После мучительно долгих секунд она всё-таки подняла на него взгляд:
– Что же я должна сказать?
Ваня сделал шаг вперед.
– Скажи, что я тебе не нравлюсь. Что я тебе безразличен. Скажи это.
Яна улыбнулась ему холодной чужой улыбкой. После продолжительной паузы она сказала:
– Тебе показалось, Низовцев.
– Что?
– Всё, что было в прошлом полугодии, – это просто наивная школьная фантазия. Тебе только показалось, что между нами… что-то возникло и что это похоже на какое-то чувство. Тебе показалось, что ты, возможно, немного увлёкся мной. Точно так же тебе кажется, что ты передумал поступать за рубеж. – Яна говорила до того отрешённо, что Ване захотелось зарычать от бессилия. Яна смотрела на него в упор глазами, в которых вместо карамели сейчас был лёд. – Это пройдёт. Мы больше никогда не увидимся, и вся эта история забудется.
– Ты сейчас убеждаешь меня или себя?
Яна промолчала.
– И я не увлёкся.
– Тем более. – Яна кивнула и снова отвела взгляд. – Тогда и волноваться не о чем. Я знала, что…
Ваня положил руки Яне на плечи и слегка повернул к себе, заставив снова поднять на него глаза.
– Я больше, чем увлёкся. И ты это знаешь.
Яна упрямо мотнула головой:
– Ничего я не знаю, Низовцев. И знать тут нечего.
Ваня горько усмехнулся:
– А самое интересное – ты тоже.
– Что я тоже?
– Ты тоже увлеклась. Ты пытаешься меня оттолкнуть, но своими действиями, особенно увольнением, только подтвердила то, о чём я и так догадывался.
Яна покачала головой и развернулась, чтобы уйти, но Ваня удержал её руку.
– Послушай. Я уже давно думаю о том, чтобы остаться. Чёртов Певцов своим чёртовым талантом сбил мои планы раньше, чем мы… раньше, чем я по-настоящему узнал тебя. Если мы с ним пройдём прослушивание, я останусь. И даже если не пройдём, возможно, и тогда… И ты бы это знала, если бы поговорила со мной. Если бы не увольнялась. Я останусь, и…
– И это ничего не изменит!
– Почему?
– Потому что я старше!
– Всего на три года!
– На целых три года, Низовцев! Между нами пропасть. Ты ещё учишься в школе, и тебе нужно уезжать, ты же так хотел этого! И ты не посмеешь из-за меня передумать!
Ваня поджал губы. Он сделал медленный вдох и так же медленно выдохнул:
– Что ещё?
– Что?
Ваня в упор посмотрел на Яну:
– Какие ещё есть причины? Я младше, я учусь в школе, – Ваня говорил и загибал пальцы. – Мой возможный отъезд. Что ещё?
Молчание.
– Яна… – Она нехотя подняла на него глаза. – Есть ли что-то ещё?
Яна едва заметно качнула головой. Ваня ухмыльнулся:
– Вот и прекрасно.
– Что же в этом прекрасного? – недовольно спросила она.
Ваня наклонился к её уху и с улыбкой, которой не мог бы представить пять минут назад, прошептал:
– А то, что в этих пунктах нет ни единого слова о том, что у тебя есть парень. – Яна, кажется, собиралась что-то возразить, но он склонился ещё ниже: – И ты так и не сказала, что я тебе не нравлюсь. А значит… – Ваня немного отстранился и мягко усмехнулся: – Отдаю тебе должное, ты предприняла неплохую попытку. Особенно сегодня, всеми этими словами. Но со мной это не сработает. Так что… – Ваня отошёл на шаг и склонился в графской манере: – Мы закончим этот разговор позднее, сударыня. Я ничего не могу сделать со своим возрастом. Но вот с остальными пунктами – вполне.
Яна покачала головой:
– Ты ошибаешься. Ваня, пойми, сейчас тебе кажется, что всё серьёзно и навсегда, но пройдёт время, и ты посмотришь на это с другой стороны. Ты пожалеешь, что не уехал. Тем более из-за какой-то училки. Есть много прекрасных девушек, которые подходят тебе по возрасту и… по всему остальному. Ты не должен идти на жертвы из-за меня. И ты не должен оставаться, если поступал в школу ради зарубежных вузов. Что бы ты там ни говорил про Певцова. Это всё… – Яна провела рукой между ними. – Не стоит таких усилий.
Ваня склонил голову набок и усмехнулся:
– Скажи это себе. Когда ты увольнялась из лучшей школы города ради моего личного дела, ты так же думала?
Их взгляды пересеклись – Ванин насмешливый и Янин… Печальный? Влюблённый?.. Она действительно пыталась заставить его поверить, что ей всё равно, но взгляд выдавал её. От этого взгляда Ване отчаянно захотелось прижать Яну к себе и… Но не сейчас. Раз это для неё так важно, школьник её целовать не будет.
Ваня отошёл ещё на несколько шагов.
– До конца учебного года осталось три чёртовых месяца. И после… – Ваня кивнул в знак прощания. – Мы поговорим.
Не дав себе передумать, он развернулся и быстро зашагал к такси, в котором его ждал Певцов. Он спиной чувствовал, как Яна смотрит ему вслед. Когда Ваня дошёл до такси и, не устояв, всё-таки обернулся, Яны уже не было.
Глава 24Подготовка
Петя зашёл в школу, когда на часах ещё не было восьми. Сегодня он сбежал из дома рано, чтобы не завтракать с отцом, который в последнее время всё чаще стал вспоминать об универах, факультетах, оценках – то есть обо всём, о чём Петя с ним разговаривать не хотел. Пока Петя шёл по пустому коридору к своему шкафчику, он думал о том, что Низовцев, возможно, знает толк в атмосфере – в школе было тихо и приятно. Переодевшись в этой приятной тишине, он пошёл по коридору, но тут до его слуха донёсся звук, от которого сердце подскочило. В кабинете музыки кто-то играл на гитаре. И, конечно, так играть мог только Низовцев. Петя направился туда. Кабинет музыки был оборудован специальными звукоподавляющими панелями, так что, когда Петя открыл дверь, его буквально накрыло звуковой волной электрогитары. Ваня стоял спиной к входу и играл что-то очень интересное. И красивое. И был полностью поглощён процессом. Да. Вот с таким Низовцевым Петя и хотел поступать. Дружить он может с любым, но поступать – только с этим. Петя дождался, когда Ваня остановится, и сказал:
– Да уж, из Яны мотиватор получился получше, чем из меня.
Ваня обернулся. Петя подошёл, усмехнувшись:
– Мог бы сразу сказать, что нужно просто перестать отвечать на твои сообщения…
В Петю полетел медиатор. Ваня явно целился ему в глаз, но Петя поймал медиатор у своего лица и стал подбрасывать, как монетку.
– Как ты попал в кабинет?
– Попросил охранника открыть, сказал, что Вероника Николаевна разрешила приходить, когда здесь свободно.
– Полагаю, мы наконец-то начинаем готовиться. У нас всего два месяца, а готовность – ноль процентов.
– Не ноль.
– Нам нужно придумать концепцию, подготовить один кавер и что-то своё, а у нас ни…
– Я песню написал.
Петя вскинул брови:
– Ты пишешь песни?
– Ты настолько удивлён после того, как осенью мы уже одну мою исполнили? – Ваня отобрал у него медиатор и приложил к струнам. – Я пишу стихи, которые могут стать песнями, но у меня проблема с аранжировкой. Этому… Этому меня не учили.
– Не учили? Так ты всё-таки с кем-то учился?
Ваня кивнул. Петя заметил, что челюсть Вани немного напряглась.
– Меня учил отец.
– Твой отец тоже был музыкантом? Или прошедшее время неуместно? Ты не рассказывал, так что поправь меня, чтобы я не выглядел грубияном.
Ваня поднял уголок губ в какой-то недоброй усмешке:
– Присядь, это лучше слушать сидя. – Ваня серьёзно посмотрел на Петю: – Мой отец – один из первых проектов Зиновьева.
– Чего?! Ты шутишь!
Ваня покачал головой:
– Мой отец – крутой гитарист. Его группа была довольно популярна в местной тусовке, и Зиновьев их заметил. Тогда ещё не было никакой академии, разумеется. Через некоторое время он предложил им контракт в Штатах. Мама не хотела, чтобы отец уезжал, но он обещал, что заберёт нас, когда там устроится. А через год… Попросил развод. Мне было десять.
Петя уставился на Низовцева. Да, это многое объясняло. Талант, навыки, нежелание петь на сцене и поступать в академию…
– Значит, отец научил тебя играть, – задумчиво подытожил Петя.
– И петь. Немного. Он постоянно играл дома, а я повторял. Мне нравилось играть вместе с ним, это было… – Ваня помедлил. – Это было счастливое время. А потом он уехал. После его отъезда я не хотел притрагиваться к гитаре, чтобы не расстраивать маму, но… Ничего не смог с собой поделать. Я знаю, что кое-что у меня неплохо получается. Но к Зиновьеву я не хотел, боялся, что маму это расстроит.
– Но теперь ты передумал? – с сомнением спросил Петя.
– Не то чтобы передумал. Скорее смирился с тем, что, похоже, и так неизбежно бы случилось. Даже смешно, – Ваня горько улыбнулся.
– Но если твой отец уехал, почему ты так стремился поступать за рубеж?
– Ну, во-первых, мне хотелось сделать то, чего не сделал отец, – вернуться. Дело принципа. Во-вторых, зарубежный вуз казался мне какой-то голливудской мечтой – стоит туда поступить, как все проблемы решатся. Казалось, что здесь нет таких перспектив. Но проучившись с вами полгода, я понял, что уезжать не обязательно, здесь тоже есть место… Деньгам. Успеху. Ваши родители же как-то зарабатывают. Ну а в-третьих… Я пытался наступить на горло своей любви к музыке, заменить её учёбой. По понятным причинам. Я не хочу быть похожим на отца, но, кажется, есть вещи, которые…
– Которые у тебя в крови. – Петя понимающе кивнул. М-да, вот так история. Если и существует судьба, то она сыграла с ними очень весёлую шутку. – А если мы не поступим? – У Пети защемило сердце от собственного вопроса.
Ваня посмотрел на него и твёрдо сказал:
– Мы поступим. Другого варианта теперь нет. Ни для тебя… Ни для меня.
– Но ты же всё равно подал документы вместе со всеми, кто претендует на зарубежные направления, я видел списки.
– Да. Но если мы поступим, я не уеду. Мама будет этому рада, хотя новость про Зиновьева, скорее всего, её шокирует. Яна убедится в серьёзности моих намерений, ну а я… – Ваня провёл рукой по грифу гитары: – А я буду заниматься тем, что люблю.