И мы убьем сразу двух зайцев — у Скардара будет прекрасный правитель, который, впрочем, даже не подозревает о готовящейся ему роли. А я не буду чувствовать себя человеком, у которого власть отобрали. Если быть откровенным, она мне там и даром не нужна, но самолюбие, знаешь ли.
Примерно такими словами я и постарался объяснить Янианне необходимость моей поездки.
В Скардар я отправился со Второй имперской эскадрой. А то засиделись, понимаешь ли, в родных водах, каботажники. Другой целью было сменить Четвертую имперскую эскадру, находящуюся в водах Скардара в рамках договора о военном и торговом сотрудничестве, заключенного между нашими державами.
— Разумное решение, — прокомментировал Иджин дир Пьетроссо, глядя на корабли, стоявшие на внутреннем рейде гавани Абидоса — столицы Скардара.
Дир Пьетроссо — человек, так много для меня значащий, который очень мне помог и которого я считал своим другом.
Я пожал плечами: мол, никогда и не считал себя особенно глупым. Но прибыл я с эскадрой совсем не за тем, о чем ты мог подумать: укрепить мою пошатнувшуюся власть. Конечно, воевать двумя имперскими эскадрами с флотом Скардара — безрассудство, уж кому как не мне об этом знать, но дело было в другом. В сущности, опереться в Скардаре я мог только на офицеров флота, слишком уж много мы с ними вместе прошли во время войны с Изнердом, и присутствие на кораблях Империи моих соотечественников давало дополнительную помощь.
Передача власти в Дертопьире — резиденции правителей Скардара — Иджину дир Пьетроссо происходила необыкновенно буднично. Я заявил о том, что добровольно отказываюсь от нее в пользу человека, который имеет на нее значительно больше прав. Это действительно соответствовало истине — Иджин мог гордиться своими предками, среди которых были и бывшие правители страны. Затем сам Иджин произнес необходимые в данной ситуации слова, и частью из них была благодарность мне. Но не за передачу ему власти, а за мои прежние заслуги перед Скардаром. В общем, все действие не представляло собой ничего особенного. Значительно сложнее было убедить дир Пьетроссо в необходимости такого шага, но мне удалось и это.
Уже на следующий день после церемонии, во время которой я в торжественной обстановке и передал ему символ скардарской власти, мы встретились с ним вновь.
— Не все так просто, господин дерториер, не все так просто, — заявил я Иджину.
И дир Пьетроссо едва заметно напрягся. Одно дело, когда разговор происходит между друзьями, и совсем другое, когда услугу требуют у человека, ответственного за судьбу целой державы. Понятно же, что у правителей не просят денег взаймы до зарплаты.
Я выдержал необходимую паузу, затем заявил:
— Мне хотелось бы оставить у себя тримуру «Принцесса Яна», на мой взгляд — гордость скардарских корабелов, уж слишком многое у меня с ней связано. Взамен могу предложить любой из приглянувшихся фрегатов Империи.
В ответ я услышал слова Иджина о том, что он правильно поступил, лишив меня дерториерства, поскольку таким негодяям, как я, не место на скардарском престоле.
Дальше было застолье, частью посвященное вступлению дир Пьетроссо в должность, но не в меньшей части и моей встрече с соратниками по войне с Изнердом. Нам было о чем вспомнить, и потому в один день мы попросту не уложились.
К слову, новый дерториер оказался негодяем не в меньшей степени, чем прежний, то есть я, поскольку тянул с подписанием договора с Империей долгие три недели. Все это замечательно — балы, пирушки и встречи со старыми друзьями, но ведь дома меня ждало столько дел…
Наконец не выдержав, я заявил Иджину о том, что при оттягивании подписания методы бывают и изощреннее. После чего в осторожных выражениях поведал ему, как именно добивался такого подписания от Янианны, когда сам был дерториером. Мне тогда пришлось проявить столько мужества в амурных делах, что, должен признаться, я и сам от себя такого не ожидал.
Дир Пьетроссо долго хохотал, заявив напоследок:
— Женщины всегда были коварней мужчин, тут уж ничего не скажешь.
Имелось у меня в Скардаре и еще одно дело. Очень уж хотелось встретиться с прежним правителем — Минуром, в свое время передавшим мне власть также добровольно, и его сыном Диамуном, сумевшими немало попортить мне жизнь. Но, к сожалению, ничего не получилось, поскольку оба они успели тайком сбежать из страны, по слухам, в Абдальяр, который теперь стал нашим противником в войне.
Получилось другое — отблагодарить человека, Медора Грюста, в свое время очень мне помогшего. Правда, жил он совсем не в Скардаре. На обратном пути в Империю мы заглянули в одну малоизвестную бухту, расположенную на восточном побережье земель, принадлежавших как раз Абдальяру.
Как оказалось, в бухту, на берегу которой имелось небольшое селение, окруженное по периметру частоколом, мы зашли удивительно вовремя: на укрепление опять напали дойнты. Дойнтов я знал, причем довольно неплохо — они представляли собой затерянное в джунглях материка весьма воинственное племя, у которого я даже умудрился побывать в плену. Правда, всего два дня, но мне хватило и этого. После того как мне удалось сбежать от них, я и набрел на это селение как раз во время попытки дойнтов его захватить.
Правда, на этот раз разница была существенная: ныне я представлял собой не оборванного человека, державшего на плече древко с примотанным к нему обрывками одежды длинным ножом, а командовал целой эскадрой.
Конечно же много славы в сражении с дюжиной пирог дойнтов при всем желании добыть не удастся, но почему же было не помочь хорошему человеку — Медору Грюсту, так много в свое время для меня сделавшему. После нескольких залпов картечью оставшиеся на плаву пироги с трудом дотянули до берега, а выбежавшие из форта защитники завершили то, что мы сами сделать не успели. Надеюсь, дойнты теперь надолго забудут дорогу сюда.
Самого Грюста я обнаружил лежащим в постели, и вид его весьма красноречиво указывал на то, что надолго он на этом свете не задержится. Что ж, по крайней мере, наша помощь пригодится его семье и его людям. Грюст узнал меня сразу, хотя теперь трудно было разглядеть во мне того оборванца с запавшими щеками, когда мы встретились впервые.
— Господин де Койн, — сделал он попытку приподняться в постели, после чего судорожно закашлялся и долго не мог отдышаться.
— Лежи-лежи! — успокоил я его, присаживаясь в изголовье на деревянный некрашеный табурет. — Что с тобой случилось и чем я смогу помочь?
— Попал в горах под ливень, — начал рассказывать он. — В молодости и чихать бы не начал, а сейчас…
И Грюст безнадежно махнул рукой.
— Да ты и сейчас как будто бы не старик.
И действительно, Медор никак не выглядел старше пятидесяти лет.
— Когда-то я едва выжил после этого. — Грюст показал на синий неровный шрам, видневшийся у него на груди через распахнутый ворот рубахи. — Выходит, действительно Чиз не врал. — Перевел он тему разговору, указывая подбородком на мой наряд.
— Выходит, так. Не врал и я, когда обещал отблагодарить тебя при случае. Так все же чем я могу тебе помочь? Оружие, продовольствие, золото, что-то еще? Все, что угодно.
— Спасибо, главное вы уже сделали, теперь они долго сюда не сунутся.
Грюст замолчал, тяжело дыша, и в груди его хрипело так, что почти не слышен был треск дров в очаге.
— Тогда скажи мне, где я смогу найти Эдмоса Фрейга, капитана «Декку», у меня к нему неоплаченный должок.
Вот уж кому я с огромным удовольствием влепил бы в борт залп «Принцессы Яны», хотя для его посудины этого было бы чрезмерно много. До сих пор иногда в холодном поту просыпаюсь, когда мне снится зубастая пасть акулы на расстоянии вытянутой руки. А познакомился я с этой акулой как раз благодаря ему.
Медор Грюст кивнул:
— Я знаю, что произошло на борту «Декку», и поверь, в этом нет никакой моей вины. Мне неизвестно, где сейчас Фрейг, мы лишь раз виделись после твоего отъезда отсюда. Теперь сюда ходит новый корабль. Сейчас, перед смертью, мне нет смысла лгать.
Я тебе верю, Грюст, иначе вряд ли бы от твоего форта к этому времени осталось бы что-нибудь, кроме дымящейся золы.
Я сидел, глядя на закрывшего глаза Грюста, и думал о том, что хоть в этот раз не опоздал отплатить за добро добром, потому что именно такие долги и должны оплачиваться в первую очередь…
Все эти события я и вспоминал, приближаясь к Гроугенту, на рейде которого вставали на якоря корабли Скардара.
Глава 17Старый друг
Конечно же в Гроугенте меня ждали. Но лишь одному человеку пришло в голову предположить, что прибуду я не трактом, а чуть ли не козьей тропой.
Он-то и встречал нас на западной окраине города.
Завидев его одинокую фигуру, я посмотрел на Коллайна.
— Почему этот человек еще не работает у тебя? Ты все жалуешься, что толковых людей не хватает. Может быть, стоит чуть внимательнее оглядеться по сторонам? Чем тебе этот плох? Молод, толков и, судя по всему, очень даже сообразителен.
Встречавший нас человек, забыл его имя, если вообще знал, несколько раз уже попадался мне на глаза, причем всегда по-хорошему.
Коллайн, едущий рядом на саврасой кобыле, посмотрел на него, затем на меня:
— Он вот уже полгода как у меня работает. Кроме того, успел уже отличиться, причем не один раз.
Предмет нашего разговора, дождавшись, когда мы с ним поравняемся, поприветствовал нас, сорвав шляпу с головы и затейливо ею помахав. Я ответил ему коротким кивком: от меня не убудет, а человеку приятно.
Анри поехал с ним рядом, чуть отстав, вполголоса о чем-то переговариваясь. Коллайн отправился со мной в Гроугент не за компанию, было у него дело, связанное с верфью, на которой строился стальной корабль, второй по счету, близнец «Властелина морей».
Так вот, некто начал проявлять к строительству горячий интерес, а нам это было совсем не с руки. Была бы возможность, мы бы столько технологий запатентовали, но нет здесь еще такого понятия, а дарить даром то, во что вложено столько сил и средств, — обойдутся. Их разговор связан непосредственно с этим, здесь и гадать нет необходимости.