Вика уважительно хмыкнула, стрельнув глазами в Петю, и снова вернулась к галстуку.
– Уверена, что Ванечке очень приятно. – Она провернула жёлтую ткань в попытке сделать петлю. Потом пристально посмотрела на Петю и серьёзно спросила: – Ты так любишь музыку. Что ты делаешь в этой школе?
Петя хохотнул:
– Ты месяц прикрывала меня и сейчас задаёшь этот вопрос?
– Почему ты не скажешь отцу, насколько это важно для тебя?
Петя покачал головой:
– Он не верит. Считает это ребячеством. Убедить его может только моё… – Петя замялся и поправил себя: – Только чудо.
От Вики его заминка не укрылась:
– И ты, кажется, знаешь, какое именно чудо тебе нужно?
Петя вздохнул:
– Мне нужен Низовцев. Есть продюсер, Зиновьев, он…
– Да, я знаю, кто это. Слышала, что он собирает талантливых музыкантов и продвигает. Верно?
– Да, – Петя кивнул. – От него выходят звёздами. Если попасть к нему в академию, считай, что твоя музыкальная карьера состоялась. Я уже давно хочу туда поступить, пойти на пробы, и если возьмут – отцу уже некуда будет деваться. Но…
– Но?
– Но у меня не было напарника. Зиновьев берёт только группы. Очень талантливые группы. А в этом году пришёл Ваня и…
– И оказался очень талантливым, – сказала Вика с такой нежной улыбкой, что Пете захотелось что-нибудь сломать.
– Да. Но он не станет со мной готовиться к прослушиванию.
– Ты у него спрашивал? – поинтересовалась Вика, продолжая возню с галстуком.
– Нет, я и так уверен, что ему это не интересно.
– С чего ты взял? Судя по тому, как он играет, ему это явно тоже очень нравится и…
– Ради всего святого, Вольская, прекрати издеваться над тканью!
Петя не выдержал и тихонько хлопнул Вику по ладоням. Он придвинул стул ближе, аккуратно развязал тот ужас, который она десять минут пыталась превратить в узел, и чёткими выученными до автоматизма движениями неторопливо стал завязывать свой галстук вокруг её шеи.
Он смотрел на ткань, на свои руки, но чувствовал, что Вика не сводит с него глаз. Они сидели лицом к лицу, очень близко, настолько, что стало слышно их прерывистое дыхание. Петю нельзя было назвать неопытным в отношениях с девушками, но сейчас, когда он даже не снимал, а, наоборот, добавлял Вике новую деталь одежды, когда он медленно вёл аккуратно завязанный узел к её шее… Этот момент был чуть ли не самым интимным в его жизни.
Вокруг стало очень тихо – только мягкое шуршание ткани, их дыхание и быстрый стук Петиного сердца, который, он был уверен, слышала даже Вика. Петя поднял взгляд. Она всё ещё пронзительно смотрела на него, губы её были приоткрыты. Петя не стал долго размышлять. Он поддался этому моменту, этому секундному желанию – слегка потянул за край галстука, слегка наклонился к её губам и мог поклясться, что и она откликнулась на это почти незаметное натяжение… Но тут у Пети зазвонил телефон, и они оба подскочили и отпрянули друг от друга.
Жар хлынул к щекам, и Петя с трудом удержал телефон в дрожащих руках. Он что, чуть не поцеловал Вольскую?
Звонил, конечно, отец. Петя вскочил со стула и запустил руку в волосы.
– Чёрт, чёрт, чёрт… Я должен быстро что-то придумать, почему я в школе в… – Петя бросил взгляд на часы: – В семь вечера?!
Вика тоже встала и протянула руку:
– Давай сюда телефон.
Петя, недолго думая, подчинился. Вика привычно натянула широкую чужую улыбку и затараторила высоким, но неожиданно чуть хрипловатым голосом:
– Сергей Борисович, добрый вечер, это Яна Сергеевна, учитель по русскому, да. Нет, в этот раз без двоек, просто после классного часа я предложила ребятам зайти и обсудить их последнее эссе по книге, которую недавно проходили, и мы заболтались… Какую книгу? Эм… – Вика замялась, похоже, не готовая к такому вопросу. У Пети из головы резко вылетели все произведения, которые они проходили на литературе. Судя по Викиному взгляду, у неё тоже. Внезапно она выпалила: – «Осень в дерзком шарфике».
Петино сердце ухнуло вниз. Это худшее, что Вольская могла вспомнить. Кажется, она тоже это поняла, поскольку тут же заговорила ещё быстрее:
– Но вы знаете, мы очень поверхностно это обсудили, буквально для общего развития, в рамках темы современной культуры, а потом ребята предложили показать мне кабинет музыки, я же новенькая и ещё здесь не была, вот мы и спустились…
Петя замотал головой, жестикулируя Вике, но она, глядя на него широкими глазами, похоже, уже не могла остановиться. С каждой следующей фразой Петя чувствовал, что его всё сильнее придавливает к земле.
– Да. Да, немного сыграл. Нет, ну что вы, это никак не помешало… Послушайте… Сергей Борисович, вы не так…
Петя зажмурился и сжал руками переносицу. Ему конец.
– Сергей Борисович… Послушайте меня, Певцов! – воскликнула Вика. Петя бы выдернул у неё телефон, но она резко отошла и встала к нему спиной, глядя в окно. И заговорила своим голосом: – За что вы так ненавидите собственного сына, что ему приходится скрывать от вас, насколько он талантлив, и играть тайком? Я разговариваю с вами как педагог, которому небезразлично… Нет, всего один раз, но он сказал мне, что вы против, и я в недоумении, как это возможно, он потрясающий ударник, его место у Зиновьева, а вы…
Вика не договорила. Она медленно отняла телефон от уха, но не спешила поворачиваться к Пете.
– Он сказал, что не может говорить, но разговор не окончен, и повесил трубку.
Петя взял у Вики телефон, приложив огромные усилия, чтобы не выдернуть его из её рук.
– Что ж. Следующим он повесит меня, – сухо сказал Петя. Его душил гнев. Вольская должна немедленно уйти.
Она наконец повернулась к нему, вид у неё был пристыжённый.
– Прости, меня немного занесло. Он сказал, что тебе запрещено играть, и я…
– И ты опять полезла, куда тебя не просили, – сказал Петя сквозь зубы.
– Послушай, я хотела помочь…
– Помочь? – воскликнул он. Вика слегка попятилась. – Это как же? Рассказав о моей тайной мечте? Ляпнув, что я играю тайком от него? И ты обратилась к нему по фамилии, ты что, совсем спятила? – Гнев Пети выливался через край, он это чувствовал, но остановиться не мог. – Ты вообще понимаешь, что только что натворила?! Кто тебя просил? Отец меня не убьёт с порога только потому, что будет выбирать, за что именно: за то, что я играю, за то, что собрался к Зиновьеву, или за то, что меня защищает какая-то девчонка…
Петя замолчал. Он тяжело дышал и сердито смотрел на Вику. Она тоже посмотрела на него, склонив голову, и без всякого выражения сказала:
– Ты прав. Какая-то девчонка зря влезла. Извини. Больше не стану.
Она резко отвернулась и, по пути подхватив с парты свою сумку, выскочила из класса.
Полчаса спустя, наведя порядок в кабинете и закрыв его своей карточкой, Петя зашёл в гардероб. Бросив мимолётный взгляд в зеркало, он понял, что Вика так и ушла в его галстуке.
Глава 11Урок и перемена
На следующий день после концерта Ваня убедился в том, что они с Певцовым действительно неплохо сыграли. И что Миля оказалась права по поводу сердец. Теперь каждый раз, когда он шёл по коридорам от одного кабинета к другому, его провожали восхищённые взгляды, шёпот и хихиканье. Казалось, Ваню теперь знает в лицо вся школа. С одной стороны, ему это чертовски льстило, с другой – постоянно находиться под прицелом девчачьих глаз было некомфортно. Стоя на перемене перед кабинетом русского, он размышлял о том, что мантия-невидимка была бы очень кстати.
Со звонком дверь открылась, и в проёме показалась Яна. Как всегда, в платье – сегодня клетчатом – и с улыбкой на лице.
– Одиннадцатый класс, прошу, – она махнула им рукой, запуская в кабинет.
Ваня зашёл последним, пропустив Яну перед собой, и закрыл дверь. Он шагал за ней по кабинету к своей парте, глубоко вдыхая едва уловимый, но уже хорошо знакомый шлейф её духов – аромат был сладковатым, с лёгкой горчинкой.
– Яна Сергеевна, давайте сегодня фильм посмотрим, – сказал Трофимов. Он свалил учебные принадлежности в беспорядочную кучу на парте и отчаянно зевал.
– Трофимов, заинька, когда ты перестанешь начинать урок с этого вопроса? – Яна стрельнула в него улыбкой.
– Вода камень точит, Яна Сергеевна! Я всегда буду надеяться, – приложив руку к сердцу, проворковал Трофимов под общий смех.
– Вообще, фильм бы и правда не помешал, – присоединился к Трофимову Савченко. – Мы устали.
– Сейчас только второй урок, солнце ещё высоко, а вы молоды и должны быть бодры и активны.
В ответ ей раздалось коллективное ворчание.
– Но бубните, как старики, – рассмеялась Яна. Она стояла перед классом и, когда все подготовились к уроку и с поверженным видом встали возле парт, в своей мурлыкающей манере нежно произнесла: – Здравствуйте, присаживайтесь.
Сев, Ваня заметил, как Вика, резко развернулась на стуле, швырнула Певцову на парту жёлтый галстук со значком старосты и так же быстро отвернулась. Певцов не спеша приколол значок к пиджаку и убрал с парты галстук. Ваня перевёл взгляд на Вику и тихо прошептал:
– У тебя его вчерашний галстук? Я что-то пропустил?
Ему показалось, что он услышал тихий смешок Пети. Вика же прошипела:
– Не разгоняй фантазию, это не то, что ты подумал. Я…
Вика замолчала под взглядом Яны.
– Я потом тебе расскажу, – тихо прошептала она и пристально посмотрела на Яну. Та кивнула, взяла со своего стола стопку тетрадных листов и бодро заговорила:
– Так, одиннадцатый класс, я проверила ваши работы и…
Дверь распахнулась без стука. На пороге стоял светловолосый мужчина в сером костюме и чёрном пальто. Бегло оглядев класс и не дав никому опомниться, он стремительно зашагал к учительскому столу. Ване хватило двух секунд, чтобы понять, что это отец Певцова. И что он в ярости. Что он делает на уроке… русского? Осенённый догадкой, Ваня быстро перевёл взгляд на Петю. Тот уже шагал отцу наперерез.