Я прикусила губу, неловко кивнув.
— Простите… за то, что не пришла в вашу студию прошлой ночью.
Рессина пожала плечами.
— Опять же, не нужно извиняться.
Так редко кто-то за пределами внутреннего круга говорил со мной с такой непринужденностью. Даже ткачиха стала более официально разговаривать после того, как я предложила купить ее гобелен.
— Я просто рада, что кто-то использует это место. Что вы его используете, — добавила Рессина.
— Я думаю, Полине вы бы понравились.
Я молчала. И опомнившись начала собирать свои вещи.
— Я уже ухожу. — Я подошла к стене, чтобы поставить еще свежую картину. Портрет, над которым я думала некоторое время и отправила его в карман между мирами, вместе со всеми остальными работами.
Я наклонилась, чтобы собрать остальные материалы.
— Вы можете оставить их.
Я замерла.
— Это не моя студия.
Рессина прислонилась к стене.
— Возможно, вы могли бы поговорить об этом с семьей Полины. Они не будут против продажи.
Я выпрямилась, забрав с собой сумку.
— Возможно, — я подстраховалась, отправив остальные предметы и картины в это карманное царство, не заботясь о том, врезались ли они друг в друга, когда я направлялась к двери.
— Они живут на ферме в Дунмере, на берегу моря. На случай, если вас это заинтересует.
Вряд ли.
— Благодарю.
Я практически чувствовала ее улыбку, когда подошла к входной двери.
— Счастливого Солнцестояния.
— И вам тоже, — бросила я через плечо, прежде чем выйти на улицу.
И врезаться прямо в твердую, теплую грудь моего мэйта.
Я отскочила от Риса, ругаясь, хмурясь от его смеха, когда он сжал мои руки, чтобы удержать.
— Куда-то собралась?
Я насупилась, но взяла его под руку и направилась на оживленную улицу.
— Что ты здесь делаешь?
— Почему ты выбежала из заброшенной галереи, словно что-то украла?
— Я не выбегала, — ответила я, сжав его руку, заработав еще один глубокий, хриплый смешок.
— Значит, ты шла подозрительно быстро.
Я молчала, пока мы не достигли проспекта, который спускался вниз к реке. Тонкие льдины проплывали по бирюзовым водам. Под ними вода текла не так быстро, как в теплые месяцы. Словно Сидра впала в сумеречный зимний сон.
— Там я рисовала, — сказала я, наконец, когда мы остановились на дорожке у реки. Влажный, холодный ветер пролетел мимо, растрепав мои волосы и Рис спрятал выбившуюся прядь за ухо.
— Я вернулась туда сегодня и была поймана художницей, Рессиной. Но та студия принадлежала фейри, которая не пережила нападение этой весной. Рессина убирается от своего имени. От имени Полины, на случай, если семья захочет продать помещение.
— Мы можем купить его, если ты хочешь рисовать в уединении, — предложил он, тонкий солнечный свет, заблестел на его волосах. Никаких признаков крыльев.
— Нет, нет, дело не только в уединении… само место прекрасно. Я чувствую это. — Я покачала головой. — Я не знаю. Картины помогают. В смысле, помогают мне. — Я выдохнула и всмотрелась в его лицо, которое было мне дороже больше всего на свете, слова ткачихи эхом прозвучали в голове.
Она потеряла своего мужа. А я нет. И все же она ткала и творила. Я прикоснулась к щеке Риса, и он склонился ближе к моей руке, когда я тихо спросила:
— Как думаешь, это глупо, размышлять о том, что живопись может помочь и другим? Не мои картины, я имею в виду. Что если обучать живописи людей, которые борются с сами собой так же, как и я.
Его взгляд стал мягче.
— Я не думаю, что это глупо.
Я провела пальцем по его скуле, наслаждаясь каждым сантиметром контакта.
— От этого я чувствую себя лучше, может и другие тоже смогут это почувствовать.
Он молчал, даруя мне то общение, которое ничего не требовало, ничего не просило в замен, пока я гладила его лицо. Мы обрели связи меньше года назад. Если бы все пошло не так во время последней битвы, сколько бы горя навалилось на меня? Я знала… знала то, что являлось для меня глубочайшим ударом.
Я наконец убрала руку от его лица.
— Как думаешь, кто-нибудь придет? Если бы было доступно пространство для обучения?
Рис наблюдал за мной, всматриваясь в мои глаза, а затем поцеловал в висок, его губы были теплыми против мое охлажденного лица.
— Полагаю, тебе нужно проверить.
***
Фейра
Рис проводил меня до двери, ведущей к квартире Амрен, прежде чем уйти на еще одну встречу с Кассианом и их Иллирийскими командирами в военном лагере Дэвлона.
В нос ударил ужасный запах.
— Здесь пахнет… интересно.
Амрен, сидевшая на длинном рабочем столе в центре комнаты, ухмыльнулась мне и указала присесть на кровать с балдахином.
Помятые простыни и разбросанные подушки подтверждали причины посторонних запахов.
— Ты могла бы открыть окно, — сказала я, махнув на стену на другом конце квартиры.
— Холодно, — это все, что она сказала, возвращаясь к…
— Пазлы?
Амрен установила крошечный кусочек к картине над, которой она работала.
— Должна же я делать что-то во время Солнцестояния?
Я не смела возразить, снимая пальто и шарф. В камине у Амрен горел огонь из-за чего стояла ужасная духота. Но ни хозяйка или ее спутник из Летнего двора, которого нигде не было видно, этого не замечали.
— Где Вариан?
— Покупает еще больше подарков для меня.
— Еще?
Небольшая улыбка, ее красные губы поджались, когда она поместила еще один кусочек в свой пазл.
— Он решил, что тех, что привез из Летнего двора, недостаточно.
Это я тоже не хотела комментировать.
Я села напротив нее за длинный стол из темного дерева, рассматривая наполовину законченный пазл, похожий на осеннее пастбище.
— Твое новое хобби?
— Без этой отвратительной книги, которую нужно было расшифровать, я обнаружила, что соскучилась по таким вещам. — Еще один кусочек встал на место. — Это пятый на этой неделе.
— Прошло только три дня от недели.
— Они не достаточно сложные для меня.
— Сколько штук на этот раз?
— Пять тысяч.
— Не выпендривайся.
Амрен выпрямилась, потирая спину и подмигивая.
— Развивает мышление, но портит осанку.
— Хорошо, что у тебя есть Вариан для упражнений.
Амрен рассмеялась, звук был похож на карканье вороны.
— Действительно, хорошо. — Эти серебряные глаза, казались странными, словно в них еще сохранился отпечаток той силы.
— Ты пришла сюда не для того, чтобы составить мне компанию.
Я откинулся на спинку шатающегося стула. Ни один не подходил к столу по стилю. Действительно, каждый из них, казался, словно из разных десятилетий или веков.
— Нет, не для этого.
Вторая Высшего Лорда махнула рукой и снова склонилась над пазлами.
— Валяй.
Я сделала вдох.
— Речь пойдет о Несте.
— Я так и думала.
— Вы с ней разговаривали?
— Она иногда приходит сюда.
— На самом деле?
Амрен попыталась и не смогла поместить кусочек в пазл, ее взгляд метнулся к разноцветным частям, разбросанным вокруг нее.
— В это так трудно поверить?
— Она не заходит в городской дом. Или в дом Ветра.
— Никто не любит ходить в дом Ветра.
Я потянулась за кусочком, и Амрен щелкнула языком в предупреждении не делать этого. Я тут же убрала руку.
— Я надеялась, что ты знаешь о чем она переживает.
Амрен молчала некоторое время, рассматривая кусочки пазлов. Я собиралась уже повторить, когда она ответила:
— Мне нравится твоя сестра.
Хоть кому-то.
Амрен подняла глаза на меня, словно я произнесла это вслух.
— Она мне нравится потому, что не создает проблем. И она не так проста, чтобы находится с ней рядом или понимать.
— Но?
— Без но, — сказала Амрен, возвращаясь к пазлам. — Поскольку она мне нравится, я не собираюсь сплетничать о ее нынешнем состоянии.
— Это не сплетни. Я беспокоюсь. — Мы все. — Она начинает путь, который…
— Я не предам ее доверия.
— Она говорила с тобой? — Слишком много эмоций пронзало меня. Облегчение о того, что Неста с кем-то разговаривает, смущение из-за того, что это была Амрен, и, возможно, даже некоторая ревность, что моя сестра не обратилась ко мне… или к Элейн.
— Нет, — сказала Амрен. — Но я знаю, что она не хотела бы, чтобы я разговаривала о ее жизни с кем-либо. Или с тобой.
— Но…
— Дайте ей время. Дайте ей свободы. Дайте ей возможность разобраться совсем самостоятельно.
— Прошло уже несколько месяцев.
— Она бессмертная. Месяцы не имеют значения.
Я сжала челюсть.
— Она отказывается приходить на Солнцестояние. Элейн будет ужасно расстроена, если она этого не сделает
— Элейн, или ты?
Эти серебряные глаза прижали меня к месту.
— Мы обе, — сказала я сквозь зубы.
— У Элейн полно своих проблем, на которых стоит сосредоточиться.
— Это какие же?
Амрен просто посмотрела на меня. Я проигнорировала ее.
— Если Неста соизволит навестить тебя, — сказала я, старый стул, заскрипел, когда встала с него, забирая пальто и шарф со скамейки у двери, — скажи ей, что это будет очень много значить, если она придет на Солнцестояние.
— Я не даю обещаний, деточка.
Это было лучшее, на что я могла надеяться.
Глава 16
Рисанд
В этот же день Кассиан бросил свою кожаную сумку на узкую кровать у стены в четвертой спальне городского дома и ее содержимое загремело.
— Ты принес оружие на Солнцестояние? — спросил я, прислонившись к дверной раме.
Азриэль, положив свою сумку на кровать напротив Кассиана, посмотрел на нашего брата с тревогой. После прошлой ночи на диванах, они все таки решили перебраться в спальню.
Кассиан пожал плечами, плюхнувшись на кровать, которая больше подходила ребенку, чем воину-Иллирийцу.
— Некоторое может быть подарком
— А остальное?
Кассиан снял сапоги и прислонился к изголовью кровати, сложив руки за голову, его крылья касались пола.