Я запрокинула голову на его плечо.
Я отпустила ту часть меня, что слышала шепот всех вокруг: шлюха, шлюха, шлюха…
Отпустила часть меня, что вторила им: предательница, лгунья, шлюха…
Я позволила себе быть.
Быть этой музыкой, барабанами и чем-то диким, темным в руках Высшего Лорда.
Глаза его полностью затуманились, и не силой или яростью. Что-то обжигающе красное вперемешку со сверкающей тьмой взорвалось в моей голове.
Я провела рукой по его бедру, ощущая скрытую силу воина. Провела еще раз в медленном, томном касании, ощущая необходимость дотронуться до него, почувствовать его.
Я ощутила нестерпимый жар, чувствовала, что вот-вот вспыхну как факел. Я была готова загореться прямо здесь, перед всеми.
«Спокойно, — сказал он с дьявольским удивлением и восторгом сквозь трещину в моем ментальном щите. — Если ты превратишься в живой пылающий факел, бедняга Кейр впадет в истерику. И ты испортишь всем веселье».
Потому как огонь покажет им всем, что я не была такой как все… и Кейр без сомненья об этом расскажет своим почти что союзникам — Осеннему Двору. Либо это сделает любой другой из этих чудовищ.
Рис переместил бедра, и, на мгновение, прижал меня к себе так крепко, что для меня потеряли значение и Кейр, и Осенний Двор, и что делает сейчас Азриэль, чтобы выкрасть шар.
Мне было так холодно, так одиноко уже так давно, и мое тело молило о об этой близости, трепетало от радости прикосновений и объятий, от радости ощущать себя живой.
Рука Риса, лежавшая на моей талии, скользнула по моему животу, цепляясь за пояс на моих бедрах. Я опустила голову на его плечо у его шеи, и взглянула на толпу, которая глядела на нас, на все те точки соприкосновения между мной и Рисом, жадно ловила каждый наш жест, и жаждала: ещё, ещё, ещё.
Наконец, когда кровь моя уже кипела, когда костяшки пальцев Риса скользили по нижней части моей груди, я посмотрела туда, где стоял Кейр, разглядывая нас с позабытым вином в руках.
Мы оба посмотрели.
Наместник разглядывал нас без тени смущения, опершись о стену. Не зная, можно ли прервать нас. На половину не осмеливаясь это сделать. Мы должны были его отвлечь. Мы были уловкой фокусника, пока Азриэль ищет шар.
Я знала, что Рис все еще удерживает взгляд Кейра, проводя кончиком языка по моей шее.
Я выгнула спину, глаза томно прикрыты, а дыхание сбилось. Я загорюсь, загорюсь, загорюсь…
«Думаю, он испытывает такое отвращение, что отдал бы мне шар по своей воле, только бы отсюда уйти», — сказал Рис в моей голове, а другая его рука двинулась в опасном направлении к моему центру. Но во мне тянуло и росло такое невыносимое желание, и под платьем на мне больше ничего не было, ничего, что могло бы скрыть чертово доказательство моего желания, и если он скользнет рукой еще на хоть на дюйм выше..
«Ты и я устроили здесь прекрасное шоу», — ответила я. Особа, что произнесла эти слова, звучала хрипло и страстно… я никогда не слышала свой голос таким до этого. Даже мысленно.
Его рука скользнула выше по моему внутреннему бедру.
Я изогнулась на нем, пытаясь стряхнуть его руки, не дать ему узнать, что…
И внезапно я ощутила его каменную твердость под собой.
Все мысли улетучились из моей головы. Остался лишь трепет силы, когда я дернулась, ощущая эту внушительную выпуклость. Рис издал низкий, грубоватый смешок.
Кейр смотрел, смотрел, смотрел на нас. Пораженный. В ужасе. Вынужденный стоять здесь, пока Рис не позволит ему удалиться… Он стоял, не задумываясь, зачем мы устроили этот спектакль, и куда исчез командир шпионов.
Так что я снова повернулась, встретилась взглядом с полыхающими глазами Риса и провела языком по его шее. Ветер и море, и цитрус, и пот. Я почти разлетелась на осколки из-за этого вкуса.
Я развернулась обратно вперед, а губы Риса скользнули по моей шее вдоль позвоночника, и я снова ощутила твердость, упиравшуюся в меня настойчиво, властно. Ровно в тот самый момент, когда его рука скользнула по моему внутреннему бедру слишком высоко.
Я почувствовала, как его хищное внимание мгновенно переключилось к влаге, которую он там почувствовал. Неопровержимое доказательство моего предательского тела. Его руки сжались вокруг меня, и мое лицо вспыхнуло… возможно немного от смущения, но…
Рис ощутил мое напряжение, мой огонь.
«Всё хорошо, — сказал он мысленно, но его голос в моей голове прозвучал сбившимся, задохнувшимся. — Это ничего не значит. Это лишь реакция твоего тела»…
«Потому что ты такой неотразимый?» — моя попытка отвлечь его, прозвучала натянуто, я и сама это ощутила.
Он рассмеялся, наверняка, чтобы успокоить меня.
Мы танцевали друг вокруг друга, подшучивали, провоцировали не один месяц. И, возможно, это была реакция моего тела, может быть реакция его тела, но его вкус грозил уничтожить, поглотить меня и…
Другой мужчина. Руки другого мужчины касались моего тела, когда я и Тамлин едва…
Борясь с подступившей волной тошноты, я изобразила полусонную затуманенную страстью улыбку на лице. И как раз в этот момент в зале появился Азриэль и слегка кивнул Рису. Шар был у него.
Мор скользнула к главному шпиону, обняла его за плечи и провела рукой по груди жестом собственницы, и повернулась, чтобы заглянуть ему в лицо. Покрытая шрамами рука Азриэля обвила её талию, касаясь обнаженной кожи, и слегка сжала. Подтверждение, которого она также ожидала.
Мор одарила его улыбкой, которая без сомнения вызовет толки, и снова растворилась в толпе. Ослепительная, завораживающая, заставляя всех поверить, что командир шпионов был там всё это время, и что теперь, возможно, она пригласила его в свою постель.
Азриэль лишь смотрел Мор в след, отстраненно, скучающе. И я задалась вопросом, был ли он на самом деле так же выбит из равновесия и взволнован, как я.
Рис поманил пальцем Кейра, и тот, спотыкаясь, приблизился, при этом скалясь вслед своей дочери. Едва Кейр приблизился к возвышению, магия Риса подхватила вино, и бокал подлетел к нам. Рис поставил его на пол рядом с троном, это было глупое, ненужное задание, данное им наместнику, чтобы напомнить тому его место. У него нет власти, и этот трон не его.
— Должен ли я проверить, что вино не отравлено? — протянул Рис, одновременно бросив мне по нашей ментальной связи: «Кассиан ждёт. Иди».
* * *
Рис всё еще сохранял на лице след потухшей страсти… однако его глаза… я не могла прочитать, что означали тени, блуждавшие в его глазах.
Быть может… быть может, несмотря на все наши подначки, после Амаранты, он больше не хотел, чтобы какая-либо женщина касалась его подобным образом. Быть может, он не получал удовольствия от того, что его кто-либо желал.
Меня пытали и мучили, но ужасы, пережитые им, были совсем другого уровня.
— Нет, милорд, — проворчал Кейр. — Я никогда бы не посмел причинить Вам вред. — Этот разговор также был лишь отвлекающим маневром. Я воспользовалась этим моментом, поднялась и направилась к Кассиану, который стоял у колонны и хищно улыбался всем, кто оказывался поблизости.
Я чувствовала взгляды всех придворных на мне, чувствовала, как они исподтишка принюхиваются к тому, что было явно начертано на моем теле. И когда я прошла мимо Кейра, даже учитывая, что за моей спиной был Высший Лорд, наместник едва слышно прошипел:
— Ты ещё получишь, что заслуживаешь, шлюха.
Ночь взорвала тронный зал.
Люди закричали. И когда тьма рассеялась, Кейр стоял на коленях.
Рис оставался на троне. Его лицо застыло в ледяной ярости.
Музыка смолкла. Из толпы появилась Мор, черты ее лица исказила довольная ухмылка. И тут же рядом с ней оказался Азриэль, стоявший слишком близко, чтобы это могло быть случайностью.
— Извинись, — приказал Рис. Мое сердце трепетало от власти этого голоса, отдающего прямой приказ, от этой чистой ярости.
Мускулы напряглись на шее Кейра, над губой выступила испарина.
— Я сказал, — проговорил Рис с ужасающим спокойствием, — извинись.
Наместник застонал. И через мгновение…
Раздался хруст треснувшей кости. Кейр закричал.
И я смотрела… смотрела, как его рука переломилась, не в двух, не в трех, а сразу в четырех местах, кожа в этих местах натянулась и просела…
Снова хруст. Раздроблен локоть. Мой желудок сжался.
Кейр зарыдал, по его лицу потекли слёзы — наполовину злоба, наполовину боль, судя по ненависти, что плескалась в его глазах, когда он посмотрел на меня, потом на Риса. Но его губы вытолкнули слова:
— Прости меня.
Кости второй руки затрещали, ломаясь. Мне стоило огромных усилий не дрогнуть.
Рис улыбнулся, когда Кейр снова закричал, и обратился к присутствующим:
— Убить его, за то, что он сделал?
Тишина.
Рис усмехнулся. Потом сказал наместнику:
— Когда очнёшься, не смей обращаться к лекарю. Если я узнаю, что ты ослушался… — Снова хруст. Мизинец Кейра резко выгнулся неестественным образом. Мужчина взвыл. Жар, пульсировавший в моей крови обратился в лёд. — Если узнаю, что ты меня ослушался… разорву тебя на куски и закопаю в разных местах, так что никто никогда не соберёт.
Глаза Кейра расширились от чистого ужаса. И будто невидимая рука оборвала его сознание, он рухнул на пол.
Не обращаясь ни к кому лично, Рис сказал:
— Бросьте его в его покои.
Двое мужчин, которые по виду могли быть кузенами или братьями Мор, метнулись вперед, поднимая наместника. Мор глядела на них, чуть насмешливо улыбаясь, однако ее лицо было бледным.
Он очнется. Рис сказал, что он очнется.
Я заставила себя идти, пока Рис расспрашивал другого придворного о каких-то мелочах.
Но всё мое внимание оставалось прикованным к трону за моей спиной, даже когда я остановилась рядом с Кассианом, словно давая возможность окружающему меня двору осмелиться подойти ко мне, поиграть со мной. Но никто не посмел.
И долгий час последовавший за этим, я не сводила глаз с Высшего Лорда, чьи руки, губы и тело внезапно заставили меня чувствовать себя такой живой… заставившие меня пылать. Это не помогло мне забыть, не залечило раны, не утолило боль, просто заставило почувствовать себя… живой. Будто я целый год спала, заключенная в хрустальный гроб, а он только что разбил его и встряхнул меня, заставил очнуться.