Восемь подсудимых — восемь судей. Из них только двое переживут чистку — Буденный и Шапошников. Ну, с Буденным все ясно. Откровенный сталинец, хоть и недалекий, но верный. Куда сложнее обстоит дело со вторым.
Арестованный по делу «Весна» в 1930 году преподаватель военной академии Бежанов-Сакворелидзе дал показания о том, что в состав московского контрреволюционного центра входили А. С. Пугачев и Б. М. Шапошников. 13 марта 1931 года в присутствии Сталина, Молотова, Ворошилова и Орджоникидзе состоялась очная ставка. Офицеры обличили Бежанова в клевете. В тот же день Пугачев был освобожден из-под стражи. Шапошникова не арестовывали вообще.
1933 год. О «предательской работе» Шапошникова сообщала агент Зайончковская. Арестованная в 1937 году, она свои показания повторила.
1937 год. Прокофьев, Гай и Фельдман в ходе следствия дают показания на Шапошникова. Того не только не арестовывают, но назначают в состав суда. Более того, в мае 1937 года, как раз когда шли аресты, Шапошников был назначен начальником Генерального штаба — при том, что на него было множество показаний.
По этому поводу следовало бы рассуждать о иезуитской хитрости Сталина, который одних убивал, а других с помощью компромата держал «на строгом ошейнике», заставляя дрожать перед собой — вероятно, из чистого садизма, не иначе. Но мы не станем этого делать, а просто отметим про себя: судьба Шапошникова загадочна. Несколько позже дойдем и до объяснений.
Говорят, что нашу разворованную промышленность нет нужды национализировать. Приватизацию любого предприятия можно отменить в судебном порядке, исходя из тех нарушений, которые были допущены в ходе процесса приватизации. Думаем, точно так же практически любого из репрессированных можно реабилитировать, исходя из многочисленных нарушений Уголовно-процессуального кодекса, допущенных в ходе следствия и суда. Да уже одного применения мер физического воздействия довольно! Поэтому не будем в качестве аргумента принимать утверждение, что заговора не было, потому что все его предполагаемые участники реабилитированы. Сталин заботился о внешнем соблюдении законности, но отнюдь не о следовании букве закона — кто тот безумец, что решился бы поспорить с ним?
А вот некоторые аргументы стоят того, чтобы о них поговорить. В той же «Справке» пишется: «…пытаясь обосновать наличие военного заговора, следствие сфабриковало пять противоречащих друг другу предположений об обстоятельствах возникновения заговора. По делу получается, что заговор возник: 1) по инициативе Тухачевского, в его бонапартистских целях; 2) по директиве Троцкого; 3) по указанию центра правых; 4) по решению блока троцкистско-зиновьевской и правой организации; 5) по установкам, исходившим от генштаба Германии». Действительно, предположений пять — но почему «противоречащих»? В чем противоречие-то?
Рассмотрим сначала все пункты по отдельности. Имел ли Тухачевский личные амбиции? Вы прочли главу, посвященную его личности и биографии. Мог ли такой человек не иметь амбиций, когда чуть ли не каждый его шаг, каждое слово, самая манера поведения говорят о крайней амбициозности, которую еще поддерживало окружение. Представьте себе человека, которому окружающие с утра до ночи твердят о его замечательном сходстве с Бонапартом. Он и без того считал себя далеко не последним из генералов. И вспоминая польскую кампанию, свой несостоявшийся Тулон, каждый раз должен был материть Сталина, испортившего ему такой звездный час!
Во время процесса Бухарин заявил, что они называли Тухачевского «наполеончиком». Правда, жена Бухарина утверждала, что «наполеончиком» назвал его Сталин. Как бы то ни было, слово было сказано — причем с довольно уничижительным оттенком. Не называли же так, например, Ворошилова или Буденного.
Неукротимый «демон революции» даже после полного поражения не угомонился. Находясь в ссылке в Алма-Ате, Троцкий руководит действиями своих сторонников. Высланный за границу, поддерживает непрерывную связь с троцкистами внутри СССР, всячески подстегивая сопротивления Сталину. Мог ли он инициировать заговор против «тирана»? А что, он мог этого не сделать? У него было желание, возможность и достаточно сторонников в стране, и можно быть вполне уверенными, что ни одного шанса он не упустил.
Правый центр, блок правых с зиновьевцами. А почему бы и нет? Офицеры — тоже люди, у них есть свое мнение по всем политическим вопросам. Естественно, в их среде были и свои правые, и свои зиновьевцы, связанные со своими гражданскими сторонниками.
Следствие располагало многочисленными показаниями о связи военных с оппозиционерами. Во-первых, много по этому поводу говорил Тухачевский. Кроме того, 30 мая 1937 года Енукидзе показал на допросе: «…центром правых было принято решение о создании военной организации…»
Из личных показаний Бухарина: «Следует остановиться на создании общего центра, куда входили правые Томский и Рыков, зиновьевцы — Каменев, Сокольников, троцкисты — Пятаков, военные — Тухачевский, Корк и Ягода. Об образовании такого центра мне сообщил в свое время Томский…»
Наконец, германский генштаб. Тут трудно что-либо определенно сказать. Но, как мы уже говорили, что накануне нападения немцев на какую-либо страну там всегда оказывалась прогерманская «пятая колонна». Стало быть, германская разведка действовала в этих странах, и действовала активно и успешно. Так было везде, за одним исключением. Исключением был Советский Союз. Поскольку никоим образом нельзя даже предположить, что немецкие спецслужбы не работали в стране, бывшей одним из основных противников Германии, то остается две версии. Либо «колонну» так и не удалось организовать ввиду очень хорошей работы наших спецслужб, в чем (то есть в хорошей работе) они до прихода в ведомство Берии никоим образом замечены не были. Либо «пятая колонна» была разгромлена в 1937 году.
А с другой стороны, вспомним давние и тесные связи РККА и рейхсвера. Отметим про себя многочисленные данные из зарубежных источников о каких-то загадочных связях обеих армий. И подумаем: а так ли уж тут чисто? Ведь рейхсвер тоже мог играть свою партию, не совпадающую с партией Гитлера…
А теперь посмотрим на вещи реально. Как выглядел германский заговор? Он отнюдь не был монолитен, наоборот, представлял собой конгломерат самых разнообразных групп, каждая со своими интересами. Объединены они были только одним: желанием спихнуть общего врага, Адольфа Гитлера. Почему того же не могло быть и у нас?
Заговор вполне мог объединить окружение Тухачевского во главе с их «Буонапарте», троцкистов, правых оппозиционеров всех мастей, разрозненные группы противников режима. Наконец, что невозможного в привлечении иностранной помощи? Генерал Франко опирался на помощь Германии и Италии, генерал Пиночет — на помощь США. В 1937 году у Советской России друзей не было, и любой из противников ли, временных ли союзников был кровно заинтересован в уничтожении Сталина, потому что именно его исчезновение, а не Тухачевского, действительно ослабляло Советскую Россию. И любое государство из внешнеполитического окружения России с большим удовольствием бы поддержало заговорщиков. Кто скажет, что это не так?
О времени «большой чистки» ходит множество легенд, одна романтичней другой. О «Красной папке» мы уже рассказывали. Предлагаем вашему вниманию еще одну. Принадлежит она перу известного невозвращенца генерала Александра Орлова (Лев Лазаревич Фельдбин, служивший в ОГПУ под фамилией Никольский. Генералом Орловым он стал в Испании). Трудно сказать, в какой мере все это является достоверным, а в какой — плод его буйной фантазии. Уж больно неоднозначным человеком был генерал…
Итак, был у генерала Орлова двоюродный брат — Зиновий Кацнельсон, в начале 20-х годов возглавлявший экономическое управление ОГПУ, куда и пристроил на службу родственника. В 1937 году Кацнельсон был заместителем наркома внутренних дел Украины. Братья, по словам Орлова, встретились в феврале 1937 года в Париже, когда тот лежал в госпитале. Тогда-то он и узнал от Кацнельсона о заговоре, а главное, о его предыстории.
Дело было так. Во время подготовки первого показательного процесса Сталин сказал Ягоде: «Было бы полезно, если бы НКВД сумел показать, что некоторые из подсудимых были агентами царской охранки». Чуткий Ягода поручил офицеру НКВД Штейну поискать в архивах охранки сведения о том, не были ли подсудимые агентами этого учреждения. (Не тот ли это Штейн, которого упоминал на следствии Ягода в числе участников заговора в НКВД?) Компромата на старых большевиков Штейн не нашел, зато отыскал собственноручные донесения Сталина — доказательства, что вождь работал на охранное отделение. Умный Штейн хотел жить, оттого-то документы он Ягоде не показал, а отправился с ними в Киев, к своему другу, наркому внутренних дел Украины Балицкому. Тот вместе с Кацнельсоном провел экспертизу, которая показала — документы подлинные. Они сообщили о находке Якиру и Косиору, а Якир — Тухачевскому. Знали о документах также Гамарник и Корк. Когда до генералов дошел тот факт, что… Впрочем, слово генералу Орлову:
«Внезапное осознание того, что тиран и убийца, ответственный за накопившийся ужас, был даже не подлинным революционером, а самозванцем, креатурой ненавистной охранки, побудило заговорщиков к действию. Они решились поставить на карту свои жизни ради избавления своей страны от вознесенного на трон агента-провокатора».
Ох, как романтично! Так хочется поверить в потрясенных генералов, душой и телом преданных революции… Не вяжется только одно — ни Тухачевский, ни его друзья не были убежденными старыми большевиками. Дата вступления в партию Михаила Николаевича — после 1917 года. Остальные — примерно тогда же. За редким исключением, с охранкой они не соприкасались, традиции старых большевиков были им, в общем-то, чужды, никакой особой идеологической упертости за ними не наблюдалось. «Что он Гекубе? Что ему Гекуба?» Что им охранка, чтобы потрясти их сердца? Что могло удивить их, повидавших за свою жизнь столько человеческой подлости. Хотя документики использовать можно, они хорошо сыграют, когда придет время объяснять причины ликвидации Сталина.