Но, тем не менее, мы бы управляли еще одной территорией с пятью другими дворами между нами. Но Весенний Двор мог повлиять на симпатии; другие могли бы начать объединяться против нас с Хайберном, считая завоевание этого двора доказательством нашей безнравственности. Но если бы Весенний Двор отошел к Хайберну… Мы могли бы сплотить другие дворы. Атаковать всем вместе с Севера, приближаясь к Хайберну.
— Ты была права, — заявил напоследок Люсьен. — Та девушка, которую я знал, умерла в Подгорье.
Я не была уверена, что это было оскорблением. Но все же я кивнула.
— По крайней мере, в этом мы согласны.
Я вошла в ожидающие холод и тьму.
Люсьен шел со мной в ногу, когда мы шагали по резному грубому камню с обнаженными клинками, когда мы оставили тепло и зелень вечной весны.
И вдали, так слабо, что могло показаться, что мне просто показалось, звериный рев расколол землю.
Часть втораяРазрушительница проклятий
Глава 11
Сначала на меня обрушился холод.
Свежий хрустящий холод, пропитанный глинистой землей и гнилью.
В сумерках мир за узкой пещерой был сетью красного, золотого, коричневого и зеленого, деревья толстые и старые, мшистая земля усеяна камнями и валунами, отбрасывающими длинные тени.
Мы вынырнули из пещеры с обнаженными клинками, едва дыша после притока воздуха.
Но никто не охранял вход в царство Берона — никого, кого мы бы увидеть или почувствовать.
Без своей магии я снова ослепла, неспособная раскинуть мысленную сеть по древнему яркому лесу, чтобы поймать любые следы разума Фэ, находящихся неподалеку.
Совершенно беспомощная. Какой я была раньше. Как я выжила так долго без нее… Я даже не хотела об этом думать.
Мягкими шагами, будто кошки, мы крались по мху, камню и дереву, наше дыхание кружилось перед нами.
Продолжай идти, продолжай двигаться на север. Рис уже должен был понять, что наша связь потемнела, и сейчас, скорее всего, пытается понять, спланировала ли я это. Стоит ли рисковать раскрытием наших планов, чтобы найти меня.
Но пока он… пока он сможет слышать меня, найти меня… я должна продолжать движение.
Поэтому я позволила Люсьену вести нас, желая, чтобы я была способна хотя бы увидеть что-то, что может помочь пробиться через темнеющий лес. Но моя магия все еще тиха и заморожена. Опора, от которой я стала слишком зависима.
Мы направились в лес, температура понижалась с каждым исчезающим лучом света.
Мы не разговаривали с тех пор, как вошли в пещеру между дворами. По неподвижности его плеч, стиснутой челюсти, тихим твердым шагам я знала, что лишь потребность быть незамеченными удерживает его от вопросов, кипящих в его голове.
Ночь полностью опустилась, хотя луна еще не взошла, когда он повел нас к другой пещере.
Я замешкалась у входа.
Люсьен сказал голосом ровным и таким же холодным, как и воздух:
— Она никуда не ведет. Она изгибается в глубине и нас не смогут увидеть.
Тем не менее, я позволила ему первому зайти внутрь.
Ноги и руки болели, каждое движение было вялым. Но я вошла за ним в пещеру, и свернула за поворотом, о котором он говорил.
Удар кремня и кремень и я обнаружила, что смотрю подобие временного лагеря.
Свеча, которую зажег Люсьен, стояла в естественном каменном выступе, а рядом на полу лежали три постели и старых одеяла, покрытых листьями и паутиной. Небольшое кострище в центре пещеры, а над ним обугленный потолок.
Здесь никого не было месяцами. Годами.
— Раньше я оставался здесь во время охоты. Прежде… чем я ушел, — сказал он, изучая пыльную книгу в кожаном переплете, оставленную в каменном выступе рядом со свечой. Затем с грохотом опустил фолИанф. — Это только на ночь. Еду найдем с утра.
Я лишь подняла ближайшую постель и несколько раз ударила ее, вытрясая листья и облака пыли.
— Ты действительно это планировала, — сказал он наконец.
Я села на постель и начала разбирать свой рюкзак, вытаскивая теплую одежду, еду и вещи, которые собрала Элис.
— Да.
— Это все, что ты можешь сказать?
Я понюхала еду, гадая, есть ли в ней фэбейн. Он может быть во всем.
— Слишком рискованно есть это, — признала я, уклоняясь от его вопроса.
У Люсьена ничего этого не было.
— Я знал. Я знал, что ты лжешь, с того момента, когда ты выпустила свет в Хайберне. У моей подруги из Дневного Двора точно такая же сила, ее свет идентичен. И он делает того конского дерьма, о котором ты лгала.
Я сунула рюкзак под постель.
— Тогда почему не рассказал ему? Ты во всех смыслах был его верным псом.
Его глаза, казалось, кипели. Как если бы пребывание в его землях вывело расплавленную руду в нем на поверхность, даже с блоком на его силах.
— Рад видеть, что, по крайней мере, ты сняла маску.
В самом деле, я позволила ему это все увидеть — мое лицо не выражало ничего, кроме холодности.
Люсьен фыркнул.
— Я не рассказал ему по двум причинам. Первая, это было бы как ударить уже сломанного мужчину. Я не мог отнять у него эту надежду, — я закатила глаза. — Вторая, — огрызнулся он, — я знал, что если я был прав и обвинил бы тебя в этом, ты бы нашла способ убедиться, что я никогда не увижу ее.
Мои ногти впились в мои руки достаточно сильно, чтобы причинить боль, но я продолжала сидеть на постели, когда я оскалилась на него.
— И поэтому ты здесь. Не потому, что это правильно и он всегда был неправ, но просто потому, что так ты сможешь получить, что, как ты думаешь, должно быть твоим.
— Она мой мейт и в руках моего врага –
— Я с самого начала не скрывала, что Элейн в безопасности и о ней заботятся.
— И я должен был поверить тебе.
— Да, — прошипела я. — Ты должен был. Потому что если бы хоть на момент я поверила, что мои сестры в опасности, никакой Высший Лорд или король не смог бы удержать меня от их спасения.
Он лишь покачал головой, в его волосах танцевал свет свечи.
— У тебя хватает наглости, чтобы сомневаться в моих приоритетах в отношении Элейн, но каким был твой мотив, когда я беспокоился о ней? Ты планировала обойти меня на своем пути разрушения из-за настоящей дружбы или просто из-за того, что это может с ней сделать?
Я не ответила.
— Ну и? Какие грандиозные планы у тебя были на меня до вмешательства Ианфе?
Я потянула нитку, вылезшую из постели.
— Ты был бы в порядке, — сказала я.
— А как насчет Тамлина? Ты планировала выпотрошить его перед уходом и просто не получила такой возможности?
Я вырвала эту нитку из постели.
— Я обдумывала это.
— Но?
— Но я подумала, что худшим наказанием будет дать его двору рухнуть. Уж точно более долгим, чем легкая смерть, — я сняла ножи Тамлина, скрепя кожей по грубому каменному полу. — Ты его эмиссар, и, конечно, понимаешь, что вырывание его глотки, как бы это ни удовлетворяло, не даст нам союзников в этой войне.
Нет, это даст Хайберну слишком много возможностей навредить нам.
Он скрестил руки на груди. Готовясь начать долгий спор. Но прежде чем он смог это сделать, я вмешалась:
— Я устала. И наши голоса отдают эхом. Давай решим это не тогда, когда нас в любой момент могут поймать и убить.
Его взгляд был как раскаленное железо.
Но я проигнорировала его и примостилась на постели, от которой пахло пылью и гнилью. Я накинула на себя свой плащ, но не закрыла глаза.
Я не осмелилась спать — не тогда, когда он мог резко изменить свое решение. Все же просто лежать, не двигаться, не думать… В некоторых местах напряженность тела спала.
Люсьен задул свечу, и я слушала, как он тоже ложится.
— Мой отец будет охотиться на тебя за то, что у тебя есть его сила, если узнает об этом, — сказал он в холодную тьму. — И убьет за то, что ты научилась ей управлять.
— Он может встать в очередь, — сказала я.
Мое истощение как одеяло покрывало мои чувства, когда серый свет заливал стены пещеры.
Большую часть ночи я дрожала, вздрагивая при каждом звуке в лесу, остро ощущая каждое движение Люсьена в его постели.
Когда он сел, по его изможденному лицу я догадалась, что он тоже не спал, возможно думая о том, что я могу бросить его. Или что его семья найдет нас первой. Или моя.
Мы изучили друг друга.
— Что теперь, — прохрипел он, скребя по лицу широкой рукой.
Рис не пришел — я не слышала даже его шепота по связи.
Я чувствовала свою магию, но лишь ее пепел принадлежал мне.
— Мы будем идти на север, — сказала я. — Пока фэбейн не выйдет из наших организмов и мы сможем рассеяться.
Или пока я не смогу связаться с Рисом и остальными.
— На севере лежит двор моего отца. Чтобы избежать его, нам нужно идти на запад или восток.
— Нет. Восток приведет нас слишком близко к границе с Летним Двором. И мы не можем терять время, идя на восток. Мы пойдем прямо на север.
— Стражники моего отца найдут нас с легкостью.
— Тогда нам придется остаться незамеченными, — сказала я, поднимаясь.
Я выбросила последнюю еду из своего рюкзака. Пусть она достанется стервятникам.
Путешествие по Осеннему Двору было как попадание в шкатулку драгоценностей.
Даже если все это потенциально охотилось на нас, цвета были такими яркими, что было трудно не глазеть на них.
К середине утра иней растаял под мягким солнцем, открывая взору все, что можно съесть. Мой желудок бурчал при каждом шаге и рыжие волосы Люсьена сверкали как листья под нами, когда он просматривал лес, ища что-то, что может наполнить наши животы.
Его лес, по крови и закону. Он сын этого леса, и здесь… Он выглядел сделанным из него. Для него. Даже этот золотой глаз.
В конце концов Люсьен остановился у желтовато-зеленого ручья, пробираясь по гранитному бортику, в место, которое, он клялся, когда-то кишело форелью.
Я мастерила элементарную удочку, когда он зашел в ручей без сапог и с зак