«Смотри на меня»
Я хотела посмотреть — мне нужно увидеть, что это.
«Смотри на меня»
Я уставилась на грубый ствол вяза вдали, думая о приятных мелочах. Таких как горячий хлеб и полный желудок…
«Ты будешь в моём желудке. Я сожру тебя. Посмотри на меня»
Безоблачное звёздное ночное небо — мирное, мерцающее и бесконечное. Летний рассвет. Освежающее купание в лесной заводи. Встречи с Айзеком, когда на час или два я теряла себя в его теле, в нашем дыхании.
Оно всё ещё было рядом с нами, такое холодное, что у меня зуб на зуб не попадал.
«Смотри на меня»
Не решаясь моргнуть, я смотрела и смотрела на тот ствол дерева, надеясь, что он хоть когда-то приблизится. От напряжения глаза заслезились и я закрыла их, отказываясь признавать нечто, кружащее вокруг нас.
«Смотри на меня»
И когда я уже думала сдаться, когда от стараний не смотреть болели глаза, холод исчез в чаще, оставив за собой след из неподвижных, бесшумных растений. Только после того, как Люсьен выдохнул, а наши лошади встряхнули головами, я расслабилась в седле. Казалось, даже крокусы снова расправились.
— Что это было? — спросила я, смахивая слёзы с лица.
Люсьен всё ещё был бледен.
— Ты не хочешь этого знать.
— Пожалуйста. Это был… Суриэль, о котором ты говорил?
Красновато-коричневый глаз Люсьена потемнел, а голос звучал хрипло, когда он ответил:
— Нет. Это было существо, которого не должно быть в этих землях. Мы называем его Богги. Ты не можешь охотиться на него и ты не можешь убить его. Даже с твоими любимыми ясеневыми стрелами.
— Почему мне нельзя смотреть на него?
— Потому что, когда ты посмотришь на него — когда признаешь — тогда он станет реальным. И тогда он сможет убить тебя.
По спине пробежала дрожь. Вот он, Прифиан, который я ожидала увидеть — существа, вынуждающие людей даже сейчас приглушённо говорить о них. Поэтому я не медлила ни мгновения, когда подумала, что тот волк мог оказаться фэйри.
— Я слышала его голос в своих мыслях. Он говорил мне смотреть на него.
Люсьен пожал плечами.
— Ну, слава Котлу, ты этого не сделала. Уборка бардака за тобой могла бы испортить весь мой день, — он вяло улыбнулся мне.
Я не ответила улыбкой.
Я всё ещё слышала голос Богги, шепчущий среди листьев, зовущий меня.
После часа скитаний среди деревьев, с трудом разговаривая друг с другом, я перестала дрожать настолько, чтобы обратиться к Люсьену.
— Значит, ты старый, — сказала я. — Ещё ты носишь клинок и патрулируешь приграничье. Ты сражался на Войне?
Ладно. Мне так и не удалось унять любопытство о том, что случилось с его глазом.
Он поморщился.
— Чёрт, Фейра. Я не настолько старый.
— Значит, ты воин? — Сможешь ли ты убить меня, если дойдёт до этого?
Люсьен смешливо фыркнул.
— Не настолько хорош, как Тэм, но я знаю, как обращаться с оружием, — он похлопал по рукояти меча. — Хочешь, чтобы я научил тебя владеть клинком? Или ты уже умеешь, о могущественная смертная охотница? Раз тебе удалось справиться с Андрэсом, то, вероятно, тебя не нужно ничему обучать. Только показать, куда целиться, верно? — он хлопнул себя по груди.
— Я не знаю, как пользоваться клинком. Я только знаю, как охотиться.
— То же самое, не так ли?
— Для меня это разные вещи.
Люсьен задумчиво замолчал.
— Я думал вы, люди, такие полные ненависти трусы, что вы бы обмочились, скрючившись в ожидании смерти, если бы наверняка знали, кто на самом деле Андрэс.
Невыносимо.
Люсьен вздохнул, окинув меня взглядом:
— Ты хоть когда-нибудь прекратишь быть такой серьёзной и скучной?
— А ты хоть когда-нибудь прекратишь быть таким придурком? — огрызнулась в ответ я.
Мёртвой. Действительно, на самом деле я должна была бы уже быть мёртвой за это.
Но Люсьен усмехнулся.
— Намного лучше.
Кажется, Элис была права.
***
Что бы за хрупкое перемирие мы ни построили днём, за ужином оно исчезло.
Тамлин, развалившись, сидел на своём привычном месте, длинный коготь очерчивал края бокала. Коготь замер, как только я вошла, Люсьен шел за мной по пятам. Его зелёные глаза пригвоздили меня к месту.
Точно. Я же отмахнулась от него этим утром под предлогом, будто хочу побыть в одиночестве.
Тамлин медленно перевёл взгляд на Люсьена, чьё лицо помрачнело.
— Мы были на охоте, — сказал Люсьен.
— Я слышал, — небрежно ответил Тамлин, глядя между нами, когда мы заняли свои места. — Вы повеселились? — его коготь медленно втянулся.
Люсьен не ответил, оставив вопрос мне. Трус. Я прочистила горло.
— Вроде того, — ответила я.
— Поймали что-нибудь? — каждое слово словно отчеканено.
— Нет.
Люсьен выразительно кашлянул, как будто намекая сказать больше.
Но мне было нечего сказать. Тамлин одарил меня долгим взглядом, а после уткнулся в свою тарелку, видимо, не так уж и заинтересованный в разговоре со мной.
— Тэм, — негромко сказал Люсьен.
Тамлин посмотрел на него, в зелёных глазах было больше зверя, чем фэйри. Требование, чтобы Люсьен продолжил, независимо от того, что должен сказать.
Горло Люсьена дёрнулось.
— Сегодня в лесу был Богги.
Вилка в руке Тамлина согнулась пополам.
— Вы с ним столкнулись? — спросил он с убийственным спокойствием.
Люсьен кивнул.
— Он двигался мимо, но близко. Должно быть, крался через границу.
Металл застонал, когда когти Тамлина пронзили вилку, уничтожив её. Он поднялся на ноги мощным, звериным движением. Я пыталась не дрожать, когда его клыки удлинились и, сдерживая ярость, он спросил:
— Где именно в лесу?
Люсьен сказал ему. Тамлин бросил взгляд в мою сторону, прежде чем удалиться из комнаты и закрыть за собой дверь с нервирующей мягкостью.
Люсьен выдохнул, отодвинул тарелку с наполовину съеденной пищей и потёр виски.
— Куда он ушёл? — спросила я, глядя на дверь.
— Охотиться на Богги.
— Ты говорил, его нельзя убить — что ты не можешь столкнуться с ним.
— Тэм может.
На мгновение у меня перехватило дыхание. Грубоватый Высший Фэ, без энтузиазма мне льстящий, способен убить такое существо, как Богги. И всё же он обслужил меня за столом в первый вечер, предложил мне жизнь, а не смерть. Я знала, что он смертельно опасен, что он воин в некотором роде, но…
— То есть, он ушёл охотиться на Богги туда, где мы сегодня были?
Люсьен пожал плечами.
— Если он собирается взять след, он будет там.
Я понятия не имела, как кто-то может встретиться лицом к лицу с этим бессмертным ужасом, но… это не моя проблема.
И только из-за того, что Люсьен больше не собирается есть, это не означает, что и я не буду. Люсьен задумался и даже не заметил, с каким пиршеством я разделалась.
Вернувшись в свою комнату, я была ещё бодрой и, за неимением других дел, начала наблюдения за садом и его пределами в поисках признаков возвращения Тамлина. Он не возвращался.
Я наточила нож спрятанным осколком камня, который прихватила из сада. Прошёл час — а Тамлин всё ещё не вернулся.
В небе показалась луна, раскрашивая сад внизу в серебро и тени.
Нелепо. Абсолютно нелепо наблюдать за его возвращением, чтобы увидеть, смог ли он действительно выжить после встречи с Богги. Я отвернулась от окна, с мыслью, что пора тащить себя в постель.
Но в саду что-то показалось.
Я бросилась за шторы у окна — не хочу быть пойманной в ожидании его — и выглянула.
Не Тамлин — но кто-то притаился за живыми изгородями перед домом. Глядя в мою сторону.
Мужчина, сгорбленный и…
У меня душа ушла в пятки, когда фэйри, прихрамывая, приблизился — всего два шага к слабому свету, льющемуся из окон дома.
Не фэйри, а человек.
Мой отец.
Глава 11
Панике и сомнениям я не оставила и шанса, я только пожалела, что не припрятала немного еды из моего завтрака, пока натягивала тунику за туникой, поспешно влезала в пальто и засовывала украденный нож в ботинок. Лишняя одежда в сумке просто будет обузой.
Мой отец. Мой отец пришёл забрать меня — спасти меня. Значит, предложенные Тамлином возмещения взамен моего отъезда не были такими уж заманчивыми. Может быть, у него есть корабль, который увезёт нас далеко, очень далеко. Может быть, он каким-то образом продал дом и теперь у него достаточно денег, чтобы мы могли обосноваться на новом месте, новом континенте.
Мой отец — мой покалеченный, сломленный отец пришёл за мной.
Бегло осмотрев землю под моим окном, я не увидела никого снаружи. Тишина в доме говорила — пока что моего отца никто не заметил. Он всё ещё ждал у живой изгороди, подавая мне знаки. По крайней мере, Тамлин ещё не вернулся.
Последний раз окинув комнату взглядом, прислушавшись к звукам из коридора, я ухватилась за ближайшую решётку для глицинии и спустилась вниз.
Я вздрогнула от хрустнувшего под ботинками гравия, но отец уже направлялся ко внешним воротам, прихрамывая со своей тростью. Как только он сюда добрался? Наверно, где-то рядом должны быть лошади. Когда мы пересечём стену, нас будет ждать зима, а на нём вряд ли достаточно одежды для поджидающего холода. Но на мне столько слоёв, что я смогу поделиться с ним, если возникнет необходимость.
Я старалась двигаться легко и тихо, тщательно избегая лунного света, и спешила вслед за отцом. Он передвигался удивительно быстро к темнеющим живым изгородям и внешним воротам.
В доме горели всего несколько свечей в коридоре. Я не осмеливалась дышать слишком громко — не осмеливалась позвать отца, хромающего к воротам. Если мы уйдём сейчас, если у него действительно есть лошади, то, когда меня хватятся, мы будем уже на полпути домой. Тогда мы сбежим — сбежим от Тамлина, сбежим от болезни, которая вскоре может вторгнуться и на наши земли.
Отец добрался до ворот. Они уже были открыты, тёмный лес за ними манил. Должно быть, он спрятал лошадей дальше. Он обернулся ко мне, знакомое лицо напряжено, ясные карие глаза, он жестами звал за собой.