Но когда черное лезвие прошло через горло короля, я поняла, что это сделал кто-то другой.
Элейн вышла из-за тени за ним и загнала Говорящий Правду по рукоятку в шею короля, рыча ему на ухо:
— Не трогай мою сестру.
Глава 75
Котел замурлыкал от присутствия Элейн, в то время как Король Хайберна резко упал на колени, хватаясь за кинжал, торчащий из его горла. Элейн отступила на шаг.
Он захлебывался, кровь лилась из его рта, и посмотрел на Нэсту. Моя сестра поднялась на ноги.
И пошла не к Элейн. А к королю.
Нэста обхватила рукой обсидиановую рукоятку Говорящего Правду.
И медленно, будто наслаждаясь усилием, которое она прикладывала… Она начала поворачивать клинок. Крутить не само лезвие — а делать им оборот внутри его шеи.
Элейн бросилась к Кассиану, но воин тяжело дышал — мрачно улыбался и задыхался — пока Нэста все поворачивала лезвие внутри шеи короля. Перерезая кожу, кости и сухожилия.
Нэста посмотрела вниз на короля, прежде чем окончательно отрезать его голову, в то время как он все еще пытался поднять руки, чтобы вытащить из себя лезвие.
И взгляд Нэсты… он был таким же, как в тот день в Хайберне. Когда она указала на него пальцем в обещании смерти. Она слегка улыбнулась — будто тоже об этом вспомнила.
И затем она надавила на кинжал, словно рабочий, перемещающий спицу огромного, тяжелого колеса.
Глаза короля вспыхнули — а потом голова упала с его плеч.
— Нэста, — простонал Кассиан, пытаясь добраться до нее.
Кровь короля забрызгала ее кожи, ее лицо.
Казалось, что это ее не волнует, когда она наклонилась. Когда она взяла упавшую голову короля и подняла ее. Подняла в воздух и уставилась на нее — в мертвые глаза Хайберна, его открытый рот.
Она не улыбнулась. Только смотрела и смотрела.
Беспощадная. Непреклонная. Жестокая.
— Нэста, — прошептала Элейн.
Нэста моргнула и, кажется, только после этого поняла, чью голову она держала.
Что они с Элейн сделали.
Голова короля упала из ее окровавленных рук.
Кажется, Котел тоже понял, что она сделала, когда голова ударилась о мшистую землю. Что Элейн… Элейн защищала эту воришку. Элейн, которую он одарил такими силами, найдя ее такой прекрасной, что захотел дать ей что-то… Он не навредит Элейн, даже если это означает не вернуть то, что у него забрали.
Он отступил, когда глаза Элейн опустились на нашего мертвого отца, лежащего на другой поляне.
Когда она закричала от увиденного.
Нет. Я бросилась к ним, но Котел был слишком быстрым. Слишком сильным.
Он потянул меня назад — через поле битвы.
Казалось, никто не знал, что король был мертв. И наши армии…
Рис и другие Высшие Лорды полностью отдались монстрам, живущим под их кожей, оставляя за собой горы умирающих воинов, разорванных, выпотрошенных или разорванных надвое. И Гелион –
Высший Лорд Дня был весь в крови, его золотой мех был опален и порван, но он все еще сражался с командиром Хайберна. Командир оставался невозмутимым. Его лицо излучало спокойствие. Как будто он знал — сегодня его шансы на победу над Гелионом Заклинателем очень высоки.
Мы унеслись от него, дальше по полю. К Бряксису — все еще сражающемуся. Сдерживающему вражеские ряды для людей Грейсена. Черное облако, которое прорезало для них путь, защищало их. Бряксис, сам Страх, охраняющий смертных.
Мы пронеслись мимо Дрейкона и черноволосой женщиной, чья кожа была цвета темного меда, и оба сражались с –
Юрианом. Они сражались с Юрианом. У Дрейкона с ним были старые счета — как и у Мириам.
Мы удалились от них так быстро, что я не смогла услышать, о чем они говорили, не смогла увидеть, действительно ли Юриан сражался с ними или пытался отбиваться от их атак, попутно объясняясь с ними. Мор присоединилась к их сражению, окровавленная и хромающая, и закричала на них — это была наименьшая из наших проблем.
Потому что наши армии…
Хайберн нас подавлял. Без короля, без Котла, но они все еще делали это. Страсть, которую король взрастил в них, их вера в то, что их обидели и забыли… Они продолжали сражаться. Ничего не успокоило бы их, кроме полного восстановления того, на что, как они все еще верили, они имели полное право — чего они заслуживали.
Их было так много. Так много. А мы все были истощены.
Котел мчался назад, возвращаясь к самому себе.
И тут раздался рев боли — рев, который я узнала, даже в другой, душераздирающей форме.
Рис. Рис –
У него проблемы, ему нужна помощь –
Котел погрузился в самого себя, и я снова оказалась на вершине горы.
Снова смотрела на Амрен, которая ударяла меня по лицу, выкрикивая мое имя.
— Глупая девчонка, — рявкнула она. — Сражайся с ним!
Рис был ранен. Рис проигрывал –
Я скользнула обратно в свое тело. Моя ладонь все еще была на боку Котла. Живая связь. Но, когда Котел погрузился в себя… Я моргнула. Я могла моргать.
Амрен выдохнула.
— Что, черт возьми –
— Король мертв, — сказала я, мой голос был холодным и чужим. — И ты тоже скоро будешь.
Я убью ее за это, за то, что она предала нас по каким-то причинам –
— Я знаю, — тихо сказала Амрен. — И в этом мне нужна твоя помощь.
Я почти отпустила Котел от ее слов, но она покачала головой.
— Не разрывай его — контакт. Мне нужно, чтобы ты была… каналом.
— Я не понимаю.
— Сюриэль — передал через тебя сообщение. Мне. Только мне.
Я нахмурилась.
Амрен сказала:
— Ответ, содержащийся в Книге, был не заклинанием контроля. Я солгала об этом. Это было… освобождающее заклинание. Для меня.
— Что?
Амрен посмотрела на битву внизу, крики умирающих достигали нас.
— Я думала, что нужны твои сестры, чтобы они помогли тебе контролировать Котел, но после того, как ты посмотрела в Уроборос… Я знала, что ты сможешь сделать это. Только ты. И только я. Потому что когда ты освободишь меня с помощью силы Котла, моя настоящая форма… Я уничтожу эту армию. Каждого воина.
— Амрен –
Но мужской голос сзади меня умоляюще произнес:
— Не надо.
Вариан, измазанный в крови, вышел к нам по каменистой дорожке, задыхаясь.
Амрен ухмыльнулась.
— Как собака по запаху.
— Не надо, — сказал Вариан.
— Освободи меня, — сказала Амрен, игнорируя его. — Позволь мне покончить с этим.
Я начала качать головой.
— Ты… ты исчезнешь. Ты сказала, что если ты освободишься, то больше не будешь нас помнить, больше не будешь собой.
Амрен слегка улыбнулась — и мне, и Вариану.
— Я наблюдала за ними на протяжении многих эр. Людьми — в моем мире тоже были люди. И я наблюдала, как они любят, ненавидят — ведут бессмысленные войны и находят сладостный покой. Наблюдала, как они создают жизнь, строят миры. Я… Мне никогда не разрешались такие вещи. Я не была создана для этого, мне не было приказано так себя вести. Так что я наблюдала. И в тот день, как я пришла сюда… это был мой первый эгоистичный поступок. Очень долгое время я думала, что это такое наказание за непослушание своему Отцу, за желания. Я думала, что этот мир был каким-то адом, в который он меня запер за неповиновение.
Амрен сглотнула.
— Но я думаю… я задумываюсь, знал ли мой Отец. Видел ли он, как смотрела на их любовь, ненависть и жизнь, и открыл ту дыру в мир не в наказание… а как подарок, — ее глаза сверкали. — Ибо это был дар. Это время — с тобой. Со всеми вами. Это был дар.
— Амрен, — сказал Вариан и опустился на колени. — Умоляю тебя –
— Скажи Высшему Лорду, — тихо сказала она, — чтобы он оставил мне чашу.
Не думаю, что в моем сердце есть еще место для скорби. Я обхватила Котел еще сильнее.
— Скажу.
Она посмотрела на Вариана, невеселая улыбка появилась на ее красных губах.
— Больше всего я наблюдала за теми людьми, что были влюблены. Я никогда этого не понимала — как все происходит. Почему это происходит, — она замерла в шаге от Котла. — Хотя думаю, что узнала это с тобой. Возможно, это был последний подарок.
Лицо Вариана скривилось от боли. Но он ничего больше не сделал, чтобы остановить ее.
Она повернулась ко мне. И произнесла в моем разуме слова — заклинания, о котором я должна думать, которое должна чувствовать и сотворить. Я кивнула.
— Когда я освобожусь, — сказала нам Амрен, — не бегите. Это привлечет мое внимание.
Твердой рукой она потянулась ко мне.
— Я рада, что мы встретились, Фейра.
Я улыбнулась ей, склонив голову.
— Я тоже, Амрен. Я тоже.
Амрен обхватила мое запястье. И заскочила в Котел.
Я сражалась. Я сражалась с каждым вдохом, чтобы закончить заклинание, моя рука наполовину погрузилась в Котел, когда Амрен ушла под черную воду, которая его наполняла. Я произносила слова голосом, произносила их сердцем, кровью и костями. Выкрикивала их.
Ее ладонь выпустила мое запястье, испаряясь, как роса под утренним солнцем.
Заклинание завершилось, отскочив от меня, и я откинулась назад, отпуская Котел. Вариан поймал меня до того, как я упала, и крепко обхватил меня, когда мы оба посмотрели на черный Котел, его неподвижную поверхность.
Он выдохнул:
— Она –
Все началось глубоко, глубоко под нами. Будто она ушла в ядро земли.
Я позволила Вариану оттащить меня на пару шагов, когда пульсация прогрохотала из-под земли, направляясь к нам, к Котлу.
У нас времени хватило лишь на то, чтобы броситься за ближайший камень, когда она достигла нас.
Котел разлетелся на три части, раскрываясь, как расцветший цветок — и затем появилась она.
Она вырвалась из нескончаемой раковины, ослепляя нас светом. Светом и пламенем.
Она ревела — от победы, ярости и боли.
И я могла бы поклясться, что я увидела большие, широко распахнутые, горящие крылья, каждое перо которых было раскаленным угольком. Могла бы поклясться, что над ее пылающими волосами парила корона ослепительного света.