— Возможно.
Я протянула руку за границы перил, глядя на звезды, проносящиеся мимо.
— В качестве наказания за то, что я сказала тебе?
— Я тоже наговорил тебе ужасных вещей, — пробормотал он.
— Я не всерьез сказала то, что сказала тогда, — выпалила я. — Я скорее имела в виду себя, чем тебя. Прости меня.
Он наблюдал за звездами какой-то момент, а потом ответил:
— Но все же ты была права. Я держался в стороне, потому что ты была права. Однако, я рад слышать, что мое отсутствие походило на наказание.
Я фыркнула, но была благодарна за его юмор — за то, как ему всегда удавалось забавлять меня. — Есть какие-нибудь новости касательно шара или королев?
— Пока ничего. Мы ждем их снисхождения до ответа.
Мы снова замолчали, и я изучала звезды.
— Это… Это совсем не звезды.
— Не звезды. — Рис подошел к поручням рядом со мной. — Наши предки думали, что они ими и были, но… Это просто духи, ежегодно переселяющиеся куда-то. Почему они выбирают этот день, чтобы показаться здесь, никто не знает.
Я почувствовала его взгляд, обращенный на меня, и отвела глаза от падающих звезд. Свет и тень промелькнули на его лице. Веселье и музыка города где-то далеко-далеко внизу были едва различимы из-за толпы, собравшейся в Доме Ветра.
— Должно быть их сотни, — нашлась сказать я, снова возвращая взгляд к падающим звездам.
— Тысячи, — поправил он. — Они будут появляться до самой зари. Я надеюсь, что будут. В последний раз, когда я был свидетелем Звездопада, их было все меньше и меньше.
До того, как Амаранта заперла его.
— Что с ними происходит? — я посмотрела как раз тогда, когда он пожал плечами. Что-то дрогнуло у меня в груди.
— Хотелось бы мне знать. Но, несмотря на все это, они продолжают появляться.
— Почему?
— Почему что-либо остается верным чему-то? Возможно, они любят то место, куда они отправляются так сильно, что это стоит того. Возможно, они продолжат появляться до тех пор, пока не останется лишь одна звезда. Возможно, у той одинокой звезды путь займет всю вечность, в надежде, что когда-нибудь — если она продолжит возвращаться довольно часто — другая звезда снова ее встретит.
Я нахмурилась, глядя на вино в моей руке.
— Это… очень печальная мысль.
— И правда. — Рис положил ладони на перила балкона рядом с моими, достаточно близко, чтобы коснуться их, если бы я осмелилась.
Умиротворенная, полная тишина накрыла нас. Слишком много слов — у меня было не высказано еще слишком много слов.
Я не знаю, сколько прошло времени, но должно быть достаточно, потому что, когда он заговорил снова, я дернулась.
— Каждый год, когда я был Под Горой и наступал Звездопад, Амаранта следила за тем, чтобы я… ублажал ее. Всю ночь. Звездопад не является тайной, даже для посторонних — даже Двор Кошмаров выползает из Высеченного Города, чтобы полюбоваться небом. Поэтому она знала… знала, что это значило для меня.
Я перестала слышать празднество вокруг нас.
— Мне жаль.
Это было все, что я могла сказать.
— Я прошел через все это, напоминая самому себе, что мои друзья были в безопасности; что Веларис был в безопасности. Ничто остальное не имело значение, пока у меня было это. Она могла использовать мое тело сколько ей было угодно. Мне было все равно.
— Тогда почему же ты не там, внизу, с ними? — задала вопрос я, спрятав осознание кошмара того, что с ним сделали, глубоко в сердце.
— Они не знают, что она делала со мной в Звездопад. Я не хочу, чтобы это испортило их ночь.
— Я не думаю, что это так. Они будут счастливы, если ты позволишь им облегчить твою ношу.
— Так же, как и ты полагаешься на других, чтобы помочь с твоими собственными проблемами?
Мы смотрели друг на друга, достаточно близко, чтобы наши дыхания слились в единое целое.
И, возможно, все те слова, что я скрывала в себе… Возможно, я не нуждалась в них прямо сейчас.
Мои пальцы коснулись его руки. Теплая и сильная — спокойная, словно ждущая: что еще я могу сделать. Быть может, дело было в вине, но я ласково провела пальцами по его руке.
И когда я полностью к нему повернулась, нечто ослепительное со звоном врезалось мне в лицо. Я отшатнулась, крича, наклонившись вперед и укрывая лицо от света, который я все еще видела, несмотря на закрытые глаза.
Рис издал удивленный смешок.
Смех.
И когда я убедилась, что мои глаза не вывались из орбит, я повернулась к нему.
— Я могла ослепнуть! — прошипела я, толкая его. Он взглянул на мое лицо и снова разразился смехом.
Настоящий смех, открытый, счастливый и прекрасный.
Я провела по лицу руками, и, посмотрев на них, была поражена. Бледно-зеленый свет — словно капельки краски — сиял блестками на моей ладони.
Забрызганная звездным духом. Я не знала, следовало ли мне прийти в ужас или же рассмеяться. Или испытывать отвращение.
Когда я начала вытирать это с себя, Рис поймал мои руки.
— Не надо, — сказал он, все еще смеясь. — Выглядит так, словно твои веснушки сияют.
Мои ноздри раздулись и я снова толкнула его, не заботясь о том, что моя новая сила могла сбросить его с балкона. Он мог бы призвать крылья; с этим он бы справился.
Он обошел меня, направляясь в сторону балконных перил, но недостаточно быстро, чтобы избежать мчащейся звезды, столкнувшейся с его лицом.
Он отпрянул назад, разразившись проклятьями. Я засмеялась, звук вырвался чуть резким. Не смешок, не фырканье, а звонкий смех.
И я смеялась снова и снова, когда он убрал руки со своих глаз. Под удар попала вся левая половина его лица.
Словно небесная боевая раскраска, вот на что это было похоже. Теперь я видела, почему он не хотел, чтобы я стирала свою.
Рис изучал свои руки, покрытые звездной пылью, и я сделала шаг к нему навстречу, глядя на то, как она сияла и переливалась.
Он замер как вкопанный, когда я взяла его за руку и начала выводить звезду на тыльной стороне его ладони, играя со свечением и тенями до тех пор, пока она не стала похожа на одну из тех звезд, что врезалась в нас.
Его пальцы крепче сжали мои, и я подняла взгляд. Он улыбался мне. И выглядел таким не похожим на Высшего Лорда, стоя с мерцающей пылью на лице, что я улыбнулась в ответ.
Я сама не поняла, что сделала, пока его улыбка не потухла и губы слегка не приоткрылись.
— Улыбнись еще раз, — прошептал он.
Я не улыбалась ему. Никогда. И никогда не смеялась. Под Горой я никогда не улыбалась, не фыркала от смеха. И даже после…
И этот мужчина передо мною… мой друг …
За все, что он сделал, я никогда не дарила ему ничего в ответ. Даже когда только что… только что нарисовала что-то. На нем. Для него.
Я… только что снова рисовала.
Поэтому я улыбнулась ему, широко и без сдержанности.
— Ты восхитительна, — выдохнул он.
Воздух был слишком напряженным, слишком интимным между нашими телами, между нашими переплетенными руками. Но я сказала:
— Ты задолжал мне две мысли — с того дня, когда я впервые пришла сюда. Расскажи мне, о чем ты сейчас думаешь.
Рис потер шею.
— Ты хочешь знать, почему я не разговаривал и не виделся с тобой? Потому что был уверен, что ты выгонишь меня пинком. Я просто… — он провел рукой по своим волосам и обиженно рассмеялся. — Я посчитал, что затаиться было прекрасной альтернативой.
— Кто бы мог подумать, что Высший Лорд Ночного Двора будет бояться безграмотного человека? — промурлыкала я.
Он усмехнулся, толкая меня локтем.
— Это одна, — подытожила я. — Расскажи мне еще об одной.
Его взгляд опустился на мои губы.
— Я мечтал бы забрать обратно тот наш поцелуй Под Горой.
Я иногда забывала о том поцелуе — он сделал это, чтобы скрыть от Амаранты правду о том, что Тамлин и я были вместе в позабытом коридоре, в объятиях друг друга. Поцелуй Рисанда был груб, требователен, но все же…
— Почему?
Его взгляд остановился на руке, что я разрисовала, словно на нее было легче смотреть.
— Потому что он не был приятен тебе, я был зол и ревновал, и знал, что ты возненавидела меня.
Опасная территория, предупредила себя я.
Нет. Правда, вот чем это было. Правдой и доверием. И у меня никогда ни с кем этого не было.
Рис поднял голову, встречаясь со мной взглядом. И что бы ни было написано на моем лице — я думаю, что оно отражалось на его собственном: голод, желание и изумление.
Я глубоко сглотнула и провела еще одну линию звездной пыли вдоль его крепкого запястья. Не думаю, что он дышал в этот момент.
— Ты … ты хочешь потанцевать со мной? — прошептала я.
Он молчал достаточно долго, так что я подняла голову для того, чтобы изучить его лицо. Но его глаза сияли — лучом света.
— Ты хочешь танцевать? — хрипло спросил он, его пальцы переплелись вокруг моих.
Я указала подбородком в сторону торжества внизу.
— Там, внизу, вместе с ними.
Там, куда манила музыка, куда манила жизнь. Где ему следовало провести ночь вместе со своими друзьями, и где я тоже хотела провести ее вместе с ними. Даже в компании незнакомцев.
Я была не против выйти из тени, не возражала даже оставаться в этой самой тени, до тех пор, пока он был рядом со мной. Мой друг сквозь столько опасностей — который боролся за меня, когда никто другой не стал, даже я сама.
— Конечно, я потанцую с тобой, — сказал Рис, его голос был все еще сорванным. — Всю ночь, если того пожелаешь.
— Даже если наступлю тебе на ногу?
— Даже тогда.
Он подался вперед, легко касаясь губами моей вспыхнувшей щеки. Я закрыла глаза при шелесте поцелуя, голода, что он пробуждал во мне, голода, способного наверное уничтожить весь Прифиан. И вдруг вокруг нас, словно мир действительно раскалывался на части, дождем посыпались звезды.
Он отстранился, и частички звездной пыли засияли на его губах. Я смотрела на него, боясь сделать вдох, а он улыбался. Улыбкой, которую скорее всего мир никогда не увидит, улыбкой, которой он пожертвовал ради своего народа, своей земли. Он сказал нежно: