Я не помнила целителя, который залатал меня, или как Рис отмывал меня. Как я рассказала ему, что случилось с Юрианом и Тамлином, как Нэста кружила вокруг Элейн, когда пришел Гелион, чтобы избавить ее от цепей, проклиная искусную работу короля, даже если и восхищался их качеством.
Но я помнила, как лежала на медвежьей шкуре, когда все закончилось. Как я почувствовала, что худое тело Элейн опускается рядом со мной и прижимается ко мне, достаточно осторожно, чтобы не коснуться перевязанной раны на моем плече. Я не осознавала, как я замерзла, пока ее тепло не окутало меня.
Мгновением спустя еще одно теплое тело улеглось слева от меня. До меня донесся запах Нэсты: огонь, сталь и бескомпромиссная воля.
Отдаленно я услышала, как Рис выводит остальных — чтобы они вместе с ним проверили Азриэля, который теперь находился под опекой Тэсана.
Я не знаю, как долго мы с сестрами пролежали так вместе, так же как и раньше, когда мы делили резную кровать в нашем ветхом домике. Раньше — во время сна, мы пинались, скручивались и сражались за малейший кусочек кровати, любое свободное место.
Но этим утром, когда солнце поднялось над миром, мы крепко обнимались. И не отпускали друг друга.
Глава 66
Каллиас и его армия прибыли к полудню.
Лишь этот звук заставил меня подняться с места, где мы с сестрами спали на полу. Это и мысль, которая пронзила меня.
Тамлин.
Его действия прикроют предательство Юриана. Без сомнений, Тамлин вернулся к армии Хайберна после встречи не для того, чтобы предать нас — а чтобы шпионить.
Хотя после прошлой ночи… вряд ли он снова приблизиться к Хайберну. Не тогда, когда король сам все видел.
Я не знала, как об этом думать.
О том, что он спас меня — что отказался от своей игры, чтобы сделать это. Куда он ушел после рассеивания? Мы ничего не слышали о воинах Весеннего Двора.
И ветер, что он послал… Я никогда не видела, чтобы он использовал такую силу.
И в самом деле, Философия Нефелы. Слабостью, которая превратилась в силу, были не мои крылья и полет. А Тамлин. Если бы он не вмешался… Я не позволила себе закончить мысль.
Элейн и Нэста все еще дремали на медвежьей шкуре, когда я выскользнула из их сплетенных рук. Умыла свое лицо в медном тазе, который стоял у моей кровати. Судя по отражению в зеркале, у меня бывали и лучшие деньки. Недели. Месяцы.
Я отогнула воротник своей белой рубашки и нахмурилась, увидев забинтованную рану на своем плече. Я вздрогнула, разминая суставы — удивляясь тому, насколько она уже зажила. Однако моя спина…
Ноющая боль пульсировала и отзывалась по всей ее длине. И в моем животе тоже. Мышцы, которые я довела до предела, чтобы подняться в воздух. Нахмурившись своему отражению в зеркале, я заплела волосы и накинула куртку, шипя от боли в плече. Через день-два боль может достаточно притупиться, чтобы я смогла держать меч. Может быть.
Я молилась, чтобы Азриэль был в лучшей форме. Если сам Тэсан лечит его, то это возможно. Если нам повезет.
Я не знала, как Азриэль сумел продержаться в воздухе — остаться в сознании в те минуты в небе. Я не позволила себе думать о том, как, где и почему он научился так справляться с болью.
Я тихо попросила ближайшую иллирийку, управляющей хозяйством в лагере, найти еду для моих сестер. Элейн, вероятно, была очень голодна, и я сомневалась, что Нэста ела что-нибудь во время нашего отбытия.
Крылатая матрона только спросила, нужно ли и мне что-нибудь, и когда я сказала ей, что в порядке, она просто цокнула и сказала, что убедится, что я тоже поем.
У меня не хватило наглости попросить ее найти и для Амрен ее любимую пищу. Хотя я и сомневалась, что Амрен это нужно — после ее… занятий с Варианом прошлой ночью. Если только он не –
Я запретила себе думать об этом, направляясь к ее палатке. Мы нашли армию Хайберна. И увидев ее прошлой ночью… Я предложу Амрен свою помощь в расшифровывании того заклинания, на которое ей указал Сюриэль. Любую помощь, если это остановит Котел. И когда мы выберем наше последнее поле боя… тогда, и только тогда я натравлю Бряксиса на Хайберна.
Я почти добралась до ее палатки, мрачно улыбаясь в ответ на кивки и осторожные взгляды иллирийских воинов, когда увидела волнения прямо на краю лагеря. Сделав еще несколько шагов, я увидела, что находилось за тонкой разграничивающей линией травы и грязи — лагерь Зимнего Двора, который почти предстал перед нами во всем своем великолепии.
Войска Каллиаса все еще рассеивались с запасами и отрядами воинов. Его двор составляли Высшие Фэ с белоснежными волосами или волосами цвета темнейшей из ночей, а цвет кожи варьировался от бледных оттенков до богатого коричневого. Низшие фейри… он привел больше низших фейри, чем кто-либо из нас, если считать иллирийцев. Сложно было не смотреть на них во все глаза, когда я задержалась у края их лагеря.
Существа с длинными конечностями, похожие на оживленные льдинки, проносились мимо; они были достаточно высокими, чтобы расставлять кобальтово-серебряные знамена на верхушках палаток. Тележки тащили северные олени, твердо стоящие на копытах, и неуклюжие белые медведи в богато украшенных доспехах, некоторые из которых так хорошо понимали, куда нужно идти, что я бы не удивилась, если бы они заговорили. Белые лисы сновали туда-сюда под ногами, перенося что-то вроде сообщений, привязанных к их маленьким расшитым жилетам.
Наша иллирийская армия была жестокой, простой — немного украшений и абсолютное соблюдение рангов. Армия Каллиаса — или, я полагаю, армия Вивиан, которую она собрала во время правления Амаранты — состояла из частей, была красивой и переполненной. Упорядоченной, но все же кишащей жизнью. У всех было поручение, все старались выполнять его продуктивно и с гордостью.
Я заметила Мор, гуляющую с Вивиан и потрясающе красивой девушкой, которая выглядела как близнец или сестра Вивиан. Вивиан сияла, Мор на этот раз выглядела вялой. И когда она повернулась –
Мои брови поднялись. Человеческая девушка — Браер — была с ними. Вивиан держала ее под руку, а ее лицо все еще было в синяках и опухшим в некоторых местах, но… она робко улыбалась леди Зимнего Двора.
Вивиан увела Браер в сторону, весело щебеча, и Мор с возможной сестрой Вивиан задержались, наблюдая за ними. Мор сказала что-то незнакомке, отчего та улыбнулась — едва заметно.
Это была сдержанная улыбка, и она быстро исчезла. Особенно после того, как мимо прошел воин Высший Фэ, оскалившись на нее с каким-то насмешливым замечанием, после чего продолжил свой путь. Мор внимательно смотрела на лицо женщины — и быстро отвела взгляд, когда она оглянулась на нее, хлопая Мор по плечу, и ушла вслед за своей возможной сестрой и Браер.
Я вспомнила о нашем споре в тот момент, как Мор повернулась ко мне. Вспомнила слова, которые мы решили не произносить, те, которые мне не следовало говорить. Мор перебросила свои волосы через плечо и направилась прямо ко мне.
Я заговорила до того, как она смогла произнести что-нибудь:
— Ты отдала им Браер?
Мы зашагали в сторону нашего лагеря.
— Аз рассказал, в каком состоянии вы ее нашли. Не думаю, что пребывание среди готовых к сражению иллирийцев сильно успокоит ее.
— Армия Зимнего Двора намного лучше?
— У них есть пушистые животные.
Я фыркнула, качая головой. Эти огромные медведи действительно были пушистыми — если не брать во внимание их когти и клыки.
Мор внимательно посмотрела на меня.
— Ты поступила очень храбро, когда спасла Браер.
— Любой бы это сделал.
— Нет, — сказала она, поправляя свой узкий иллирийский жакет. — Я не уверена… Я не уверена, что даже я попыталась бы вытащить ее. Если бы я посчитала, что это стоит того. Я сделала достаточно выборов, которые потом плохо закончились, так что…
Она покачала головой.
Я сглотнула.
— Как Азриэль?
— Жив. Его спина в порядке. Но у Тэсана мало опыта в лечении крыльев иллирийцев, так что заживление проходит… медленно. По-видимому, это отличается от лечения крыльев перегринов. Рис позвал Маджу, — целительницу из Велариса. — Она прибудет либо во второй половине дня, либо завтра, чтобы поработать над ним.
— Будет ли он… снова летать?
— Учитывая, что крылья Кассиана выглядели куда хуже, то я бы сказала, что будет. Но… возможно, не на этой битве. Не в ближайшее время.
У меня скрутило живот.
— Ему это не понравится.
— Никому из нас.
Потерять Азриэля на поле боя…
Мор, кажется, прочитала мои мысли, потому что сказала:
— Это лучше, чем быть мертвецом, — она провела рукой по своим золотистым волосам. — Это было бы слишком легко — после того, как вчера все пошло не так. И когда я увидела, как вы двое исчезли… Я с ужасом подумала, что я могу не увидеть вас снова. Чтобы все исправить.
— Я сказала то, что на самом деле не хотела –
— Мы обе.
Она повела меня к деревьям на границе наших обоих лагерей, и по этой уединенности… Я поняла, что она хочет сказать мне что-то, что не предназначено для посторонних ушей. Что-то достаточно важное, чтобы я отложила мою встречу с Амрен на некоторое время.
Она прислонилась к высокому дубу, постукивая ногой по земле.
— Больше никакой лжи между нами.
Вина скрутила мой живот.
— Да, — сказала я. — Я… мне жаль, что я обманула тебя. Я просто… Я совершила ошибку. И мне жаль.
Мор потерла лицо.
— Но ты была права, когда говорила обо мне. Ты была…
Ее руки дрожали, пока она опускала их. Она закусила губу, сглатывая. Наконец ее глаза встретились с моими — яркие, испуганные и страдающие. Ее голос дрогнул, когда она сказала:
— Я не люблю Азриэля.
Я все еще не двигалась. Только слушала.
— Нет, это тоже неправда. Я… я люблю его. Как свою семью. И иногда я задумываюсь, может ли это быть чем-то… большим, но… я не люблю его. Не так, как он меня, — последние слова были дрожащим шепотом.
— Ты когда-нибудь любила его? Как он тебя?