Этот придурок точно знал, какое оружие лучше использовать, физическое и словесное.
— Два часа в кольце каждое утро, — сказал Кассиан с тем же жестким тоном, что даже я не стал бы возражать. Он не разорвал взгляда с Дэвлоном. — Парни могут помочь украсить, убраться и приготовить. У них же тоже две руки.
— Некоторые так и делают, — сказал Дэвлон. — И не все вернулись домой с ними.
Я чувствовал, больше, чем видел, глубокую рану в душе Кассиана.
Это было ценой его командования нашими войсками: каждую травму, смерть, шрам… он воспринимал их все как свои ошибки. И находясь вокруг этих воинов, видя, оторванные конечности и тяжелые травмы все еще исцеляющиеся или, которые, возможно, никогда не исцелятся…
— Они будут тренироваться в течение девяноста минут, — сказал я, успокаивая темную силу, которая начала бурлить в моих венах, ища путь высвободиться, убрав замершие руки в карманы.
Кассиан, мудро, притворился удивленным, широко расправив крылья. Дэвлон открыл рот, но я прервал его, прежде чем он смог выкрикнуть что-то действительно глупое.
— Полтора часа каждое утро, затем они делают работу по дому, мужчины же бросают тренировки, когда они захотят.
Я взглянул на постоянные палатки, небольшие каменные и деревянные домики, разбросанные вдоль широкого прохода и на кроны деревьев позади нас.
— Не забывай, что и среди женщин, Дэвлон, тоже есть потери. Возможно, не рук, но их мужья, сыновья и братья были на тех полях сражений. Каждый помогает подготовиться к празднику, и каждый получает возможность тренироваться.
Я дернул подбородком Кассиану, указывая ему следовать за мной до дома через лагерь, в котором мы теперь устроили базу. Внутри него не было ни одной поверхности, где я бы не брал Фейру… кухонный стол был моим самым любимым, все благодаря тем необузданным дням после того, как мы впервые разделили связь, когда я едва мог стоять рядом с ней спокойно.
Как давно это было, какими далекими казались те дни. Словно жизнь назад.
Мне срочно был нужен отпуск.
Снег и лед хрустели под нашими сапогами, когда мы шли к узкому двухэтажному каменному дому у кромки леса.
Не отпуск, для того, чтобы отдохнуть или сходить куда-то, а просто, чтобы провести больше времени, а не несколько часов, в одной постели с моим мэйтом и забыться в ней. В последние дни, казалось, было и то, и другое. Что было совершенно неприемлемо. И заставило меня совершить около двадцати глупостей.
На прошлой неделе, я так отчаянно нуждался в ее ласках и вкусе, что я взял Фейру во время полета из дома Ветра в городской дом.
Так высоко над Веларисом… в неведение от всех. Это потребовало осторожного маневрирования, и я планировал в течение нескольких месяцев сделать это с ней, наедине в небе, мне потребовался все лишь один взгляд в эти сине-серые глаза, чтобы я приступил к расстегиванию ее штанов.
Мгновение спустя, я был внутри нее, и мы почти врезались в крышу… вел себя как Иллирийский мальчишка. А Фейра только смеялась.
Это не самый лучший мой поступок, и я не сомневался, что натворю еще чего похлеще до зимнего солнцестояния, если не найду хотя бы день отдыха.
Я подавил свое растущее желание, пока оно не стало ничем иным, как смутным ревом в глубине моего разума, и не разговаривал, пока мы с Кассианом не переступили через входную дверь.
— Есть что-нибудь еще, о чем я должен знать?
Я потопал отряхивая снег с сапог на пороге и вошел в дом. Этот кухонный стол стоял посередине гостиной. Я прогнал образ Фейры склонившейся над ним.
Кассиан выдохнул и закрыл за собой дверь, затем убрал крылья и прислонился к ней.
— Назревает раздор. С таким количеством кланов, собирающихся на Солнцестояние, это станет шансом для них, чтобы внести еще больше смуты.
Мерцание моей силы было огнем, ревущим в камине. Это был едва ли шепот магии, но ее освобождение подорвало способность держать все под контролем, всю эту темную силу. Я встал у этого проклятого стола и скрестил руки.
— Мы уже сталкивались с этим дерьмом раньше. Разберемся снова.
Кассиан покачал головой, темные волосы на его плечах засияли от бледных лучей света, пробивающегося через окна.
— Это не так, как раньше. Раньше, ты, я и Аз… мы ненавидели то, кем мы являемся. Но на этот раз… мы отправили их сражаться. Я отправил их, Рис. И теперь недовольны не только воины… но и женщины. Они верят, что мы с тобой отправили их на юг в качестве мести за их обращение с детьми; они думают, что мы специально поставили некоторых мужчин в линии фронта в качестве расплаты.
Не хорошо. Совсем не хорошо.
— Значит, мы должны с этим разобраться. Выяснить, откуда у всего этого растут ноги и мирно покончить с этим, — пояснил я, когда он поднял брови. — Мы не можем просто уйти от этого.
Кассиан почесал челюсть.
— Нет, мы не можем.
Это не было бы похоже на охоту на тех изгоев из военных отрядов, которые терроризировали любого на своем пути. Совершено не похоже.
Он посмотрел на тусклый дом, на огонь потрескивающий в камине, на то, как мы наблюдали за готовящей моей матерью во время нашего обучения. Старая, знакомая боль заполнила грудь. Весь этот дом, каждый его дюйм, был полон прошлого.
— Многие из них придут на Солнцестояние, — продолжил он. — Я могу остаться здесь, присмотреть за вещами. Может раздам подарки детям и женщинам. Вещи, которые им действительно нужны, но они слишком горды, чтобы попросить.
Это была хорошая идея. Но…
— Это может подождать. Я хочу, чтобы ты вернулся домой к Солнцестоянию.
— Я не против…
— Я хочу, чтобы ты вернулся домой. В Веларис, — добавил я, когда он открыл рот, чтобы извергнуть какую-то Иллирийскую лоялистическую чушь, в которую он все еще верил, даже после того, как они с ним обращались. — Мы проведем Солнцестояние вместе. Все вместе.
Даже если бы мне пришлось отдать им прямой приказ, как Высший Лорд.
Кассиан наклонил голову.
— Что с тобой происходит?
— Ничего.
Что касается того, что произошло, да, мне было на что жаловаться. То, что мой мэйт просыпалась каждую ночь, не было насущной проблемой. Кроме нас самих.
— Рана настолько глубока, Рис?
Конечно, он видел это насквозь.
Я вздохнул, нахмурившись на старый, испачканный сажей потолок. Мы тоже праздновали Солнцестояние в этом доме. У моей матери всегда были подарки для Азриэля и Кассиана. Для последнего, в первое Солнцестояние, которое мы здесь провели, он впервые получил какой-либо подарок. Я все еще видел слезы, которые Кассиан пытался скрыть, когда открывал подарки, и мокрые от слез глаза моей матери, когда она смотрела на него.
— Я уже хочу перейти к следующей неделе.
— Уверен, что твоя сила не может сделать это за тебя?
Я сравнял его взгляд с землей. Кассиан лишь подарил мне дерзкую ухмылку.
Я никогда не переставал благодарить за них… мои друзья, моя семья, которые видели мою силу и не бежали, не трепетали от страха. Да, иногда я мог напугать их до усрачки, но мы все делали это друг с другом. Кассиан пугал меня больше, чем я хотел признать, и последний раз это было всего несколько месяцев назад.
Дважды. Дважды, за несколько недель, это произошло.
Я все еще видел, как Азриэль тащил его с поля битвы, как кровь текла по его ногам и то, как рана Каса выглядела, словно зияющая пасть, разрывающая его тело пополам.
И я все еще видел, как Фейра позволила мне проникнуть в ее разум, чтобы показать, что именно произошло между ее сестрами и Королем Хэйберна. Все еще видел Кассиана, раненного и истекающего кровью на земле, умоляющего Несту бежать.
Кассиан еще не говорил об этом. О том, что происходило в те минуты. О Несте.
Кассиан и сестра моего мэйта вообще не разговаривали друг с другом.
Неста успешно закрылась в какой-то занюханной квартире через Сидру, отказываясь контактировать с каждым из нас, за исключением нескольких коротких визитов к Фейре каждый месяц.
Я должен найти способ исправить это.
Я видел, как это съедало Фейру. Я все еще успокаивал ее после кошмаров о том дне в Хэйберне, когда ее сестры были превращены против их воли. Кошмары о том моменте, когда Кассиан был близок к смерти, и Неста нависала над ним, защищая от смертельного удара, и Элейн… Элейн, которая взяла кинжал Азриэля и убила Короля Хэйберна.
Я потер переносицу.
— Сейчас это слишком тяжело. Мы все стараемся отвлечься и держаться рядом.
Аз, Кассиан и я снова отложили на потом, наши ежегодные пятидневные каникулы в хижине. Отложили их на следующий год… снова.
— Приезжай домой на Солнцестояние, и мы сможем сесть и придумать план на предстоящую весну.
— Звучит как торжественное мероприятие.
С моим двором Грез, так было всегда.
Но я заставил себя спросить:
— Является ли Дэвлон одним из возможных повстанцев?
Я жаждал, чтобы это все было неправдой. Я обижался на мужчину и его отсталость, но он был честен с Кассианом, Азриэлем и мной. Он относился к нам также, как и к чистокровным Иллирийским воинам. Все еще делал так для всех бастардов, рожденных под его командованием. Из-за его абсурдных представлений о женщинах мне хотелось его задушить. Развеять в тумане. Но если его вдруг пришлось бы заменить, только мать знала, кто смог бы занять его место.
Кассиан покачал головой.
— Я так не думаю. Дэвлон запрещает все подобные разговоры. Но это только делает их более скрытными, что затрудняет поиск того, кто распространяет эту чушь.
Я кивнул. У меня была встреча в Цесере с двумя Жрицами, которые пережили резню Хэйберна год назад о том, как обращаться с паломниками, которые хотели приехать из-за пределов нашей территории. Опоздание не станет убеждающим фактором отложить этот разговор до весны.
— Следи за ним в течение нескольких дней, а потом возвращайся домой. Я хочу, чтобы ты был там за две ночи до Солнцестояния. И на следующий день после него.
Намек на злую ухмылку.
— Я предполагаю, что наша традиция в день Солнцестояния все еще в силе. Несмотря на то, что ты теперь такой взрослый, связанный связью мужчина.