— Почему?
Он поднял небольшую картину замёрзшего леса и снова изучил её.
— У меня было много любовниц, — признался он. — Девушки благородного происхождения, воины, принцессы…
При мысли о них, глубоко внутри во мне вспыхнула ярость — ярость на их титулы, на их, несомненно, прекрасную внешность, на их близость к нему.
— Но они никогда не понимали. Каково это было и как это сейчас для меня — заботиться о своих людях, землях. Что шрамы всё ещё здесь, на что похожи плохие дни.
Полыхнувшая ревность исчезла, как утренняя роса, когда он улыбнулся моей картине.
— Она напоминает мне об этом.
— О чём? — выдохнула я.
Он опустил картину и посмотрел прямо на меня, внутрь меня.
— Что я не один.
Той ночью я не запирала дверь в свою комнату.
Глава 23
На следующий день, я наслаждалась теплом солнечных лучей, проскальзывающих сквозь полог из листьев, лёжа на траве и думая о том, как изобразить это в моей следующей картине. Люсьен, утверждая, будто ему необходимо присутствовать на каком-то жалком эмиссарском мероприятии, предоставил нас самим себе, и Высший Лорд привёл меня в ещё один прекрасный уголок в его зачарованном лесу.
Но ничего волшебного здесь не было — ни прудов звёздного света, ни радужных водопадов. Это просто травянистая долина под плачущими ивами и с чистым ручейком неподалёку. Мы отдыхали в уютной тишине, и я взглянула на Тамлина, дремавшего рядом со мной. Его золотистые волосы и маска ярко сверкали на фоне изумрудного ковра травы. Я залюбовалась аккуратными арками его заострённых ушей.
Он открыл один глаз и лениво улыбнулся мне.
— Эти песни ивы всегда навевают на меня сон.
— Что-что? — спросила я, приподнявшись на локтях, чтобы посмотреть на дерево над нами.
Тамлин указал на иву. Ветви словно вздыхали на ветру.
— Она поёт.
— Полагаю, она тоже поёт частушки военного лагеря?
Он улыбнулся и приподнялся, чтобы обернуться и посмотреть на меня.
— Ты человек, — сказал он и я закатила глаза. — Твои ощущения по-прежнему изолированы от всего.
Я скорчила гримасу.
— Всего лишь ещё один из множества моих недостатков.
Но слово «недостатки» каким-то образом потеряло своё значение.
Он убрал несколько травинок из моих волос. Моё лицо вспыхнуло, когда его пальцы задели щеку.
— Я мог бы помочь тебе увидеть, — сказал он. Его пальцы задержались на кончике моей косы, накручивая локон. — Увидеть мой мир — услышать его, почувствовать его аромат, — когда он сел, моё дыхание стало поверхностным. — Попробовать его, — его взгляд метнулся к побледневшему синяку на моей шее.
— Как? — спросила я, жар разросся, когда он присел передо мной.
— У каждого подарка есть своя цена, — он усмехнулся, а я нахмурилась. — Поцелуй.
— Нет! Исключено! — но кровь горела и мне пришлось сжать траву в кулаки, чтобы удержаться и не коснуться его. — Тебе не кажется, что неспособность видеть всё это ставит меня в невыгодное положение?
— Я один из Высших Фэ — мы не даём ничего, не получив чего-то взамен.
К своему собственному удивлению, я сказала:
— Хорошо.
Он моргнул, вероятно, ожидая, что я буду сопротивляться сильнее. Пряча улыбку, я села напротив него так, что наши колени касались на траве. Я облизнула губы, сердце стучало так быстро, что мне казалось, будто у меня в груди заперта колибри.
— Закрой глаза, — сказал он и я послушалась, мои пальцы вцепились в траву.
Птицы щебетали, ветви ивы вздыхали. Трава хрустнула, когда Тамлин поднялся на коленях. Я замерла, едва его губы коснулись одного века, затем другого. Он отстранился, а у меня перехватило дыхание, поцелуи всё ещё ощущались на коже.
Пение птиц обратилось оркестром — симфонией болтовни и радости. Я никогда не слышала столько уровней музыки, не слышала стольких вариаций и тем, сплетающих арпеджио. А за пением птиц звучала эфирная мелодия — девушка, меланхоличная и уставшая… ива. Изумлённо ахнув, я открыла глаза.
Мир стал насыщеннее, яснее. Ручей был словно едва видимая водная радуга — призывно гладкая будто шёлк, ниспадающая по камням. Деревья слабо мерцали светом, исходящим изнутри и танцующим на кончиках их листьев. Больше не было острого металлического запаха — нет, аромат магии теперь был словно жасмин, или сирень, или розы. Я никогда не смогу изобразить это богатство, ощущения… Возможно, отголоски, но не полностью.
Волшебство — всё было волшебством, и это разбило мне сердце.
Я посмотрела на Тамлина и моё сердце полностью разорвалось.
Это был и Тамлин, и нет. Вернее, это был Тамлин, о котором я мечтала. Его кожа сверкала золотом, а над его головой сиял ореол солнечного света. А его глаза…
Не только зелёные с золотистым, а каждый мыслимый оттенок, который только можно вообразить, как если бы каждый лист в лесу оказался под единой тенью. Это был Высший Лорд Прифиана — ужасающе красивый, пленительный и, несомненно, могущественный.
Я коснулась контуров его маски и у меня перехватило дыхание. Прохладный металл слегка покалывал кончики пальцев, а изумруды скользили под моей огрубевшей кожей. Я осторожно взялась свободной рукой за другую сторону его маски. Легонько потянула.
Она не поддалась.
Он заулыбался, когда я потянула снова, и я моргнула, опуская руки. Тотчас золотистый, сияющий Тамлин исчез и вернулся тот, которого я знаю. Я всё ещё могла слышать пение ивы и птиц, но…
— Почему я больше не могу тебя видеть?
— Потому что я пожелал, чтобы чары вернулись обратно.
— Чары для чего?
— Чтобы выглядеть нормально. Или настолько нормально, насколько можно нормально выглядеть с этой проклятой штуковиной, — добавил он, указав на маску. — Будучи Высшим Лордом, даже таким с… ограниченными силами, у меня тоже есть физические признаки. Вот почему я не мог скрывать того, кем становлюсь, от своих братьев — от кого угодно. Мне всё ещё легче не выделяться.
— Но маска действительно не снимается — я имею ввиду, ты уверен, что нет никого, кто знает как исправить то, что магия сделала в ту ночь? Даже кого-то из другого Двора? — я не знаю, почему маска настолько меня обеспокоила. Чтобы узнать его, мне не нужно видеть всё его лицо.
— Мне жаль тебя разочаровывать.
— Я просто… просто хочу знать, как ты выглядишь, — я задумалась, когда успела так осмелеть.
— Как ты думаешь, как я выгляжу?
Я склонила голову набок.
— Решительный, прямой нос, — сказала я, опираясь на то, что однажды пыталась нарисовать. — Высокие скулы, подчёркивающие твои глаза. Немного… немного изогнутые брови, — я замолчала, покраснев.
Он улыбался так широко, что я могла видеть почти все его зубы — клыков видно не было. Я пыталась придумать извинение за свою дерзость, но веки налились тяжестью и я зевнула.
— Как насчёт твоей части сделки?
— Какой?
Он наклонился ближе, его улыбка превратилась в плутовскую.
— Как насчёт моего поцелуя?
Я схватила его за пальцы.
— Вот, — сказала я, коснувшись губами тыльной стороны его руки. — Вот твой поцелуй.
Тамлин покатился со смеху, но мир терял ясность очертаний, баюкал меня. Ива манила меня прилечь и я была обязана её послушать. Как издалека я услышала проклятья Тамлина.
— Фейра?
Спать. Я хотела спать. И нет лучшего места для сна, чем здесь, слушая иву, птиц и ручей. Я повернулась набок и согнула локоть вместо подушки.
— Я должен вернуть тебя домой, — прошептал он, хотя и не пошевелился, чтобы поднять меня на ноги. Вместо этого, я почувствовала лёгкий толчок земли, и услышала запахи весеннего дождя и молодой травы, когда он лёг рядом. Я вздрогнула от удовольствия, когда он гладил мои волосы.
Это был такой прекрасный сон. Я ещё никогда раньше так чудесно не спала. Удобно и тепло устроившись возле него. Спокойно. Когда он заговорил снова, лаская дыханием моё ухо, слабое эхо его слов звучало в мире моего сна.
— Ты тоже именно та, о которой я мечтал.
И всё поглотила тьма.
Глава 24
Меня разбудил не рассвет, а, скорее, жужжание. Я со стоном села в постели и покосилась на приземистую женщину с кожей словно бы из древесной коры, суетившуюся около моего завтрака.
— Где Элис? — спросила я, протирая заспанные глаза.
Должно быть, меня сюда принёс Тамлин — похоже, он нёс меня всю дорогу домой.
— Что? — она обернулась ко мне.
Её птичья маска выглядела знакомо. Но я бы точно запомнила фэйри с такой кожей. Я бы уже нарисовала её.
— Элис нездоровится? — сказала я, соскользнув с кровати.
Это ведь моя комната, верно? Беглый взгляд по сторонам сказал мне «да».
— Ты в своём уме? — сказала фэйри. Я прикусила губу. — Я — Элис, — фыркнула она и, покачав головой, она скрылась в купальне, чтобы подготовить ванну.
Это невозможно. Элис, которую я знаю, светлая, слегка полноватая и выглядит как Высшая Фэ.
Я протёрла глаза большими и указательными пальцами. Чары — то, что носит Тамлин, как он сказал. Его зрение фэйри позволило увидеть сквозь чары, которые я видела до этого. Но какой смысл прятать всё за чарами?
Потому что я была дрожащим забитым человеком, вот почему. Потому что Тамлин знал, что я бы заперлась в этой комнате и никогда бы не вышла, если бы увидела их подлинные сущности.
Всё стало только хуже, когда я спустилась вниз в поисках Высшего Лорда. В коридорах кишели фэйри в масках, которых я прежде не встречала. Одни были высокими и человекоподобными — Высшие Фэ, как и Тамлин — другие… нет. Фэйри. Я старалась не смотреть на них, так как они больше всего удивлялись, замечая моё внимание.
Пока я дошла до столовой, меня уже почти трясло. К счастью, Люсьен выглядел как Люсьен. Я не спрашивала, было ли это из-за того, что Тамлин предупредил его, чтобы он использовал более сильные чары, или из-за того, что он и не пытался быть тем, кем не является.
Тамлин развалился на своём привычном месте, но выпрямился, едва я показалась на пороге.