью ненавидевший Сталина. Вскоре начальником японского генштаба была утверждена операция под кодовым названием «Медведь».
Осуществить ее должна была группа из шести членов эмигрантского «Союза русских патриотов». Их фамилии: Безыменский, Лебеденко, Малхак, Смирнов, Сурков и Зеленин. Они должны были перейти границу СССР и пробраться в Сочи. Сталин любил принимать в Мацесте лечебные ванны и в это время находился в ванной комнате один. Люшков в свое время был начальником Азовско-Черноморского управления НКВД, знал весь ритуал «омовения» до тонкостей и разработал план покушения.
По ночам напор воды в ванный корпус уменьшали, уровень ее опускался, и можно было по водостоку добраться до подземного накопителя. Высота его около 3 метров. В углу в потолке имелся люк, который вел в кладовку, где хранились метлы, тряпки и прочее хозяйство уборщиков. Так можно было проникнуть в ванный корпус. В бойлерной работали двое техников, которых и должны были заменить террористы. В лагере в Чанчуне соорудили макет корпуса. Террористы учились обращаться с механизмами, чтобы ни у кого не возникло подозрений, что техники — вовсе не техники. После приезда Сталина двое, одетые в халаты техников, должны открыть люк и впустить остальных. Затем предполагалось уничтожить охрану и только потом убить Сталина. Все было продумано до мелочей. На репетициях в девяти случаях из десяти охрана не успевала среагировать. Возвращение группы не планировалось, все террористы были смертниками.
В начале января группа отплыла в Неаполь на пароходе «Азия-мару». 17 января она уже была в Неаполе, 19 января — в Стамбуле. 25 января террористы подошли к границе у селения Борчка. Однако, когда боевики вошли в расселину, по которой предполагалось пробраться на территорию СССР, по ним ударил пулемет. Трое были убиты, остальные бежали. Японцы так и не установили причин провала. Однако к разгадке может подвести следующий факт.
Еще в Дайрене около отеля, где жила группа, задержали некоего китайца, у которого во время обыска нашли записку: «Следите за нами. Лео». Китайцу удалось бежать, и личность «Лео» так и не установили. Однако есть основания предполагать, что в группе был агент НКВД. По данным японского исследователя Хияма Есикаки, этим человеком был Борис Безыменский, переводчик МИД Маньчжоу-Го. Вероятно, это тот самый «Лео», которого так и не смог выдать перебежчик Люшков.
В том же 1939 году японцы предприняли еще одну попытку — пронести на Мавзолей мину замедленного действия, которую предполагалось взорвать 1 мая в 10 часов утра. Однако все тот же «Лео» предупредил чекистов, и вторая попытка также не удалась.
Естественно, наибольшую активность по части ликвидации Сталина развили те, кому и полагалось, — немцы. Первая из известных попыток относится ко времени Тегеранской конференции, состоявшейся 28 ноября — 1 декабря 1943 года. Дальше — слово петербургскому журналисту Дмитрию Прохорову.
«Возможности у фашистских спецслужб для проведения спецопераций в Иране были большими — там давно и активно действовали резидентуры СД и абвера, которыми руководили Франц Майер и Бертольд Шульце-Хольтус. Именно им и небезызвестному Отто Скорцени было поручено разработать операцию „Длинный прыжок“ по ликвидации Сталина, Рузвельта и Черчилля.
Борьбой с немецкой агентурой в Иране занималась тегеранская и мешхедская резидентуры внешней разведки НКВД, которыми руководили И. Агаянц, П. Журавлев, В. Вертипорох. Работа против немцев облегчалась тем, что а августе 1941 года в Иран были введены советские и английские войска. Сведения о готовящемся теракте в Иране советские спецслужбы получили из разных источников. Одним из них был известный разведчик Н. Кузнецов. Вот что пишет об этом в своих мемуарах П. Судоплатов.
„Медведев и Кузнецов установили, что Скорцени готовит группу нападения на американское и советское посольства в Тегеране, где в 1943 году должна была состояться первая конференция „большой тройки“. Группа боевиков Скорцени проходила подготовку возле Винницы, где действовал партизанский отряд Медведева. Кузнецов установил дружеские отношения с офицером немецкой спецслужбы Остером. Задолжав Кузнецову, Остер предложил расплатиться с ним иранскими коврами, которые собирался привезти в Винницу из деловой поездки в Тегеран. Это сообщение, немедленно переданное в Москву, совпало с информацией из других источников и помогло нам предотвратить акции в Тегеране против „большой тройки“.
Узнав о готовящемся теракте, резидентура НКВД в Иране при поддержке английской разведки активизировала работу по выявлению немецкой агентуры. В августе 1943 года англичане захватили резидента СД Ф. Майера, а в октябре — резидента абвера Б. Шульце-Хольтуса. Таким образом, ко времени проведения конференции у немецких спецслужб просто не было людей, чтобы осуществить теракт против Сталина, Рузвельта и Черчилля в Тегеране. Но, несмотря на это, для обеспечения безопасности лидеров трех стран были приняты беспрецедентные меры. В Тегеран для охраны советского посольства и аэропорта были введены танковый полк и полк НКВД. Территория посольства охранялась двойным кольцом автоматчиков, а для большей безопасности узкая улица, где напротив друг друга находились советское и английское посольства, была перекрыта брезентовыми стенками и таким образом не просматривалась извне. Более того, на время проведения встречи Тегеран был отключен от всех видов связи, а въезд в город и выезд из него закрыты. Все эти меры были отменены лишь после того, как самолеты союзнических лидеров вылетели из Тегерана“».
Еще об одном плане покушения рассказывает в своих мемуарах начальник внешней разведки РСХА Вальтер Шелленберг. Речь идет об идее Риббентропа убить Сталина на какой-нибудь международной конференции с участием немецкой стороны.
«Риббентроп все заранее обдумал и начал объяснять мне детали плана. Он, конечно, понимал, что на конференции будет очень строгая охрана и вряд ли получится пронести в зал заседаний гранату или револьвер. Однако Риббентроп слышал, что моя техническая группа изготовляет револьверы, по форме ничем не отличающиеся от „вечной“ ручки. Из такого револьвера можно стрелять крупнокалиберными пулями на расстоянии примерно 6―7 метров. Эти револьверы были сделаны настолько искусно, что по внешнему виду никто не мог догадаться об их действительном назначении.
— Мы, конечно, — сказал он, — могли бы пронести такой револьвер или что-нибудь в том же духе в зал, и тогда все, что от нас потребовалось бы, — это иметь твердую руку.
Я считал, что план Риббентропа, мягко выражаясь, результат его нервного и умственного переутомления. Однако обстановка была неподходящей, чтобы возражать. Я сказал, что хотя и считаю план технически выполнимым, однако успех его, прежде всего, будет зависеть от того, удастся ли заманить Сталина на конференцию.
— Я еще подумаю над планом, — сказал Риббентроп, — и поговорю с Гитлером. После этого я вас вызову.
Больше о своем плане он мне не напоминал».
Вот и гадай — то ли было это на самом деле, то ли известный шутник Шелленберг устроил очередной розыгрыш и вносит путаницу в историю…
Еще одну попытку немецкие спецслужбы предприняли в 1943 году, забросив в СССР двоих террористов, одним из которых был человек то ли по фамилии, то ли по кличке «Шило».
«Шило» (он же Политов) родился в 1909 году в семье кулака. В 1932 году в Саратове был арестован за растрату. Бежал. В 1939 году сумел сменить фамилию, став Петром Ивановичем Тавриным. В 1942 году был призван в армию, а 30 мая 1942 года, отправившись в разведку, перешел на сторону немцев. В июне 1943 года Таврин дал согласие работать на немецкую разведку. Вскоре сам оберштурмбанфюрер СД Грейфе, начальник восточного отдела VI управления РСХА, предложил ему выполнить специальное задание особой важности.
Таврина отправили сначала в Псков, где, чтобы подкрепить верность, заставили участвовать в карательных операциях, а потом в Ригу, где под руководством начальника команды «Цеппелин» майора Крауса он прошел курс подготовки. Кроме этого, террориста три раза инструктировал сам Скорцени. Его снабдили документами на имя Таврина Петра Ивановича, заместителя начальника отдела контрразведки СМЕРШ 39-й армии 1-го Прибалтийского фронта, пятью советскими орденами и двумя медалями «За отвагу». Все было предусмотрено, включая даже специально отпечатанные выпуски газет «Правда» и «Известия», где в списках награжденных значился сначала капитан, а затем майор Таврин. Напарницей террориста отправлялась радистка Адамичева, которую снабдили документами на имя Лидии Яковлевны Шиловой, младшего лейтенанта, секретаря особого отдела дивизии. По легенде она была женой Таврина.
Добравшись до Москвы, «майор» должен был убить Сталина, согласно одному из двух разработанных планов. Первый — выяснить маршрут автомобиля Сталина и обстрелять его бронебойными снарядами. Для этого специалисты из секретных лабораторий абвера разработали уникальное оружие — «панцеркнакке» («прогрызающий броню»). Это короткоствольная безоткатная пушка калибра 30 мм. Снаряды ее были способны пробивать 45-миллиметровую броню с расстояния до 300 метров. Пушка была компактной и крепилась ремнями к правой руке.