Дождик расходится, и мы перемещаемся под крышу летней открытой беседки. Благодаря грамотно продуманной конструкции она не продувается, полное отсутствие сквозняков. Сюда не попадает ненужная сырость. Здесь сухо и хорошо.
Запах древесины дарит тепло и уют. Любимые люди рядом, я чувствую себя просто прекрасно! Уверена, впереди нас ждёт много трудностей. Но мы все их преодолеем! Сейчас я это понимаю отчётливо, как никогда прежде.
Радостный лай раздается на весь участок. Поднимаю глаза наверх, нахожу псов. Улыбаюсь.
Дарк и Рой носятся по лугу. Они чем-то дико увлечены. Хмурюсь. Понять не могу, что ж за ерунда такая. Вроде тренированные псы, а ведут себя словно глупые щенята.
Присматриваюсь внимательнее. И начинаю хохотать.
— Вот глупые создания! — не могу сдержаться.
— Мам, ты чего? — спрашивает Лина, внимательно смотря на меня.
— Ты в порядке? — интересуется Рафаэль.
— Все хорошо, — обращаюсь к дочке. — Раф, ты не говорил, что Дарк и Рой питаются лягушками, — хохочу.
— Кем? — сводит вместе брови.
— Лягушками, — повторяю. Секундная пауза.
— Да твою ж! — подскакивая с качелей ругается Рафаэль.
Глава 22
Рафаэль
Выходной получился непредвиденный, но я рад, что мы провели его с семьей и Юля рассказала детям о том, кто их отец. Такой непривычный для меня день получился. Никуда не надо было торопиться, что-то решать. Вышло хотя бы на эти двадцать четыре часа полностью переключить голову и выдохнуть.
В пять утра меня подняли звонком. Тихо выскользнул из-под одеяла, вышел в коридор, чтобы не разбудить любимую женщину.
— Рафаэль Закирович, через час начнутся торги, — напоминает агент.
— Скупай все, что они выкатят на рынок. Сегодня мы станем владельцами сразу двух крупных компаний, — довольно улыбаюсь.
— Сделаем.
Спускаюсь на первый этаж. Матвей уже сидит с чашкой кофе на диване.
— Не спится? — приветствую друга кивком головы.
— Сегодня такой день. Я в лучшем случае часа на два смог отрубиться.
— Да я тоже не спал толком. Юльку уложил, а сам пялился в потолок. Вроде только уснул, позвонил наш агент.
— Что там?
— Через час начало. Вот и узнаем.
Плеснув себе крепкого напитка из кофеварки, сажусь рядом с Мэтом. Обсуждаем текучку и все время смотрим на часы. Совсем скоро случится то, ради чего мы столько работали. Время тянется, как расплавленная на жарком летнем солнце жвачка. Оно будто издевается, проверяет на прочность наши нервы. Каждый щелчок секундной стрелки настенных механических часов заставляет тело подрагивать в предвкушении. Мы заслужили это. Самое сложное было — договориться с совестью, но люди, которые пытались в прямом смысле уничтожить мою жизнь, перекроить ее под себя, не гнушаясь низкими способами, били под дых, пытались давить через женщину, которую я любил и продолжаю любить. Люди, пытавшиеся убить моих детей, чтобы свершился выгодный для НИХ брак… Они просто не заслужили иного. Такое не прощают!
У нас с Матвеем одновременно зазвенели мобильники. Часы на стене тоже показывают шесть утра.
Сползаю по спинке дивана ниже, закрываю глаза и жду звонка от агента.
Должно получиться. Информация о выпуске акций достоверная. Все, до последней мелочи, идет по нашему сценарию. Они иначе просто не вывезут. Им нужны живые деньги. Много денег. Там тоже есть договорняк, но мы должны быть быстрее.
Три минуты седьмого…
На лестнице появляется сонная Юлька. Удивленно смотрит на нас с Мэтом. Медленно моргает. Пижамные шорты задрались с одной стороны, волосы растрепаны, футболка мятая и ноги босые.
— Ну что же ты… — вздохнув, взбегаю по ступенькам, обнимаю ее за талию, приподнимаю над полом и несу к нам.
Сажаю на колени. Она теплая такая, только из-под одеялки. Пахнет нашей ночью, немного своими духами и домом. Это так охрененно, когда женщина пахнет даже не тобой, а твоим домом. Вызывает чувство эйфории, абсолютного счастья, на которое уже перестал надеяться.
— Поспи еще, — глажу ее по волосам, снова глядя на часы.
Шесть ноль семь…
Рядом со мной на диване вздрагивает телефон. Матвей тут же напрягается, выпрямляется, выжидательно смотрит. Принимаю вызов, ставлю на громкую.
— Приятно работать на такого успешного бизнесмена, — заявляет агент.
— Получилось? — прокашливаюсь. Голос от нервов хрипнет.
— Да. Оба пакета акций ваши. Поздравляю!
Мы с Мэтом пару секунд смотрим друг на друга. У Илларионова дергается вверх уголок губ.
— Ааааа!!! Да! — Мэт подскакивает с дивана с воплями. — Да, черт возьми! Да! Мы сделали это!
— Что сделали? — сонно морщится Юля у меня на коленях.
Я тоже сижу и улыбаюсь. Внутри все ликует, хотя полное осознание того, что все закончилось, еще не пришло.
— Мы наказали всех, кто пытался тебя обидеть, — целую ее в висок, умалчивая о том, сколько денег прибавится в моей компании и на личных счетах. У Мэта уже доллары мигают в глазах, как в старых диснеевских мультиках.
— Раф! — радуется друг. — Получилось… — он падает обратно на диван.
Впереди еще много работы, но Юлю во все это я погружать не стану. Хватит с нее дерьма, в которое ее втянул первый брак со мной. Второй будет другим, я уверен. У нас обязательно получится.
— Мне надо уехать, — целую любимую в висок. — Вернусь поздно. Не скучайте тут без меня.
— Мы погулять хотим, — куксится Юлька. — Дети уже устали безвылазно сидеть в доме. Даже двор не спасает.
— Я понимаю. Потерпи еще пару дней, ладно? Вместе съездим куда-нибудь. В кино, например. Не помню, когда в последний раз был в кинотеатре.
— Раф, с детьми только на мультики или сказку. Ты выдержишь? — смеется Юля.
— Очень постараюсь.
Быстро целую ее в нос, поднимаюсь в комнату, собираюсь на работу. До обеда мы с Матвеем суетимся, решая срочные бумажные вопросы. Встречаемся с юристом, совмещая деловой разговор с быстрым обедом. После разъезжаемся. Матвей едет в бывшую компанию моего бывшего тестя, который, наверняка, сейчас недоумевает, что произошло и где его так поимели, что его специалисты не увидели подвохов. А я еду с Але. Надо вернуть ее в семью.
Сначала к себе на квартиру. Собираю все ее вещи в модные дизайнерские чемоданы. Квартира в ближайшие дни будет выставлена на продажу. Не хочу даже находиться здесь. Все пропитано моей, но совсем чужой жизнью, чужими эмоциями, ложью.
В свою сумку кидаю кое-что из личного. Потом разберу остальное. Гружу все в машину. Водитель везет меня по тому адресу, куда я перевез Алю из камеры.
Чемоданы оставляю в машине. Поднимаюсь в квартиру, открываю ее своим ключом.
— Аля?
Глава 23
Рафаэль
Тишина.
Не снимая обувь, заглядываю в комнату, на кухню. Нет ее.
Не понял…
Прислушиваюсь. Из ванной раздается едва слышный плеск воды. Дергаю за ручку. Выдыхаю.
Бывшая жена лежит по подбородок спрятавшись под густой белой пеной. Веки прикрыты, густые черные ресницы подрагивают. Она лениво открывает глаза, смотрит на меня, плавно спускаясь взглядом от лица по шее и ниже. Замирает на вырезе рубашки с расстегнутой верхней пуговицей.
— Соскучился? — улыбается Аля.
— Вылезай. К папе тебя отвезу. Он точно соскучился. С собаками уже ищет, — ухмыляюсь. — Мы в разводе, кстати, — обыденно сообщаю ей.
Аля садится. Пена с ее обнаженной груди падает в воду. Отворачиваюсь и выхожу.
— Какой стесняшка, — смеется бывшая жена.
Выдвигаю табурет на кухне, сажусь и жду.
Она выходит из ванной, обернутая полотенцем. С коротких волос капает вода, стекает по шее, попадает под махровую ткань. Внешность — это все, что в ней есть привлекательного. Внутри для меня пусто и даже хороший секс эту пустоту заполнить не может. Нужно нечто большее, чего у Али нет. Ей просто не привили, в ней не воспитали. Она реально думает, что быть женщиной — это просто быть красивой, сексуальной оболочкой, на которую муж должен все время смотреть и восторгаться. Это быстро проходит, а дальше ничего не остается. Дыра…
Убедившись, что я не ведусь на нее, Аля уходит в комнату и минут через пятнадцать возвращается в нормальной одежде.
— И что? — она смотрит мне в глаза. — Правда развелся?
— Да. В нашем браке больше нет необходимости. Твоему отцу больше нечем на меня давить.
— А как же дети, Раф? — Аля водит пальчиком по столу.
— Дети стали бы еще одним способом манипуляции, вот и все. Сегодня я поставил окончательную точку, Аль. И… — стучу пальцами по колену, — готов выполнить одно твое желание. В разумных пределах и исключительно из уважения к тем годам брака и хорошим моментам, что были между нами.
— Какой щедрый, — улыбается она. — У меня тут было время подумать. Я предполагала, что ты быстро разведешься со мной. Ты ведь вернулся к той своей… — пренебрежительно кривится.
— К Юле, — заканчиваю за нее.
— Не возвращай меня отцу, — неожиданно просит Аля. — Это и есть моя просьба. Куда я там уехала по твоей легенде?
— На Крит.
— Отлично. Меня устраивает. Вот туда я и уеду. Ты же дашь мне выходное пособие из нашего брака? — смеется она.
— И что ты там будешь делать?
— Начну новую жизнь, — жмет плечами. — Все эти ваши большие игры завели нас всех не туда. Или ты думаешь, я в детстве мечтала похищать людей и дико ревновать собственного мужа, который, к тому же, никогда меня не любил?
— Были такие мысли.
— Нет, Раф. Свою жизнь замужем я представляла совсем иной. Извиняться за то, что сделала, не буду. Я все еще люблю тебя, хоть ты мне и не верил. И если ты действительно хочешь сделать что-то хорошее, помоги мне уехать. Я отцу позвоню, скажу, что меня не надо искать. Возможно позже вернусь, когда буду готова.
— Перезагрузка, значит?
— Да. Время взаперти и одиночестве помогает многое переосмыслить. Никакие психотерапевты не нужны.
— Хорошо, — соглашаюсь. — Но тебе придется подписать некоторые бумаги. Своего рода пакт о ненападении. Я давно перестал верить людям на слово.