— После вас, — сказал Эрис ровно, наконец опустив нож.
Он пхнул меня.
Я выжидала. Баланс, как учил меня Кассиан, имеет решающее значение для победы в бою.
И когда Эрис толкнул меня, то пошатнулся и сам, и я повернулась к нему.
Скрутившись так быстро, что он не смог заметить, как я оказалась возле него и заехала ему локтем по носу.
Эрис отшатнулся.
Пламя полетело в двоих других, и Люсьен сошел с их пути, когда они закричали и погрузились еще глубже в пещеру.
Я отпустила каждую каплю огня во мне, формируя из него стену между нами. Запечатывая его братьев внутри пещеры.
— Беги, — выдохнула я, но Люсьен уже стоял рядом со мной, поддерживая мою руку своей, когда я все сильнее разогревала пламя.
Это не задержит их надолго, и я действительно почувствовала, как поднимается чья-то сила, бросая вызов моей.
Но тут была и другая сила, которой я могла воспользоваться.
Люсьен понял это в тот же момент, что и я.
Пот поблескивал на лбу Люсьена, когда пульсирующая огнем сила ударила по камням над нами. Посыпались пыль и мусор.
Я влила всю свою появившуюся силу в следующий удар Люсьена.
Он ударит сам.
Когда из моей пламенной сети появилось очень сердитое лицо Эриса, пылая, как новоявленный бог гнева, мы с Люсьеном обрушили потолок пещеры.
Огонь прорвался сквозь мелкие трещинки как тысяча языков пылающих змей, но пещера лишь задрожала.
— Поторопись, — задыхался Люсьен, и я не стала тратить воздух, соглашаясь, когда мы скрылись в ночи, шатаясь.
Наши рюкзаки, наше оружие, наша еда… все внутри пещеры.
У меня было два кинжала, у Люсьена один. На мне был мой плащ, но… он действительно отдал мне свой. Он дрожал от холода и клацал зубами, пока мы шли по горному склону, не решаясь остановиться.
Если бы я до сих пор была человеком, то была бы уже мертва.
Холод пробирал до костей, ревущий ветер хлестал нас как горящие кнуты. Мои зубы лязгали друг о друга, а пальцы были настолько одеревеневшими, что я едва могла хвататься за ледяной гранит, когда мы, шатаясь, проходили мили в горах. Возможно, мы оба не умирали от холода лишь потому, что в наших венах зажглось пламя.
Мы ни разу не остановились, из-за невысказанного страха, что если мы это сделаем, то холод заберет все остатки нашего тепла, а мы больше не сможем двигаться. Или братья Люсьена настигнут нас.
Снова и снова я пробовала закричать по нашей с Рисом связи. Рассеяться. Вырастить крылья и попытаться перелететь этот горный перевал, когда мы пробирались сквозь снег, который был нам по пояс, и сильно скручивались, когда нам приходилось ползти, а наша кожа скользила по льду.
Но в удушающей хватке фэбейна все еще находилась большая часть моих сил.
Мы уже близки к границе с Зимним Двором, сказала я себе, когда прищурилась от порыва ледяного ветра, смотря на другой конец узкого горного перевала. Близки — и как только мы дойдем туда, Эрис и остальные не осмелятся сунуться на территорию другого двора.
При каждом шаге мои мускулы горели, мои сапоги пропитались снегом, а ноги слишком сильно затекли. Я провела в лесу достаточно много человеческих зим, что знать об опасных последствиях — угрозе холода и влажности.
В шаге от меня Люсьен тяжело дышал, а перед нами расходились стены из камня и снега, немного открывая горькую ночь, пропитанную звездами — и еще больше гор впереди. Я почти заскулила.
— Нам нужно продолжать идти, — сказал он, его волосы покрывал снег, и я подумала, что действительно заскулила секунду назад.
Лед щекотал мои замерзшие ноздри.
— Мы не продержимся так долго — нам нужно согреться и отдохнуть.
— Мои братья…
— Мы умрем, если продолжим идти.
Или потеряем пальцы и ноги в лучшем случае. Я указала на горный склон впереди, опасно уходящий вниз.
— Этой ночью мы не можем рисковать. Нам нужно найти пещеру и попытаться разжечь огонь.
— Из чего? — огрызнулся он. — Ты видишь какое-нибудь дерево?
Я лишь продолжила. Споры — всего лишь трата энергии и времени.
И, в любом случае, я не знала что ответить.
Интересно, переживем ли мы сегодняшнюю ночь.
Мы нашли пещеру. Глубокую и защищенную от ветра, невидимую снаружи. Мы с Люсьеном тщательно скрыли свои следы, убедившись, что порывы ветра нам помогают, скрывая наши запахи.
Вот на этом наша удача кончилась. Мы не нашли дерева; огня не было в венах ни одного из нас.
Так что единственным нашим выходом было тепло тела. Забившись в самый дальний угол пещеры, мы сидели бедро к бедру и рука к руке под моим плащом, насквозь промокшие, дрожа от холода.
Я едва слышала визг ветра из-за клацанья моих зубов. И его.
Найди меня, найди меня, найди меня, пыталась я прокричать по нашей связи. Но насмешливый голос моего мейта так и не ответил.
Только живая пустота.
— Расскажи мне о ней, о Элейн, — тихо попросил Люсьен.
Как если бы смерть, сидя на корточках в темноте рядом с нами, тоже привела его к мыслям о его мейте.
Я решила ничего не говорить, трясясь слишком сильно, чтобы говорить, но…
— Она любила свой сад. Всегда любила что-то выращивать. Даже когда мы были нищими, она разбивала маленький сад в теплые месяцы. И когда… когда наше состояние вернулось, она занялась ухаживанием и посадкой прекрасных садов, каких ты никогда не видел. Даже в Прифиане. Это сводило слуг с ума, потому что они должны были выполнять свою работу, а леди должны были лишь срезать розы тут да там, но Элейн надевала шляпу и перчатки и становилась на колени в грязь, пропалывая растения. Она вела себя как чистокровная леди во всем, кроме этого.
Люсьен долго молчал.
— Вела, — пробормотал он. — Ты говоришь о ней как о мертвой.
— Я не знаю, каким изменениям Котел подверг её. Я не думаю, что идти домой — это варИанф. Как бы она не стремилась.
— Конечно, Прифиан — лучшая альтернатива, с войной или без.
Я набралась решимости, что сказать:
— Она помолвлена, Люсьен.
Я почувствовала, как все его тело напряглось рядом со мной.
— С кем?
Ровные, холодные слова. С угрозой на неистовство, кипящее внутри его.
— С сыном человеческого лорда. Этот лорд ненавидит фейри, и посвятил свою жизнь и богатство охоте на них. Нас. Мне сказали, что, несмотря на их свадьбу по любви, отец ее жениха хотел получить доступ к ее немалому приданному, чтобы продолжить свой поход против фейри.
— Элейн любит сына этого лорда.
Не совсем вопрос.
— Она говорит, что да. Нэста — Нэста думала, что отец и его навязчивая идея убивать фейри достаточно паршивы, чтобы вызывать некоторые тревоги. Она никогда не говорила о своем беспокойстве на этот счет Элейн. Как и я.
— Мой мейт помолвлен с человеческим мужчиной.
Он говорил больше для себя, чем для меня.
— Мне жаль, если –
— Я хочу увидеть ее. Только раз. Просто — чтобы знать.
— Знать что?
Он натянул мой влажный плащ повыше.
— Стоит ли она моей борьбы.
Я не могла заставить себя сказать, что она стоит этого, дать ему такую надежду, когда Элейн уж точно сделает все возможное, чтобы держаться за свою помолвку. Даже если ее бессмертие уже сделало это невозможным.
Люсьен откинул голову на стену за нами.
— А потом я спрошу твоего мейта, как он пережил это — зная, что твой мейт помолвлен с кем-то другим. Делит постель с другим мужчиной.
Я спрятала свои замерзшие ладони под руки, смотря вперед.
— Скажи, когда ты узнала, — потребовал он, и его колено вжалось в мое. — Что Рисанд был твоим мейтом. Скажи мне, когда ты разлюбила Тамлина и полюбила его.
Я решила не отвечать.
— Это произошло до твоего ухода?
Я тряхнула головой, поворачивая ее к нему, даже если я едва могла разглядеть его черты в темноте.
— Я месяцами никогда не прикасалась к Рисанду таким образом.
— Вы поцеловались в Подгорье.
— У меня был небольшой выбор тогда, как в танцах.
— И все же сейчас ты любишь этого мужчину.
Он не знал — не имел понятия о его личной истории, секретах, которые открыли мое сердце Высшему Лорду Ночного Двора. Не мне рассказывать эти истории.
— Можно подумать, Люсьен, что ты должен быть рад тому, что я влюбилась в своего мейта, учитывая, что сейчас ты в той же ситуации, в которой был Рис шесть месяцев назад.
— Ты оставила нас.
Нас. Не Тамлина. Нас. Во тьме, ревущем ветре и хлещущим снегом за поворотом, прозвучало эхо этих слов.
— Я уже говорила тебе в тот день в лесу: ты бросил меня задолго до того, как я физически ушла, — я снова вздрогнула, ненавидя каждое наше прикосновение, что я так нуждаюсь в его тепле. — Ты вписывался в Весенний Двор не лучше меня, Люсьен. Ты наслаждался его радостями и развлечениями. Но не притворяйся, что ты не создан для чего-то большего, чем это.
Его металлический глаз зажужжал.
— И куда, как ты думаешь, я впишусь? В Ночной Двор?
Я не ответила. Если честно, я не знала что. Как Высшая Леди, я могу предложить ему должность, если мы проживем достаточно долго, чтобы вернуться домой. Я бы сделала это в основном для того, чтобы удержать Элейн подальше от Весеннего Двора, но я не сомневалась, что Люсьен сможет отстоять свое мнение перед моими друзьями. И какая-то маленькая, ужасная часть меня наслаждалась мыслью, что я забрала у Тамлина еще одну вещь, что-то жизненно важное, что-то существенное.
— Мы должны уйти на рассвете, — сказала я.
Мы выдержали эту ночь.
Каждая часть меня была натянутой и болезненной, когда мы начали наш осторожный путь вниз по горе. Ни следа братьев Люсьена — или какой-нибудь другой жизни.
Меня это не волновало, не тогда, когда мы, наконец, пересекли границу и вошли на территорию Зимнего Двора.
Вдали, за горами, виднелась большая ледяная равнина. Потребуется несколько дней, чтобы пересечь ее, но это не важно: я проснулась с силой, достаточной, чтобы согреть нас небольшим костром. Медленно — так медленно проходил эффект фэбейна.