– Бог с ним – с храмом, – не дождавшись ответа, сказал ганзеец. – Кремль мне опиши.
– С какой стати я должен вам доказывать?.. – начал было Тим, вздохнул и проговорил: – Темно-красная стена, островерхие башенки, белая церковь с золотыми куполами… – у Колодезова имелся шикарный сервиз, наверное, еще до катаклизма стоивший немало. Софья Викторовна – глава в шутку называл ее завбухгалтершей, – ведущая книги учета расходов и прибыли, каждый раз восхищалась изображением Кремля и его башен. На большом – сантиметров тридцать на двадцать – прямоугольном заварочном чайнике располагалась фотография с общим видом. А на каждой чашке – одно какое-нибудь строение. Дворец съездов, например. Свиблова башня и Спасская были высокими, круглыми, со звездами на зелено-бирюзовых маковках. Кутафья, небольшая и приземистая, казалась кружевной. Она с первого взгляда ассоциировалась с Кутанеей, учившейся с Тимом в одном классе, девчонкой смешливой, симпатичной, с задорными ямочками на пухлых щеках и серыми прозрачными глазами, на которые постоянно падала длинная, завивающаяся светло-русыми колечками челка. Еще Тим мог бы описать Набатную башню, царь-колокол и царь-пушку, однако вряд ли Немчинов поверил бы, будто Тим видел их воочию.
– И звезды, конечно же. Рубиновые, – задумчиво проговорил ганзеец.
– И они, – кивнул Тим.
Немчинов покачал головой.
– Любуйся ты на них в действительности, мы с тобой сейчас не разговаривали бы. Знаешь почему?
Тим вздохнул и опустил взгляд.
– Дрянь какая-то там завелась. Не знаю, какая уж тварь обитает в Кремле, или тот сам выродился в некоего монстра, но только на звезды ныне только суициднику смотреть впору. Осечек не бывает: всякий человек, взглянув даже мельком или краем глаза, мгновенно теряет волю и со всех ног бежит к Кремлю, влетает в распахнутые ворота и назад не возвращается.
Поверить было мудрено. Немчинов мог преспокойно врать, тем паче Тим не имел возможности проверить его слова. Вот только не водись волкодлаки возле поселка, в них тоже не поверили бы.
– Ну, так что делать станем, Тимур?..
Парень вздохнул.
– Воды еще дайте, – попросил он.
– Это – сколько угодно, – ответил Немчинов, подавая флягу. – И воды могу, и чего покрепче из старых запасов: не дрянь, которой простой народ травится, а коньяк. Ты когда-нибудь пил «Наполеон»? А российский пятилетний?
Тим покачал головой.
– Для ценителя разница однозначно имеется. А для неофита, пробующего благородные напитки впервые, те почти неотличимы, – усмехнулся Немчинов. – Куришь?
Тим снова помотал головой.
– Может, грибочков?
– Если только захочу покинуть вас самым надежным способом, – сказал Тим. – Они ж как губка: впитывают из окружающей среды все, причем самое вредное.
На этот раз вздохнул Немчинов и протянул:
– Чистенький, здоровый, образованный и такой наивный мальчик… ты чего в нашу выгребную яму сунулся-то? Приключений захотелось?
Тим тихо выругался сквозь зубы.
– Ну, слава вышним силам, хоть мату русскому обучен. А то я уж испугался, что ко мне, неверующему, ангел прилетел и, не выдержав вида страшного души черной, свалился к ногам.
– Я не падал вам в ноги, – возразил парень.
– Нет, конечно же. Ты просто, герой, убив всех и потеряв единственного товарища, тихо-мирно и невыносимо медленно умирал у стеночки. А я спас тебя – не забывай об этом. – Немчинов воздел указательный палец в направлении потолка и скрипучим старческим голосом изрек: – Должок!
– Хотите убить? Убивайте.
– Ну нет, не за тем я тебя спасал, вруна такого, – мягко сказал Немчинов. – Лжешь же про столицу и не краснеешь. Но наверх действительно поднимался, и снаряжение у тебя хорошее: в Полисе и то не намного лучше. И это я про изъятое у тебя оружие не говорю. Вот мне и интересно узнать, из каких краев такое чудо расчудесное к нам пожаловало и угодило прямиком в мои руки: цепкие-цепкие, загребущие-загребущие. Раз поймав, уже не выпущу.
Тим хотел снова ответить руганью, но ощутил себя слишком усталым для этого. Проще было молчать, однако Немчинов как-то умел зацепить интонацией или словами – не отвечать не выходило. Видимо, не просто так носил свое звание и занимал должность в службе безопасности Ганзы.
«Если когда-нибудь удастся увидеться с Витасом, обязательно поблагодарю за блок в голове, – поклялся самому себе Тим. – А Колодезову… съезжу по морде. Нет. Вначале помирюсь, признаю свою ошибку, а потом все равно врежу за то, что в свое время из меня дурь не выколотил».
– И нечего себя корить, – словно прочитав его мысли, посоветовал Немчинов. – Глупо. Я – лучшее, что могло с тобой случиться в подземке. И нечего скептически хмыкать. Для любого другого ты никакого интереса не представляешь, для монстров разве лишь – в качестве еды.
Тим поморщился.
– Что? Встречался с отдельными представителями флоры и фауны?
– Приходилось…
– И с кем? Мутантами? Крысами? Химерами? Драконами?
– Волкодлаками, – вздохнул Тим, – покрыты темно-серой шерстью. Головы волчьи, тела обезьяньи, сильно напоминают горилл.
Немчинов цокнул зубом и заметил:
– В Москве есть похожие твари, но несколько другие. Стайные?
Тим покачал головой.
– Могут, конечно, присоединиться, если собрат охотится, но никакой координаций действий у них нет, – проронил он.
– Одиночки, значит, – покивал Немчинов. – Тупые и кровожадные?
– Благодаря этому и живем… эм… то есть я выживал.
– Ты еще скажи, будто все это время провел в лесной землянке вместе с этим твоим погибшим приятелем… как бишь его? Даниилом Власьковым. И нечего вздрагивать: у вас у всех на шеях однотипные кулоны.
– Ну да… – согласился Тим. – Только я все равно ничего не расскажу, хоть режьте.
– Хирург уже сделал все, что требовалось, – Немчинов махнул на него рукой и принялся рассматривать собственные ногти, идеально чистые, особенно учитывая антисанитарию московской подземки. – Пулю извлек грамотно, повезло, что внутренние органы не задеты, раны обработал. Токсин из тебя вышел качественно и хорошо. Рецидивов не ожидается. С учетом твоего здоровья и неудивительно – явно не одними корешками и мхом питался. Потому резать тебя снова не вижу ни малейшего смысла.
– Вы ведь понимаете, о чем я говорю, – устало прошептал Тим, откидываясь назад. Голова начала кружиться.
– Ты про пытки? – усмехнулся Немчинов. – Ну, давай поговорим о твоем будущем, раз очень желаешь.
Особо разговаривать о нем не хотелось, но неизвестность, даже если ничего хорошего не ожидается, – пытка сама по себе. Тим кивнул.
– Пока не придешь в себя, допрашивать тебя не имеет смысла. Слишком много сил вложено в твое спасение. Я уже упоминал: ты интересен мне, причем не только как носитель важной информации, но и как человек неординарный.
Наверное, подобное заявление должно было польстить и успокоить, но Тим услышал другое: можно и не рассчитывать на быструю и легкую смерть от пули, его примутся ломать, делая упор на психику, а не на мучения тела. А уж в том, что Немчинов умеет втираться в доверие, не возникало сомнений.
– Вам скучно?
– Да. Представь себе, – не стал отрицать Немчинов. – Думаешь, почему я приказал перенести тебя в собственный кабинет и строю из себя мать Терезу? Из человеколюбия?
– Уж этого я в вас не заподозрю точно, – ответил Тим.
– Наконец-то ты искренен! – похвалил Немчинов.
– Просто делаю выводы.
– И правильно. В метрополитене существует не много людей, способных помогать безвозмездно всем подряд. Основная их часть – сумасшедшие. Остальные – фанатики, повернутые на религии. Последние скорее всего потребуют, чтобы ты уверовал тоже. Впрочем, в отношении них сложно прогнозировать: смотря на кого наткнешься и в каком состоянии он будет. Остальные окажут услугу только в случае скорой возможной выгоды для себя лично. Чаще всего материальной, но я знаю и некоторых, кто просто захочет потешить самолюбие или придерживается некоего личного кодекса поведения. Кая, например, можно позвать, и он совершит невозможное, но потом с ним придется расплачиваться очень дорого.
– Кай? – переспросил Тим, не поверив собственным ушам. По спине прошел холодок.
– Ангел смерти всея подземки, – задумчиво произнес Немчинов. – Очень тихий ангел. Или демон – это уже зависит сугубо от точки зрения. А если не столь поэтично, то сталкер-ликвидатор. Вот с ним в узком тоннеле встречаться не советую. Или ты уже? Судя по реакции, вы знакомы.
– Заочно, – признался Тим. – Имя необычное.
– Хорошо, – кивнул Немчинов неизвестно чему. – Пусть пока так и останется. Так предположения? Почему ты здесь?
– Боитесь, как бы никто не перехватил?
– И не услышал твой весьма познавательный бред, – улыбнулся Немчинов. – Ты очень красноречив во сне.
– Неужели?
– Никаких пыток не требуется, – сообщил ганзеец и прибавил с явной угрозой: – Пока. – И тотчас словно ни в чем не бывало поинтересовался: – Ты в настольные игры играешь?
– Шахматы, шашки, нарды, карты… – принялся перечислять Тим.
– Поразительно… ты действительно настоящий подарок судьбы, – кажется, Немчинов обрадовался вполне искренне. – Будем скрашивать твое медленное выздоровление, да и мне не так скучно будет. Какую игру предпочитаешь с учетом, что лишь одному человеку пока удавалось свести шахматную баталию со мной вничью?
– Нарды.
– Прекрасный выбор. Игра, в которой все зависит не от чистой логики, а еще и от удачи, хотя некоторые утверждают, будто попросту нужно уметь правильно кидать кости, – сказал Немчинов и поднялся. – В таком случае пойду за доской.
Глава 9
Запах мокрой, стылой земли – сегодня он преследовал Тима буквально повсюду. На поверхности уже полагалось наступить весне. Она вступала в свои права, когда Витас сидел у края болота, даже снег лежал лишь под деревьями в лесу, но вчера погода резко изменилась. Ледяной ветер свистел в тоннелях. Они находились за стеной, и Тим чувствовал происходящее в них кожей. Также он слышал заунывную песнь, которую никогда не сумел бы воспроизвести – словно кто-то плакал и просил о помощи. Вот только он находился в плену и точно не мог никому помочь.