Незаконнорожденный. Все еще бастард, несмотря на то, что он сделал для нас с Рисом во время последней битвы. Но вина за такое поведение лежала не только на плечах Тамлина. Я сама все разрушила.
Я не чувствовала себя достаточно виноватой, чтобы извиниться за это. Пока. Возможно, никогда.
— Зачем? — Это был единственный вопрос, который я смогла задать.
— Возможно, это как-то связано с визитом твоего мэйта на днях.
Я напряглась.
— Рис не вовлекал тебя в это.
— Он вполне мог. Что бы он ни сказал или не сделал, Тамлин решил, что хочет остаться в одиночестве. — Его рыжий глаз потемнел. — Твой мэйт должен был знать что говорить, прежде чем пинать сломленного мужчину.
— Я не могу сказать, что мне особо жаль за то, что он сделал.
— Вам нужен Тамлин как союзник. Действуй осторожно.
Я не хотела думать об этом, особенно сегодня. Никогда.
— Мои дела с ним закончены.
— Возможно, твои да, но не Риса. И тебе стоит напомнить своему мэйту об этом факте.
Пульсация пробежала вниз по связи, словно в ответ.
Все в порядке?
Я позволила Рису увидеть и услышать все, что было сказано, в мгновение ока.
Извини, что доставил ему неприятности, сказал Рис. Мне нужно вернуться домой?
Я разберусь с этим.
Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, сказал Рис, и связь замолчала.
— Проверяет? — тихо спросил Люсьен.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, — сказала я, с выражением скуки на лице.
Он бросил на меня понимающий взгляд, продолжив идти к двери, схватив свое тяжелое пальто и шарф с крючков, установленных на деревянных панелях рядом с ним.
— Большая коробка для тебя. Поменьше для нее.
Мне потребовалось одно мгновение, чтобы понять, что он имел в виду подарки. Я взглянула через плечо на серебряные упаковки с синими бантами.
Но, когда я оглянулась назад, Люсьена уже не было.
***
Фейра
Я нашла свою сестру на кухне, наблюдающую за свистящим чайником.
— Он не останется на чай, — сказала я.
Никаких признаков Нуалы или Керридвен.
Элейн просто сняла чайник с плиты.
Я не должна была злиться на нее и на кого-нибудь еще, кроме себя, но я сказала.
— Ты не смогла сказать ему ни слова? Хотя бы «Здравствуй»?
Элейн смотрела только на дымящийся чайник, когда ставила его на стол.
— Он принес тебе подарок.
Эти карие глаза повернулись ко мне, они были острее, чем я их когда-либо видела.
— И это дает ему право на мое время и чувства?
— Нет. — Я моргнула. — Но он хороший мужчина. — Несмотря на сказанные нами резкие слова. Несмотря на эту чушь про группу изгнанников. — Он заботится о тебе.
— Он не знает меня.
— Ты не даешь ему даже шанса сделать это.
Ее губы сжались, единственный признак гнева на миленьком лице.
— Мне не нужен мэйт. Мне не нужен этот мужчина.
Она хотела быть с человеком.
Солнцестояние. Сегодня было Солнцестояние, и все должны были быть веселыми и счастливыми.
— Я знаю, что это не так. — У меня сбилось дыхание. — Но …
Но я понятия не имела, что сказать. Только потому, что Люсьен был ее мэйтом, это не означало, что он претендовал на нее, на связь. Она принадлежала самой себе, способная делать свой собственный выбор. Оценивать свои потребности.
— Он хороший мужчина, — повторила я. — И это… это просто… — я подбирала слова.
— Мне не нравится видеть вас несчастными.
Элейн смотрела на рабочий стол, на котором лежала выпечка как завершенная, так еще и не готовая, чайник тем временем остывал.
— Я знаю, что это не так.
Больше нечего было сказать. Поэтому я коснулась ее плеча и ушла.
Элейн не сказала ни слова.
Я обнаружила Мор, сидящую на нижних ступенях лестницы, одетую в свободные штаны персикового цвета и тяжелый белый свитер. Сочетание обычного стиля Амрен и моего.
Золотые серьги заблестели, когда Мор подарила мне мрачную улыбку.
— Выпьешь? — В ее руках появился графин.
— Мать всевышняя, да.
Она ждала, пока я сяду рядом с ней на дубовые ступеньки и выпью янтарной жидкости, обжигающей мое горло и согревающей живот, прежде чем спросить:
— Хочешь мой совет?
Я кивнула.
Мор выпила из своего бокала.
— Держись от этого подальше. Она не готова, и он тоже, независимо от того, сколько подарков он принесет.
Я подняла бровь.
— Шпионишь?
Мор откинулась на ступеньки, совершенно не раскаявшись.
— Пусть живет со своей группой изгнанников. Пусть разбирается с Тамлином сам. Дай ему понять, где он хочет быть. Кем он хочет быть. То же самое касается и ее.
Она была права.
— Я знаю, что ты все еще винишь себя за то, что сделали с твоими сестрами. — Мор толкнула своим коленом мое. — И именно поэтому, ты хочешь все исправить, пока они здесь.
— Я всегда хотела сделать это, — сказала я хмуро.
Мор криво улыбнулась.
— Вот почему мы любим тебя. Почему они тебя любят.
На счет Несты, я не была так уверена.
Мор продолжила:
— Просто наберись терпения. Они сами разберутся. Как и всегда.
Она была бесспорно права.
Я наполнила свой бокал, поставила хрустальный графин на ступеньку позади нас и снова выпила.
— Я хочу, чтобы они были счастливы. Все.
— Так и будет.
Она сказала простые слова с таким непоколебимым убеждением, что я ей поверила.
Я приподняла бровь.
— А ты… ты счастлива?
Мор знала, что я имела в виду. Но она просто улыбнулась, закручивая ликер в бокале.
— Сегодня Солнцестояние. Я сейчас со своей семьей. Я выпиваю. Я очень счастлива.
Искусное уклонение от ответа. Но я была вынуждена спросить. Я стукнула свой тяжелый бокал против ее.
— Кстати о нашей семье… где они, черт возьми?
Карие глаза Мора загорелись.
— О-О, он не сказал тебе, не так ли?
Моя улыбка дрогнула.
— Расскажи мне.
— О том, что эта троица делает каждое утро на Солнцестояние?
— Я начинаю нервничать.
Мор поставила стакан на ступеньку и схватила меня за руку.
— Пойдем со мной.
Прежде чем я смогла возразить, она рассеяла со мной.
Ослепляющий свет ударил в меня. И холод.
Бодрый, жестокий холод. Слишком холодно для свитеров и брюк, которые были на нас.
Снег. Солнце. Ветер.
И горы.
И дом.
Дом.
Мор указала на бесконечное пространство на вершине горы. Покрытое снегом, так же, как я видела его в последний раз. Но вместо плоского, непрерывного пространства…
— Это снежные хижины?
Кивок.
Что-то белое пролетело по полю, белое и твердое и блестящее, а потом…
Крик Кассиана прогремел в горах вокруг нас. Затем…
— Ты сволочь!
Ответный смех Риса был ярким как солнце на снегу.
Я осмотрела три снежные стены-баррикады, которые граничили с полем, когда Мор установила невидимый щит от безжалостного ветра. Однако это не особо спасало от холода.
— У них снежки?
Еще один кивок.
— Три Иллирийских воина, — сказала я. — Величайших Иллирийских воина играют в снежки?
Глаза Мора практически светились от лукавого восторга.
— Традиция из детства.
— Им больше пятиста лет.
— Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе о количестве побед?
Я вытаращилась на нее. Затем на поле за его пределами. На снежки, которые действительно пролетали с жестокой, быстрой точностью, когда темные головы выскакивали над стенами.
— Никакой магии, — произнесла Мор, — никаких крыльев, никаких передышек.
— Они здесь с полудня. — Было почти три часа. Мои зубы начали стучать.
— Я всегда задерживаюсь, чтобы выпить, — сказала Мор, словно это был ответ.
— Как они вообще решают, кто победит?
— Кто не получит обморожения.
Я снова удивленно посмотрела на нее.
— Это просто нелепо.
— В доме много алкоголя.
Действительно, никто из мужчин, казалось, не замечал нас. Даже, когда Азриэль выскочил и запустил два снежка в небо и снова исчез за стеной из снега.
Мгновение спустя, злобное проклятие от Риса донеслось до нас.
— Гаденыш.
Смех был слышен в каждой букве.
Мор взяла меня под руку.
— Я не думаю, что твой мэйт выиграет в этом году, моя подружка.
Я прижалась к ней и мы стали пробраться сквозь снег к дому, дымоход в котором уже выпускал дым в ясное голубое небо.
Действительно, Иллирийские детишки.
Глава 19
Фейра
Азриэль победил.
Его сто девяносто девятая победа, по-видимому.
Троица зашла в дом через час, капая снегом на ковер, раскрасневшиеся от мороза и с улыбками на лице от уха до уха.
Мор и я, прижавшись друг к другу под одеялом на диване, только закатили глаза увидев их.
Рис просто оставил поцелуй на моем лбу, заявив, что они собираются попариться в бане, за домом.
Я посмотрела на Мор, когда они исчезли.
— Еще одна традиция, — сказала она мне, бутылка спиртного опустела, а моя голова закружилась. — Иллирийские традиции — попариться в бане. Кучка голых воинов сидит в бане и потеет.
Я снова моргнула.
Губы Мора дернулись.
— Хорошие Иллирийские традиции неизменны.
Я фыркнула.
— Итак, они просто сидят там. Голые. Потные.
Мать всевышняя.
Хочешь взглянуть? Темный смешок пробежал в моем сознании.
Просто жажду. Сиди уже и потей.
Здесь есть место для еще одного.
Я думала, мэйтов не делят.
Я ощущала его улыбку, словно он ухмылялся мне в шею.
Мне всегда хочется знать, что вызывает у тебя интерес, дорогая Фейра.
Я осмотрела хижину вокруг себя, поверхности, которые разрисовала почти год назад.
Мне обещали стену, Рис.
Пауза. Длинная пауза.
Я и раньше брал тебя у стены.
А как же эти стены?
Еще одна долгая, долгая пауза.
Пока я в бане лучше не обсуждать это.