Друзей.
Слово прозвучало у меня в голове. Было ли это тем, кем они являлись?
Амрен нигде не было видно, но я заметила золотую шевелюру в тот самый момент, когда она заприметила и меня, и Мор скользнула в мою сторону. Она надела девственно-белое платье из скользящего шелка, явственно облегающее все пышные изгибы ее тела. Более того, один взгляд через ее плечо разоблачал Азриэля, беззастенчиво рассматривающего ее вид сзади. Кассиан и незнакомец уже слишком увлечённо беседовали, чтобы заметить, что же так привлекло внимания командира шпионов. На долю секунды, хищный голод на лице Азриэля заставил мой желудок сжаться.
Я вспомнила чувство, подобное этому. Вспомнила, каково это было поддаться ему. Как близко я была к этому прошлой ночью.
— Осталось совсем немного, — сказала Мор.
— До чего? — никто так и не рассказал мне, чего ожидать, так как не хотели испортить изумление от Звездопада.
— До веселья.
Я посмотрела на празднество вокруг нас.
— Это разве не весело?
Мор выгнула бровь.
— В действительности никому нет дела до этой части праздника. Как только все начнется, ты поймешь, — она пригубила игристого вина. — Вот это платье! Тебе повезло, что Амрен прячется на своем маленьком чердаке, иначе она наверное украла бы его прямо с тебя. Тщеславный дракон.
— Она не сделает перерыв от расшифровки?
— И да, и нет. Она утверждает, что что-то в Звездопаде тревожит ее. Кто знает? Может быть, она говорит это из духа упрямства.
Даже когда она говорила, ее слова, казалось, доносились словно издалека, а лицо было слегка напряженным.
— Ты… готова к завтрашнему дню? — спросила я тихо. Завтра, когда мы покинем Веларис для того, чтобы никто не мог заметить наши передвижения в этом районе. Мор, как поведал мне Азриэль во время завтрака, вернется во Двор Кошмаров, чтобы проверить, как продвигается у ее отца… выздоровление.
Вероятно, это не самое лучшее место, чтобы обсуждать наши планы, но Мор пожала плечами.
— У меня нет другого выбора, кроме как быть готовой. Я отправлюсь вместе с вами в лагерь, а позже двинусь дальше в путь.
— Кассиан будет счастлив, — сказала я. Даже учитывая, что Азриэль был единственным, кто прилагал все усилия, чтобы не пялиться на нее.
— Возможно, — фыркнула Мор.
Я выгнула бровь.
— Значит вы двое…?
Еще одно пожатие плечами.
— Однажды. Скорее, даже нет. Мне было семнадцать, ему было не намного больше.
Когда все произошло.
Но когда она вздохнула, на ее лице не было печали.
— Котел, это было так давно! Я гостила у Риса в течение двух недель, когда он тренировался в военном лагере, и Кассиан, Азриэль и я стали друзьями. Одной ночью Рис и его мама были вынуждены вернуться в Ночной Двор, и Азриэль отправился с ними, поэтому Кассиан и я остались одни. И той ночью, слово за слово, и… мне захотелось, чтобы Кассиан стал тем, кто сделает это. Мне хотелось иметь право выбора. — Третье пожатие плечами. Я задумалась, мечтал ли Азриэль когда-нибудь быть на месте того, кого она тогда выбрала. Признавался ли он когда-нибудь в этом Мор — или Рису. Злился ли он, что отсутствовал в ту ночь, когда Мор не учла его.
— Рис вернулся на следующее утро, и когда он узнал о том, что произошло… — она тихо рассмеялась, — мы стараемся не говорить о том Инциденте. Он и Кассиан … Я никогда не видела, чтобы они так дрались. Будем надеяться, что больше и не увижу. Я знаю, что Риса разозлила не моя девственность, а скорее опасность, в которую ее потеря могла меня привести. Азриэль был разъярен еще сильнее — хотя он и уступил Рису право задать Кассиану трепку. Они знали, что сделает моя семья за связь с незаконнорожденным низшим фейри. — Она легко коснулась своего живота, словно могла почувствовать гвоздь, которым они пронзили его. — И они были правы.
— Поэтому ты и Кассиан, — сказала я, желая уйти от этой темы, этой тьмы, — вы никогда не были вместе вновь после этого?
— Нет, — сказала Мор, тихо смеясь. — В ту ночь я была отчаянной и безрассудной. Я выбрала его не просто лишь за его доброту, но также потому, что хотела, чтобы мой первый раз был с одним из легендарных иллирийских воинов. По правде, я хотела возлечь с самым великим иллирийским воином. И лишь один раз взглянув на Кассиана, я это знала. После того, как я получила, что хотела, после… всего, мне не хотелось, чтобы это стало причиной раздора между ним и Рисандом, или даже Азриэлем, поэтому… больше никогда.
— И после этого ты ни с кем не была?
Не была с холодным и прекрасным говорящим с тенями, так сильно пытающимся не смотреть на нее с вожделением?
— У меня были любовники, — внесла ясность Мор. — Но… мне они наскучили. И у Кассиана они тоже были, поэтому не ведись на этот образ «неразделенной любви с мечтательно-страстным выражением лица». Он просто хочет того, чего не может иметь, и его уже на протяжении веков раздражает тот факт, что я ушла и никогда не оглядывалась назад.
— О, это сводит его с ума, — сказал Рис позади меня, и я подпрыгнула от неожиданности. Высший Лорд обошел вокруг меня. Я скрестила руки на груди, когда он остановился, усмехнувшись. — Ты снова стала похожа на женщину.
— Ты действительно знаешь, как дарить девушкам комплименты, братец, — сказала Мор и похлопала его по плечу, затем заметила какого-то знакомого и ушла поприветствовать того.
Я старалась не смотреть на Риса, одетого в черный камзол, небрежно расстегнутый на несколько пуговиц сверху так, что белая рубашка под низом — также расстегнутая в области шеи — обнажала татуировки на его груди. Пыталась не смотреть — и потерпела неудачу.
— Собираешься игнорировать меня и дальше? — спросила я прохладно.
— Я сейчас здесь, ведь так? Не хотелось бы, чтобы ты назвала меня противным трусом снова.
Я открыла было рот, но почувствовала, как все неподходящие слова начинают рваться наружу. Поэтому я закрыла его и начала искать глазами Азриэля или Кассиана, или любого другого, кто мог бы вместо этого поговорить со мной. Подойди к незнакомцу стало казаться вполне заманчивым, но Рис сказал чуть хрипло:
— Я не наказывал тебя. Мне просто… нужно было время.
Мне не хотелось вести эту беседу здесь — не с таким большим количеством слушающих вокруг. Поэтому я махнула рукой в сторону празднующих и спросила:
— Не мог бы ты быть так добр и объяснить мне, в честь чего это… сборище?
Рисанд ступил на шаг позади меня, громко втягивая воздух, и прошептал мне на ухо:
— Взгляни вверх.
И действительно, когда я посмотрела ввысь, толпа стихла.
— Никакой речи для твоих гостей? — пробормотала я. Непринужденно — я просто хотела, чтобы между нами все снова было непринужденно.
— Сегодняшний вечер не в мою честь, хотя мое присутствие ценят и замечают, — сказал он. — Сегодняшний вечер — ради этого.
И когда он сказал это…
Звезда обогнула небо, ярче и ближе, чем любая другая, что мне доводилось видеть. Толпа и горожане внизу приветственно зааплодировали, поднимая бокалы, когда она пролетела прямо над их головами, но лишь когда она исчезла за границей горизонта, они выпили залпом.
Я сделала шаг назад к Рису — и также быстро отошла в сторону, подальше от его жара, силы и запаха. Мы и так причинили друг другу достаточно проблем в схожей позе во Дворе Кошмаров.
Еще одна звезда пересекла небо, кружась и извиваясь вокруг самой себя, словно упиваясь своей сверкающей красотой. За ней последовала другая, и еще одна и еще до тех пор, пока их скопление не вспыхнуло из-за границы горизонта, словно тысячи лучников выпустили их из своих могучих луков.
Звезды посыпались дождем, заполняя мир белым и голубым светом. Они были словно живые фейерверки, и мой вздох застрял у меня в горле, когда звезды начали падать и падать вниз.
Я никогда не видела ничего настолько прекрасного.
И в тот миг, когда небо было заполнено ими, когда звезды быстро вращались и танцевали, и текли по всему миру, полилась музыка.
Где бы люди ни находились, они начали танцевать, раскачиваясь и кружась, некоторые держались за руки и кружились, кружились, кружились под звук барабанов, струн, сверкающих арф. Не сумбурно топчась на месте, как во Дворе Кошмаров, а… радостно, спокойно танцуя. Во имя любви к музыке, движению и жизни.
Я оставалась с Рисандом слегка в стороне, оказавшись между танцующими с поднятыми вверх руками людьми на веранде и льющимся мимо потоком звезд, который был все ближе и ближе, пока я не была готова поклясться, что могла бы прикоснуться к ним, если бы подалась вперед.
И там были Мор и Азриэль… и Кассиан. Они танцевали вместе, голова Мор была откинута навстречу небу, руки подняты вверх, звездный свет мерцал на ее девственно-белом платье. Она танцевала так, словно сегодня мог быть ее последним разом, двигаясь между Азриэлем и Кассианом, словно они трое были одним целым, одним существом.
Я обернулась, обнаружив наблюдающего за ними Риса, его лицо было мягким. Печальным.
Разлученный с ними на пятьдесят лет и воссоединившийся — лишь для того, чтобы расстаться вновь так скоро для битвы за их свободу.
Рис поймал мой взгляд и сказал:
— Пойдем. Есть место, где вид лучше. И там тише, — он протянул мне руку.
Печаль, тяжесть промелькнула в его глазах. И мне было больно видеть ее, так же, как было больно смотреть на то, как трое моих друзей танцуют вместе, словно это был их последний раз.
* * *
Рис привел меня на небольшой уединенный балкон, выступающий с верхнего этажа Дома Ветра. На верандах ниже все еще играла музыка, люди все еще танцевали, а звезды, кружась, пролетали мимо, близко и стремительно.
Он отошел, когда я присела на перила балкона. И тотчас представила свое долгое падение вниз и решила не испытывать судьбу, отступив на приличный шаг назад.
Рис усмехнулся.
— Если ты упадешь, я потружусь спасти тебя прежде, чем ты коснешься земли.
— Но не до тех пор, пока я не буду близка к смерти?