Видя приближающийся крах завоевательной политики Гитлера, на Герделера все больше ориентировались представители крупных промышленных кругов, такие, как Герман Бюхер («АЭГ»), Карл Бош («ИГ Фарбен»), Роберт Бош («Бош АГ»), Герман Рейш («Гютехофнунгсхютте»), Ялмар Шахт, Карл Сименс (концерн Сименса), Альберт Феглер («Ферайнигте штальверке»), Ганс Вальц («Бош АГ»). Они занимали ведущее положение в угольном, металлургическом и электронном секторах экономики Германии, но их оппозиционные настроения и тяготение к кружку Герделера нисколько не мешали им выполнять военные заказы нацистского руководства. (Еще бы! Деньги-то какие!)
Стремясь максимально расширить круг своего влияния, Герделер установил связь с бывшими руководителями христианских профсоюзов, особенно с Якобом Кайзером и Максом Хаберманом. Вслед за этим он вошел в контакт с бывшими правыми лидерами СДПГ и Всегерманского объединения профсоюзов (АДГБ), а именно с Вильгельмом Лейшнером, Юлиусом Лебером, Эрнстом фон Харнаком и другими. Была установлена связь и с бывшим президентом национального собрания Австрии и бургомистром Вены Карлом Зейтцом. Зейтц возглавлял австрийскую группу заговорщиков, в состав которой входили многие крупные политические деятели Австрии, чья карьера скоропостижно оборвалась после объединения ее с Германией. Кроме того, Герделер установил контакт с бывшим представителем Баварии при немецком рейхстаге Ф. Шпеером, хорошо знавшим генерала Бека, и рядом бывших крупных провинциальных чиновников Веймарской республики. Сподвижниками Герделера также стали бывший статс-секретарь прусского министерства внутренних дел Герберт фон Бисмарк, бывший тайный советник Теодор Шгельцер (примыкавший также и к «Кружку Крейзау»), бывшие статс-секретари имперской канцелярии Хамм и Планк, министры Гесслер, Хермер и многие другие. В целом же группу Герделера можно охарактеризовать как кружок «бывших»: основу его составляли среднего уровня деятели и чиновники Веймарской республики, оказавшиеся не у дел после прихода нацистов к власти и уже в силу этого оппозиционно настроенные к новому режиму. (Вспомним Зиновьева, Каменева, Рыкова, Бухарина и наших «бывших» — похоже, не правда ли?) Однако, несмотря на свою относительную многочисленность, никакой реальной силы группа Герделера собой не представляла и в силу этого была обречена напряженно искать контакты с другими оппозиционными силами внутри Германии и с правящими кругами Запада. Наибольшую активность в этом, как было показано выше, проявил сам Герделер. Имея в своем активе лишь связь с оппозиционными промышленниками да возможность контакта с отдельными представителями Запада, он тем не менее претендовал на роль интеллектуально-политического руководителя всей германской оппозиции.
Определенные оппозиционные настроения существовали и в МИДе, хоть и не оформились там в самостоятельную организацию. Заместитель Риббентропа, упоминавшийся выше Вайцзеккер не был членом какой-либо из оппозиционных групп, а вскоре, испугавшись, вообще отошел от заговорщицкой деятельности. В беседе с послом в Риме Хасселем Вайцзеккер прямо заявил, что не желает больше поддерживать с ним контакты и соответствующим образом проинструктировал и всех своих подчиненных. После этого Хассель, генерал Бек и другие заговорщики перестали доверять заместителю министра и не желали иметь с ним больше никаких дел.
Во многом статус «бывших», отстраненных от службы в конце 30 — начале 40-х годов, привел в ряды заговорщиков таких старых дипломатов, как Вернер фон дер Шуленбург и Ульрих фон Хассель. Активность братьев Кордт, осуществлявших контакт с Западом, фактически прервалась после перевода одного из братьев на службу в германское посольство в Токио. Два других молодых дипломата, занимавших достаточно скромное положение в министерстве, Адам Тротт цу Зольц и Ганс Берндт Хефтен, примыкали к «Кружку Крейзау».
В среде высшего чиновничества и университетских профессоров сложилось общество «Среда», насчитывавшее 16 членов. В его состав входили уже известные нам Попитц и Хассель, Йессен и другие. Общество собиралось два раза в месяц для политических и экономических дискуссий. На его собраниях иногда выступали Бек и Герделер. Другой кружок сложился среди профессуры Фрейбургского университета. Через профессора Герхардта Риттера кружок был связан с Герделером и по его заданию разработал программу «послевоенного восстановления». Вокруг вдовы и дочери умершего в 1936 году немецкого посла в Японии Вильгельма Зольфа сложилась группка интеллигентов и чиновников, вошедших в историю под названием «Кружок Зольфа». К нему примыкали крупный промышленник Баллестрем, владелец горнометаллургических предприятий в Силезии; крупный банкир граф Бернсдорф, бывший советник немецкого посольства в Лондоне; советник МИДа Кюнцер, чиновники Царден и Кип, бывший бургомистр Берлина Эльзасс и другие. Члены «Кружка Зольфа» поддерживали контакт с эмигрантскими кругами в Швейцарии и руководителем «Кружка Крейзау» Мольтке. Все эти три кружка ограничивались лишь теоретическими дискуссиями и никакого реального участия в заговорщицкой деятельности не принимали.
Гораздо большее значение имел знаменитый «Кружок Крейзау», получивший свое название от имения графа Гельмута Джеймса фон Мольтке, руководителя этой группы. По отцовской линии он был внучатым племянником знаменитого прусского фельдмаршала Мольтке, одного из основателей германского генштаба. Матерью его была англичанка, что вкупе с полученным в Англии юридическим образованием сделало графа почти автоматическим противником нового режима. Массовые зверства гитлеровцев на оккупированных территориях еще больше настроили против них Мольтке и побудили его требовать создания после войны международного трибунала для осуждения военных преступников.
Желая крушения диктатуры фюрера любой ценой, руководитель «Кружка Крейзау» имел мужество дойти в своих рассуждениях до конца логической цепочки. В письме своему английскому другу Лайнелу Куртису в 1942 году Мольтке писал: «Ты знаешь, что я с первого дня боролся против нацистов, но степень угрозы и самопожертвования, которая требуется от нас сегодня и, вероятно, потребуется завтра, предполагает нечто большее, чем наличие добрых этических принципов, особенно поскольку мы знаем, что успех нашей борьбы, вероятно, будет означать тотальный крах, а не национальное единство. Но мы готовы прямо глядеть этому в лицо». Уже в заключении фон Мольтке в одном из своих последних писем писал: «Нас повесят, потому что мы вместе думали», будучи, как отмечают исследователи, чуть ли не счастлив, что смертным приговором удостоверяется сила их духа. В сфере внутренней политики он стремился к демократическому устройству общества и утопическому христианскому социализму.
Ближайшим сподвижником Мольтке был Петер Йорк фон Вартенбург, аристократ и потомок известного прусского генерала Йорка, заключившего на свой страх и риск Таурогенскую конвенцию 1812 года, положившую начало совместной германо-русской борьбе против Наполеона. Эта традиция оказала сильное влияние на всю семью, хранившую оригинал конвенции как реликвию. Йорк был близким родственником полковника Штауффенберга, осуществившего два года спустя самое известнее покушение на Гитлера. В «Кружок Крейзау» входили два сотрудника министерства иностранных дел — Адам Тротт цу Зольц (родной брат которого, кстати, был коммунистом) и Ганс Берндт фон Хефтен, а также протестантский тюремный священник Гаральд Пельхау. Вскоре тесный контакт с кружком установил и бывший заместитель полицай-президента Берлина Франц фон Шуленбург (брат бывшего германского посла в СССР и участник прежних планов свержения Гитлера). За тесные связи с социал-демократами, активное изучение марксистской литературы и тяготение к социализму он даже получил прозвище «Красный граф». Он также тесно контактировал с Штауффенбергом, и, по мнению Гизевиуса, работавшего на американскую разведку, Шуленбург был «наиболее убежденным левым (не коммунистом) среди узкого кружка Штауффенберга». Шуленбург был за заключение мира на Западе и на Востоке и одобрял установление контактов заговорщиков с руководителями КПГ в Берлине.
Помимо этих потомственных аристократов, убежденных в гибельности политики Гитлера, в «Кружок Крейзау» входила также группа уже упоминавшихся социал-демократических деятелей, в основном профсоюзников. В их числе были Карло Мирендорф, Тео Хаубах, Юлиус Лебер, Адольф Рейхвейн, Вильгельм Лейшнер (бывший лично знаком с Герделером, Хаммерштейном-Эквордом, Беком, Остером и Ольбрихтом), Герман Маас. В целом «Кружок Крейзау» сложился к весне 1942 года, и его участники начали более или менее регулярно встречаться в имении графа Мольтке для выработки своей программы.
В отличие от однозначно прозападного кружка Герделера «Кружок Крейзау» можно, хотя и с натяжкой, в значительной степени считать провосточным. Выступая за немедленное прекращение войны на всех фронтах, его члены «симпатизировали идее доброго соседства с Россией (в плане исторических традиций) и идее социализма», что обусловливалось резко возросшей международной ролью Советского Союза. Когда Тротт во время последнего приезда в Швейцарию в 1944 году беседовал там с Гизевиусом, последний «был просто напуган тем, насколько радикально этот, в сущности, такой прозападно настроенный дипломат высказывался в пользу Востока». Щепетильно уклоняясь от всех встреч с западными разведками, члены «Кружка Крейзау» настойчиво обдумывали возможности контакта с Советским Союзом. О его осуществлении с декабря 1942 года начали поговаривать Тротт и лично знавший Сталина Фридрих фон Шуленбург. По свидетельству современников, бывший посол Германии в СССР настаивал на переговорах с Советским правительством и возражал против каких-либо обязательств по отношению к западным державам, которые могли бы поставить под сомнение хорошее отношение будущего немецкого правительства к Советскому Союзу. Соответственно, положительно они относились и к сотрудничеству с немецкими коммунистами.