рем-Драконом, дал ей поесть и не сделал ничего плохого. Она уверила их, что непосредственной опасности нет, хотя на самом деле встреча с Царем-Драконом трагически изменила ее собственное положение.
Стражники убрали комнату, принесли вещи и еду. Рэйко знала, какой платы ожидает Царь-Дракон за эти блага, и содрогнулась, прижав полотенце к лицу. Ей была отвратительна сама мысль, что она пленила ненавистного обожателя, однако влечение Царя-Дракона — его уязвимое место, и это обстоятельство можно удачно использовать. Она отбросила полотенце и задумалась.
Легкое прикосновение к руке испугало Рэйко. Она обернулась и увидела госпожу Янагисава, стоявшую рядом с ней на коленях.
— Ведь вы не все рассказали о том, что произошло между вами и Царем-Драконом… правда? — прошептала жена канцлера.
Рэйко не хотела доверяться этой женщине, но та помогла при попытке побега и фактически спасла жизнь. К тому же необходимо было обсудить с кем-то свои страхи и планы.
— Я расскажу вам позднее, когда все уснут, — шепнула она госпоже Янагисава.
ГЛАВА 20
Спустя несколько часов после доклада Сано о подозреваемых, названных утром Хосиной, канцлер Янагисава в окружении телохранителей ехал по главной улице района даймё. Толпы конных и пеших самураев расступались, давая ему дорогу. Они остановились возле имения, на воротах которого красовался круглый герб клана Кии, но спешились, лишь когда стражники распахнули перед ними створки.
— Добрый день, досточтимый канцлер, — хором прокричали стражники, низко кланяясь.
Высокий ранг Янагисавы открывал перед ним практически все двери, и он не сомневался, что встретит здесь теплый прием. Он прошел во двор, полный солдат, и капитан стражников, поприветствовав его, сообщил:
— Правитель Кии на площадке для тренировок в боевых искусствах. Позволите мне сопроводить вас?
— Не беспокойтесь, — ответил Янагисава. — Я знаю, как туда пройти.
В окружении свиты он двинулся мимо главного особняка, умело скрывая обуревавшие его чувства. Его лицо было безмятежным, осанка гордой, но душа корчилась от боли, отчаяния и ужаса. Он не ожидал проблем от предстоящей беседы с правителем Кии, даймё провинции Сэндай и главой клана, который Сано назвал в числе подозреваемых в похищении. Все его скорбные мысли вертелись вокруг Хосины.
Как ни пытался, он не мог прогнать жуткие воспоминания о том, как Хосина молил о пощаде. Винил себя за то, что отказался защитить Хосину, и ощущал нависшую угрозу, которая превратила его жизнь в кошмар. Он должен спасти Хосину — и не только из любви, к этому человеку. Без его поддержки он утратит свое политическое влияние, станет уязвимым для врагов и в первую очередь для Мацудаиры. Потеряй он благосклонность сёгуна, и они не замедлят напасть. Но как спасти Хосину и при этом вызволить из плена госпожу Кэйсо-ин и сохранить свою власть? Янагисава надеялся, что встреча с правителем Кии поможет ему достигнуть хотя бы одной из этих целей.
Тренировочная площадка правителя Кии представляла собой большое прямоугольное поле, окруженное конюшнями и заполненное самураями. Две армии, различающиеся цветом флажков, прикрепленных на палках к спинам воинов, имитировали сражение. Солдаты скакали на конях, размахивая деревянными тренировочными мечами. Клубилась пыль, гремели боевые кличи. Командиры выкрикивали приказы; сигнальщики дули в рожки из раковин. Выйдя на поле, Янагисава осмотрелся в поисках правителя Кии.
Даймё в доспехах и шлеме, увенчанном золотыми рогами, сидел на коне среди вассалов, наблюдая за происходящим. В доспехах его массивная фигура казалась еще крупнее. Когда Янагисава, жестом приказав своей свите ждать, направился к правителю Кии, даймё обернулся. Его лицо закрывала железная маска с оскаленным ртом. Он поднял затянутую в перчатку руку и крикнул, обращаясь к войску:
— Остановитесь!
Сражение и шум прекратились. Армии разошлись, выстроившись рядами, а правитель Кии спешился и пошел навстречу Янагисаве. Он снял шлем и маску, открыв круглое раскрасневшееся, улыбающееся лицо, удивительно молодое для его шестидесяти лет. Морщинки вокруг глаз и щербинка между передними зубами делали его еще симпатичнее. Несмотря на свои габариты, положение одного из самых могущественных даймё в Японии, а также его любовь к военному делу, правитель Кии был мягким и добрым человеком.
— Добро пожаловать, досточтимый канцлер, — поклонился он, и солдаты последовали его примеру. — Ваш приход — большая честь для нас.
— Это честь для меня, — отозвался Янагисава, словно не воспользовался только что своим правом тревожить Кии в любое нужное ему время. — Прошу вас, не прерывайте из-за меня свои занятия.
Правитель Кии подал сигнал солдатам, и битва возобновилась. Его вассалы отъехали, предоставив им возможность говорить наедине.
— Если бы я знал, что вы хотите меня видеть, то приехал бы сам, — угодливо сказал Кии. — Но я рад, что могу еще раз поблагодарить вас за гостеприимство на банкете семь дней назад.
— Вечернее развлечение — это самое малое, что я готов даровать таким хорошим друзьям, как вы, — ответил Янагисава.
За многие годы он облагодетельствовал правителя Кии множеством подарков и услуг, высоко ценя его лояльность. Старый даймё взамен обещал Янагисаве военную помощь по первому требованию. Правитель Кии не блистал особым умом, однако понимал, какую власть Янагисава имеет в бакуфу. Канцлер легко убедил Кии, что вместе они всегда преуспеют в борьбе за власть при любом раскладе сил. Кроме того, правитель слишком боялся Янагисавы, чтобы отказать ему хоть в чем-то. Даймё являлся идеальным союзником: он был богат, обладал землями и войсками и при этом ни на что не претендовал. Прирожденный второй номер, он полностью подчинился Янагисаве.
— Просто удивительно, что вы нашли время заехать ко мне, когда весь двор, должно быть, пребывает в страшном смятении в связи с похищением.
— Именно в связи с похищением я и приехал, — сказал Янагисава. — Нам нужно поговорить.
— Конечно.
Они прошли к дощатой трибуне, тянущейся вдоль всего поля, и встали на верхнем ярусе в тени балдахина.
— Вам известно, что похититель потребовал казни начальника полиции Хосины в обмен на госпожу Кэйсо-ин? — спросил Янагисава.
— Я слышал об этом, — ответил Кии. — Печально для Хосины-сан и для вас, досточтимый канцлер. Я вам искренне сочувствую.
Янагисава пристально посмотрел на даймё, но не заметил никакой фальши в его поведении. Правитель Кии явно не подозревал о своей причастности к условиям выкупа.
— Расследование сосредоточено на врагах Хосины-сан, — продолжил Янагисава. — Сёсакан-сама полагает, что вы входите в их число. Ради нашей дружбы я сам пришел поговорить с вами, а не послал Сано-сан допросить вас и выдвинуть обвинение в похищении.
Канцлер и не думал прикрывать Кии. Он хотел убедиться в непричастности правителя и его преданности. Сано не должен совать сюда нос и нарушать баланс сил. Даже если Янагисаве придется вычеркнуть из списка одного подозреваемого, утратить таким образом лишний шанс спасти Кэйсо-ин и отложить казнь Хосины, он тем самым удовлетворит другие свои потребности.
Правитель Кии прищурился, напрягая свои скромные умственные способности. Его взгляд скользил по полю боя.
Армия с красными флажками раздробила на части противника, окружила «синих», сбивая их с лошадей под треск деревянных мечей.
— Но ведь я не похищал мать сёгуна, — удивился правитель Кии. — Кому могло прийти в голову, что я способен обидеть госпожу Кэйсо-ин, чтобы уничтожить Хосину-сан?
— Ведь он причастен к смерти вашего сына, — пояснил Янагисава.
Горестные воспоминания затуманили жизнерадостное лицо Кии.
— Ответственность за смерть Матаэмона лежит на нем самом, — сказал он. — Сын не одобрял наш с вами союз. И это привело к ссоре с Хосиной-сан. Глупая юношеская выходка стоила ему жизни.
Янагисава знал, что такой была официальная версия. На самом деле Матаэмон требовал, чтобы правитель Кии вышел из партии Янагисавы и присоединился к правителю Мацудаире. Янагисава и Хосина опасались, что молодой человек может преуспеть, и приняли меры предосторожности. Хосина умышленно завязал ссору с Матаэмоном, оскорбил вспыльчивого юношу и вынудил его обнажить меч во дворце. Так Матаэмон обрек себя на смерть, выведя Янагисаву из-под угрозы.
— Я не питаю вражды к Хосине-сан, — заверил правитель Кии, — поскольку понимаю, что мой сын стал жертвой в политической войне.
Он искренне верил в эту версию, которую Янагисава скормил ему, сообщив о фатальной ошибке Матаэмона. Правитель Кии не был круглым дураком, но предпочел не усложнять свою жизнь и закрыл глаза на то, что его господин уничтожил его сына, поскольку признание правды потребовало бы от него мести. И Янагисава не сомневался, что правителю Кии не хватит ни хитрости, ни смелости, чтобы отомстить, похитив мать сёгуна и потребовав казни Хосины.
— Это свидетельствует о вашей мудрости, — сказал Янагисава, и Кии смиренно улыбнулся от удовольствия, услышав комплимент. — Однако люди, которые не знают вас так же хорошо, как и я, могут думать, что вы затаили злобу и втайне желаете наказать Хосину-сан. Сёсакана-саму заинтересует, как и когда вы узнали о поездке госпожи Кэйсо-ин.
Правитель Кии озадаченно наморщил лоб.
— Я узнал об этом от вас, на вашем банкете вечером накануне выезда госпожи Кэйсо-ин из Эдо. Разве вы не помните?
— Конечно, помню. — Янагисава не сомневался, что оброненная им фраза не могла привести Кэйсо-ин в расставленную похитителем западню. — И скажу сёсакану-саме, что хотя вы и знали о поездке, но ни за что не стали бы вредить матери господина. Однако есть маленькая проблема, способная вызвать его подозрение.
— Какая именно? — растерялся правитель Кии.
— Мецукэ доложило, что отряд ваших вассалов покинул Эдо за несколько часов до выезда госпожи Кэйсо-ин, — пояснил Янагисава. — Они направились по Токайдо в том же направлении. — Если бы канцлер не знал так хорошо правителя Кии, он счел бы это доказательством, что именно этот человек организовал засаду. — Куда они ездили?