Духовники российских императоров
Взаимоотношения российских самодержцев и православной церкви имели свою весьма драматичную историю. Следует помнить, что все российские монархи были религиозными людьми, однако к православной церкви как к институту власти относились по-разному.
В первой четверти XVIII в. Петр I сумел подчинить православную церковь, сделав ее частью государственного механизма, в результате чего священнослужители фактически превратились в государственных служащих. Это было политическое решение, никак не связанное с личной религиозностью монарха. На протяжении XVIII – начала XX в. церковные структуры интегрировались в бюрократическую систему Российской империи.
Процесс подчинения церкви государству сопровождался бюрократизацией ее структур и постепенной утратой морально-нравственного авторитета священнослужителей в глазах народа. Совершенно не случайно то, что в русской литературе XIX в. крайне мало положительных образов священников. Художники также отдали дань антирелигиозной пропаганде, достаточно вспомнить картины В. Г. Перова «Монастырская трапеза» и «Крестный ход на Пасху». Тем не менее именно православная вера цементировала целостность империи, а российские монархи фактически определяли стратегию влияния церкви на мировоззрение населения. Поэтому небезынтересно оценить уровень личной религиозности российских монархов, который формировался в том числе с помощью царских духовников.
Петр I
Следует отметить, что демонстративное пренебрежение национально-религиозными традициями со стороны монархов было редкостью и, в конечном счете, дорого им обходилось. Так, внук Петра I – Петр III всячески выказывал свое негативное отношение к православной обрядности. В придворной среде и спустя десятилетия ходили об этом самые разные слухи. В 1860-х гг. министр императорского двора В. Ф. Адлерберг «рассказывал, что слышал от императора Александра Павловича, как в Зимнем дворце была лютеранская церковь Петра III»724. Надо признать, что источники этой информации весьма авторитетны. Прагматичная Екатерина II активно использовала религиозный фактор в процессе подготовки переворота, подчеркнуто демонстрируя приверженность идеалам православия.
Тем не менее после воцарения Екатерины II в 1762 г. никакого всплеска религиозного фанатизма при российском императорском дворе отмечено не было, что весьма характерно для XVIII в., который вошел в европейскую историю как век просвещения, густо замешанного на атеизме.
Система домашнего образования российских монархов и великих князей предполагала и традиционное религиозное воспитание. Вместе с тем, уровень религиозности особ императорской фамилии, естественно, был разным, хотя на протяжении жизни со всеми ее драматическими коллизиями мог меняться в ту или иную сторону.
Несмотря на исключительное положение, российские монархи, конечно, оставались людьми, разграничивавшими личную религиозность и религиозную политику империи, во главе которой они находились. Вплоть до последней четверти XIX в. религиозная практика императорского двора оставалась в рамках формальных традиций, сложившихся еще при Екатерине II.
Императорскому двору первой четверти XIX в. в целом было присуще формально-скептическое отношение к религии, характерное для XVIII в. Это было результатом, в том числе, и воспитания Александра I в духе космополитических просветительских идей Ж. Ж. Руссо и Ф. Вольтера.
Религиозным образованием Александра I в детские годы занимался протоирей А. А. Самборский. Судя по воспоминаниям современников, это был человек более светский, лишенный глубокого религиозного чувства. Протоирей Андрей Афанасьевич Самборский (1732–1815) не только обучал будущего Александра I основам православия, но и был его первым духовником.
Говоря о духовниках монархов, следует иметь в виду, что по традиции, сложившейся к концу XV в., духовниками русских царей, а затем и российских императоров являлись настоятели кремлевского Благовещенского собора. И хотя в имперский период российской истории духовники императорской семьи жили в Петербурге, по традиции протопресвитер Большого придворного собора в Зимнем дворце одновременно возглавлял и Благовещенский собор Московского Кремля.
Как правило, духовниками российских императоров являлись весьма образованные люди, подолгу жившие в Европе. Не был исключением и А. А. Самборский. Окончив в 1765 г. Киевскую духовную академию, он, по воле Екатерины II, был отправлен в Англию для изучения агрономии. Одновременно с этим на него были возложены обязанности ведения церковных служб при российском посольстве в Лондоне. В 1768 г. он женился на англичанке, которую обратил в православие. В 1868 г. Самборского официально назначили на должность священника при посольской церкви. Наряду со службами на русском языке он совершал службы для греков и сочувствующих православию англичан на греческом и латинском языках. В Англии Самборский прожил пятнадцать лет. В 1780 г. императрица Екатерина II отозвала его в Россию.
В 1781 г. он был включен в свиту наследника Павла Петровича во время его путешествия по Европе. По завершении путешествия «графа Северного» Самборский был награжден Екатериной II бриллиантовым крестом на голубой ленте. В 1785 г. Самборского назначили наставником в Законе Божием и духовником к великим князьям Александру и Константину Павловичам. Позже в этом же звании он был и при великих княжнах, дочерях Павла I. Когда в 1788 г. в Царском Селе был сооружен величественный Софийский собор, Самборский стал его первым протоиреем.
Его деятельность была высоко оценена. В 1799 г. Самборский был удостоен ордена Святой Анны I степени. В этом же году его определили духовником к великой княгине, эрцгерцогине австрийской Александре Павловне, при которой он находился вплоть до ее кончины в 1801 г. Его не забывали и после смерти Павла I. Самборский был удостоен алмазных знаков ордена Святой Анны, ему позволили жить в Михайловском дворце «на покое».
Влияние священника-агронома Самборского сказалось на увлечениях Александра I. Император Александр I, воспитанный в традициях энциклопедистов, стал, по сути, космополитом, оставаясь православным монархом православной империи. Проявлялось это в различных вещах. Известно, например, что император длительное время поддерживал отношения с баронессой В.-Ю. Крюденер, проповедовавшей идеи слияния православной и католической церквей. В 1813 г. император посетил в Германии общину моравских братьев. С 1812 г. он начал систематически читать Библию и при этом послал сестре Екатерине Павловне список «мистической литературы»725. Все эти увлечения были весьма далеки от канонического православия.
Самборский являлся духовником Александра I с 1785 г. по 3 апреля 1808 г., то есть в течение 23 лет. После ухода с должности одряхлевшего Самборского его место при Александре I занял Павел Васильевич Криницкий (1752–1835). Он происходил из дворян Черниговской губернии, образование получил в Черниговской гимназии и Киевской духовной академии. По окончании курса он некоторое время преподавал поэзию и греческий язык в Черниговской гимназии. Однако в 1783 г. его жизнь резко изменилась, поскольку его отправили священником в Париж, где он стал свидетелем начала Великой французской революции. Во Франции Криницкий пробыл до 1791 г. По возвращении в Россию он с 1793 по 1795 г. состоял законоучителем в Академии художеств.
В 1799 г. началась придворная карьера П. В. Криницкого. Он был определен законоучителем младших детей императора Павла Петровича и протоиереем Софийского собора. В расходных документах великого князя Николая Павловича впервые имя Криницкого упоминается в 1801 г., когда повелением императрицы Марии Федоровны «находящемуся при их императорских высочествах великих князьях духовником и законоучителем протоирею Павлу Криницкому» было выдано «в пожалование 100 рублей»726.
Именно Криницкий стал первым законоучителем будущего императора Николая I. Любопытно, что таинство исповеди при императорском дворе было «платной услугой». По крайней мере, в финансовых документах прямо фиксируется, что помимо жалования в марте 1810 г. «духовнику протоирею Павлу Криницкому» было выдано «за исповедь 200 рублей»727. Систематические занятия Законом Божиим начались у великого князя Николая Павловича с осени 1802 г.
Постепенно Криницкий занял все должности дряхлевшего Самборского. В декабре 1803 г. он был причислен к придворной церкви, 27 января 1806 г. назначен старшим над придворным духовенством. И, наконец, 3 апреля 1808 г. назначен духовником царским и членом Святейшего Синода. Таким образом, в 1808 г. у Александра I появился второй духовник.
После 1815 г. близ царской семьи появилось новое духовное лицо. Это был Николай Васильевич Музовский, который стал духовником Николая и Михаила Павловичей. Вплоть до 1825 г. Криницкий оставался духовником Александра I, императриц Елизаветы Алексеевны и Марии Федоровны, а Музовский был духовником младших великих князей – Николая и Михаила.
При этом окончательное слово при решении «кадровых вопросов» в отношении придворного духовенства оставалось за Александром I и вдовствующей императрицей Марией Федоровной. Интересно, что Криницкий оставался духовником вдовствующей императрицы вплоть до ее смерти в 1828 г., а после этого его продолжали официально именовать «бывшим духовником покойной государыни императрицы»728.
На момент коронации Николая I в августе 1826 г. «Камер-фурьерский журнал Высочайшего двора обеих половин» зафиксировал разделение полномочий между священниками следующим образом: среди духовенства, присутствовавшего на коронации, были упомянуты «их императорских величеств протопресвитер Криницкий» и «его императорского величества духовник протоирей Музовский»729.
Формальная религиозность высочайшего двора проявлялась и во внешнем облике духовника Николая Павловича – Николая Васильевича Музовского. Своим видом он мало напоминал православного священника. В 1817 г. он ходил «в черной одежде, в белом галстуке и без бороды», и, по мнению современников, в нем «трудно было признать… нашего православного священника»