— И там не было никакого другого мира, — подтолкнул Костерез.
— Даже если и был, то я не видела.
— Ни света, ни портала?
«Куда ты так хочешь уйти?» — вопрос почти сорвался с моего языка.
— Там было только спокойствие и тьма.
— У тебя было тело?
— Нет.
— Ты…
— Этого для тебя достаточно, — промурлыкал Рисанд — звук был похож на бархат поверх острейшей стали. — Ты сказал «вопрос за вопрос». Теперь ты задал… — он прикинул на пальцах. — Шесть.
Костерез прислонился спиной к стене и присел.
— Не каждый день мне доводится увидеть кого-то, кто вернулся из настоящей смерти. Прости меня за желание узнать, что там за занавесом, — он деликатно махнул рукой в мою сторону. — Спрашивай, девочка.
— Если нет тела — нет ничего, кроме, возможно, кусочка кости, — я сказала это настолько твердо, насколько могла, — есть ли способ воскресить человека? Вырастить новое тело и вложить туда его душу.
Его глаза вспыхнули.
— Была ли душа каким-то образом сохранена? Запечатана?
Я старалась не думать о глазе в кольце, которое носила Амаранта, о душе, которую она заточила в нем, чтобы была свидетелем каждого ужаса, каждого насилия.
— Да.
— Это невозможно.
Я почти вздохнула с облегчением.
— Если только… — мальчик растопырил пальцы, его рука была словно бледное, дергающееся насекомое. — Давно, задолго до появления Высших Фэ, задолго до человечества, был Котел… Говорят, что внутри него была собрана вся магия, и что мир был рожден именно в нем. Но он попал не в те руки. И с его помощью были сделаны великие и ужасные вещи. Выкованы вещи. Настолько опасные, что Котел в конце концов выкрали обратно, но ценой многих жизней. Его нельзя уничтожить, потому что он Создал все, и если его повредить, то жизнь на земле исчезнет. Поэтому он был спрятан. И забыт. Только с помощью Котла можно выковать, воскресить что-то, что мертво.
На лице Рисанда снова была маска спокойствия.
— Где они его спрятали?
— Расскажи мне свой секрет, который никто не знает, Ночной Лорд, и я расскажу свой.
Я внутренне приготовилась услышать любую ужасную правду.
Но Рисанд спокойно сказал:
— Мое правое колено простреливает болью во время дождя. Я повредил его на Войне, и оно болит с тех пор.
Костерез издал резкий смешок, в то время как я уставилась на Риса.
— Ты всегда был моим любимчиком, — сказал он, улыбаясь так, что эту улыбку ни за что на свете нельзя было назвать детской. — Ладно. Котел был спрятан на дне замерзшего озера в Лаппланде…
Рис начал поворачиваться ко мне, как если бы он собрался отправиться туда прямо сейчас, но тут Костерез добавил:
— И исчез оттуда давным-давно.
Рис замер.
— Я не знаю, куда он делся или где он сейчас. За тысячелетия до того, как ты родился, три ножки котла, на котором он стоит, успешно откололи от его основания в попытке разрушить часть его силы. Это сработало — но не полностью. Убрать ножки было равносильно удалению первой фаланги пальца. Неприятно, но с некоторым трудом можно пользоваться дальше. Ножки были спрятаны в трех разных храмах: Цесире, Сангравах и Итике. И если они пропали, то скорее всего Котел снова активен, и это значит, что его обладатель хочет владеть всей мощью Котла, не теряя ее ни капли.
Вот почему храмы были разграблены. Чтобы заполучить ножки, на которых стоял Котел, и вернуть ему всю силу.
Рис уточнил:
— И ты конечно не знаешь, у кого сейчас Котел?
Костерез указал тонким пальчиком на меня.
— Пообещай, что ты отдаешь мне ее кости, когда она умрет, и я подумаю над этим.
Я напряглась, но мальчик засмеялся.
— Хотя нет, я не думаю, что даже ты пообещаешь мне это, Рисанд.
Я могла бы назвать выражение лица Риса предупреждающим.
— Спасибо за помощь, — сказал он, положив руку мне на спину, чтобы вывести меня отсюда.
Но если он знал… Я снова повернулась к существу, выглядящему как мальчик.
— У меня был выбор — в Смерти, — сказала я.
Его глаза горели кобальтовым огнем.
Рука Риса напряглась на моей спине, но осталась. Теплая, надежная. И мне показалось, что это прикосновение было больше для того, чтобы он убедился, что я здесь и все еще дышу.
— Я знала, — продолжила я, — что я могла бы уйти в темноту. Но я решила бороться — чтобы задержаться еще ненадолго. И все же я знала, что если бы захотела, то исчезла бы в темноте. И может быть, это был бы новый мир — царство покоя и тишины. Но я не была к нему готова — не была готова идти туда в одиночку. Я знала, что что-то еще ждет меня вне этой тьмы. Что-то хорошее.
На мгновение эти синие глаза вспыхнули ярче. Затем мальчик сказал:
— Ты знаешь у кого Котел, Рисанд. Кто разграбил храмы. Ты пришел сюда только для того, чтобы подтвердить свою догадку.
— Король Хайберна.
Ужас растекся по моим венам и заполнил меня изнутри. Я не должна была удивляться, должна была знать, но…
Костерез больше ничего не сказал. Ожидая еще одного признания.
И я предложила ему еще одну разрушенную часть меня.
— Когда Амаранта заставила меня убить тех двух фейри, если бы третьим не оказался Тамлин, я бы вонзила последний кинжал в свое сердце.
Рис застыл.
— Я знала, что мне нет пути назад после того, что я сделала, — сказала я, и мне стало интересно, могли ли синие глаза Костереза сжечь мою душу, оставив только пепел. — И как только я разрушила проклятье, как только я узнала, что спасла их, мне просто нужно было достаточно времени, чтобы успеть направить кинжал на себя. И я решила, что хочу жить, только когда она убила меня. Я поняла, что не закончила что-то… что-то, для чего была рождена.
Я осмелилась взглянуть на Риса. Его прекрасное лицо было опустошенным. Мгновение, и это выражение исчезло.
Костерез мягко сказал:
— С Котлом можно не только воскрешать мертвых, но и многое другое. Например, разрушить Стену.
Единственную вещь, охраняющую и отделяющую земли людей — мою семью — не только от Хайберна, но и от других фейри.
— Вполне возможно, что король Хайберна молчал столько лет только потому, что охотился за Котлом и изучал его секреты. Воскрешение конкретного человека вполне может быть первым испытанием сил Котла после того, как ножки были воссоединены — и после этого он обнаружит, что Котел — это чистая энергия, чистая сила. Но как и любая магия, он может истощаться. Король даст ему покой, даст ему время на восстановление — пока будет изучать его тайны, чтобы наполнить его еще большей энергией, большей силой.
— Есть ли способ остановить это? — выдохнула я.
Молчание. Ждущее молчание.
Голос Риса был хриплым, когда он сказал:
— Не давай ему еще больше..
— Когда Котел был создан, — перебил Костерез, — его темный создатель использовал остатки расплавленной руды, чтобы выковать книгу. Книгу Дыханий. В ней между вырезанными словами написаны заклинания, способные свести на нет силу Котла или полностью его подчинить. Но после Войны она была разделена на две части. Одна часть осталась у Фэ, одну отдали шести человеческим королевам. Это было частью Договора, чисто символически, так как Котел был утерян уже на протяжении тысячелетий и превратился в миф. Книга считалась безвредной, потому что подобное притягивает подобное — и только тот, кто был Создан сможет произнести заклинания в ней и призвать ее силу. Ни одно существо на земле не может воспользоваться ей, поэтому Высшие Лорды и смертные хранили ее части как реликвию прошлого, не более. Но если Книга попадет в руки кого-то, выкованного заново… Конечно, вам придется проверить эту теорию, но… это может быть вполне вероятно, — его глаза сузились до довольных щелок, как только я поняла… поняла…
— Теперь Высший Лорд Летнего Двора владеет нашей частью, а другая хранится у правящих смертных королев, погребенная в их сияющем дворце на берегу моря. Часть, хранящаяся в Прифиане, защищена заклинаниями крови, привязанными к самому Летнему Двору. Та, что у смертных королев… О, они были очень изобретательны, когда получили свою часть. Они наложили заклятие на Книгу, привязали ее с помощью нашего же народа — и если ее попытаться украсть, скажем, Высший Лорд рассеится в их замок… Книга расплавится и будет потеряна. Смертная королева должна отдать ее по собственному желанию, никаких уловок, никакой магии, — смешок. — Какие умные, чудесные создания люди.
Костерез, казалось, потерялся в давних воспоминаниях — затем покачал головой:
— Соединив две части Книги Дыханий можно свести на нет силы Котла. Хотелось бы надеяться, до того, как он войдет в полную силу и разрушит Стену.
Я даже не потрудилась сказать спасибо. После всей информации, что он нас обрушил. После того, как я была вынуждена рассказать все эти вещи — и до сих пор чувствовала сохраняющееся внимание Риса. Как будто он подозревал, но никогда не верил в то, насколько сильно Амаранта меня сломала.
Мы развернулись, его рука соскользнула с моей спины и сжала мою руку.
Прикосновение было легким, нежным. И внезапно, у меня даже не было сил, чтобы сжать ее в ответ.
Костерез поднял кость, которую Рисанд принес ему, и взвесил ее в своих детских руках.
— Я вырежу здесь твою смерть, Фейра.
Мы поднимались выше и выше во тьме, проходя мимо спящего камня и монстров, которые там обитали. Наконец, я спросила у Риса:
— Кого ты видел?
— Сначала ты.
— Мальчик, приблизительно лет восьми, темноволосый и синеглазый.
Рис вздрогнул — самая человеческая реакция, которую я у него видела.
— Что ты видел? — настаивала я.
— Юриана, — ответил Рис. — Таким, каким он был в последний раз, когда я его видел: лицом к лицу с Амарантой, сражаясь с ней на смерть.
Я не хотела знать, откуда Костерез узнал, о чем мы пришли спросить.
Глава 19
— Амрен права, — протянул Рис, появляясь на пороге гостиной своего городского дома в Веларисе, — вы, действительно, как собачки, ждущие хозяина домой. Наверное, мне стоило купить угощение.