Но она не стала тратить силы на сожаление, переключив внимание на подруг по несчастью. Непослушными руками Рэйко сдернула капюшон, вытащила изо рта кляп и зажмурилася от слабого света, едва пробивавшегося сквозь вертикальные щели на ставнях в четырех стенах квадратного помещения, где она лежала. Снаружи, далеко внизу, плескались волны, и она уловила запах моря. Когда глаза привыкли к свету. Рэйко увидела фигуры, распластанные на полу вокруг нее.
— Госпожа Кэйсо-ин! — позвала она. — Мидори-сан! Госпожа Янагисава!
Едва слышные голоса ответили ей. Рэйко села на полу и стала глубоко дышать, пока тошнота и головокружение не отступили. Потом она подползла к ближайшей фигуре, сняла с нее капюшон и вынула кляп.
— О-о! — подала голос Кэйсо-ин, кашляя и отплевываясь. Ее изможденное лицо осунулось, глаза испуганно моргали. — Такое ощущение, что у меня похмелье, какого я еще ни разу не испытывала. Что с нами случилось? Что это за место?
— Нас захватили, усыпили и утащили в плен, — пояснила Рэйко, радуясь, что мать сёгуна оказалась крепкой старухой и выдержала выпавшее им испытание. — Где мы находимся я не знаю, ясно только, что высоко над озером или морем, в лесу.
Госпожа Кэйсо-ин сделала неуклюжую попытку встать.
— Мне нужно помочиться, — сказала она.
Рэйко оглядела комнату. Мебели в ней не было, пол сделан из некрашеных досок, стены покрыты осыпающейся штукатуркой. В углу стояли два металлических ведра. Рэйко поднесла одно из них и помогла госпоже Кэйсо-ин усесться.
Сделав свое дело, та оживилась.
— Меня мучает жажда. Я должна чего-нибудь попить.
Рэйко тоже ощущала ужасную жажду, во рту было сухо, в горле першило. Обойдя комнату, она обнаружила в другом углу керамический кувшин с водой. Они с Кэйсо-ин жадно напились, хотя вода была теплой и солоноватой.
Лежавшая на полу Мидори застонала. Она уже освободилась от капюшона и кляпа и содрогалась от приступов рвоты.
— Меня сейчас вырвет!
Рэйко кинулась за ведром и придержала ей голову. Потом Мидори села, положив руки на живот и принялась лихорадочно ощупывать его.
— Мой ребенок. — От страха ее голос сел, глаза округлились. — Он ни разу не шевельнулся с того момента, как я очнулась.
Они с Рэйко на мгновение застыли в ужасе: а вдруг опий или пережитое Мидори потрясение убили еще не родившегося младенца? Потом Мидори начала всхлипывать.
— Нет, о пожалуйста, нет! — взмолилась она.
— С ребенком будет все в порядке! — Рэйко постаралась говорить уверенно. — Просто он спит. Ложись и отдыхай. Не волнуйся.
Устроив Мидори на полу, Рэйко поспешила к госпоже Янагисава. Женщина лежала тихо и неподвижно, ноги сомкнуты, руки вытянуты вдоль тела. Когда Рэйко стащила с нее капюшон и вытащила кляп, госпожа Янагисава, прищурившись, посмотрела на нее и медленно облизнула губы.
— С вами все в порядке? — спросила Рэйко.
— Да, спасибо, — тихо проговорила госпожа Янагисава.
У нее было странно отсутствующее лицо и спокойный голос, словно все происходящее являлось обычным делом. Она сделала слабую попытку подняться, и Рэйко помогла ей сесть.
— Если вы не против, я пойду домой, — сказала она.
Зловещая догадка кольнула Рэйко.
— Ты не можешь идти домой, — удивилась Кэйсо-ин и взглянула в лицо госпожи Янагисава. — Нас похитили. Разве ты не помнишь?
Госпожа Янагисава нахмурилась, качая головой.
— Прошу меня простить… я не понимаю, о чем вы говорите. — Казалось, она не замечает ничего вокруг, не видит Мидори, которая стонала и плакала в другом конце комнаты. Рэйко и Кэйсо-ин в молчаливом смятении смотрели на нее. — Мне пора домой, — повторила госпожа Янагисава. — Я нужна Кикуко-тян.
— Мне жаль, но это невозможно, — мягко проговорила Рэйко.
Она рассказала о происшедшем, но слова, казалось, не проникали в сознание госпожи Янагисава. Женщина с трудом поднялась на ноги и, опираясь на стены, слепо побрела вокруг комнаты.
— Кикуко-тян, — позвала она. — Где ты?
— Она обезумела от потрясения, — прошептала Кэйсо-ин.
Рэйко боялась, что это правда. Возможно, госпожа Янагисава всего лишь страдает от последствий отравления опием или же ее и без того неустойчивый разум пытается откинуть все, что случилось, и это привело их спутницу на грань безумия.
— Где ты, Кикуко-тян? — В голосе госпожи Янагисава зазвучала тревога. — Иди к своей мамочке.
Рэйко подбежала к госпоже Янагисава и обняла ее.
— Кикуко-тян сейчас дома в полной безопасности. Пожалуйста, сядьте и успокойтесь. Вы не совсем здоровы.
Госпожа Янагисава вырвалась и заметалась по комнате.
— Кикуко-тян! — все громче кричала она.
— Нам нужна помощь! — Госпожа Кэйсо-ин проковыляла к двери и забарабанила в нее. — Эй! У нас здесь больные! Я приказываю привести доктора!
Стук разнесся эхом, словно по пустому глубокому колодцу. Ответа не последовало. Мидори забилась в истерике.
— Лучше бы я не поехала в это путешествие! Лучше бы осталась дома!
— Это невыносимо, — заявила Кэйсо-ин, ее страх сменился злостью. — Голова просто раскалывается. Мне нужна моя трубка. Здесь холодно. Пыль раздражает мои легкие. — Она хрипло закашлялась. — Чтобы со мной, материю сёгуна, обращались подобным образом! Это возмутительно! — Она пнула дверь ногой. — Кто бы вы там ни были, немедленно выпустите нас!
— Я хочу, чтобы мой ребенок был здоров, — злобно всхлипывала Мидори. — Я хочу к Хирате-сан.
Ответственность за спутниц придавила Рэйко своей тяжестью. А ведь она и сама была испугана и чувствовала себя неважно.
— Мы должны сохранять спокойствие. Если раскиснем, будет еще хуже.
Госпожа Кэйсо-ин сердито взглянула на нее.
— Ты у нас такая мастерица разгадывать тайны. Подскажи нам выход из этого положения.
Но Рэйко знала: ее прежние удачи зависели от оружия, свободы маневра, доступа к информации, власти Сано, его детективов и всего режима Токугавы, который стоял за ней. Здесь же, в ловушке, как она, безоружная, может спасти подруг?
Тем не менее решительность и чувство долга заставляли Рэйко действовать.
— Прошу вас, будьте терпеливы. Я вытащу вас отсюда, — она постаралась придать голосу уверенность.
Кэйсо-ин опустилась на корточки, сложила руки на груди и застыла, у Мидори высохли слезы. Госпожа Янагисава медленно кружилась, описывая замысловатые фигуры, ее глаза лихорадочно горели. Шум набегающих волн скрашивал зловещую тишину. Рэйко подошла к двери и толкнула ее. Толстый, тяжелый ствол не поддался, лишь звякнули засовы на другой стороне. Плотно прижатые доски не оставляли трещин. Она перешла к окнам и обнаружила, что ставни заколочены гвоздями. Рэйко просунула пальцы в узкие промежутки между грубыми планками и попыталась их раздвинуть, но только занозила руки.
Госпожа Янагисава рухнула в углу и жалко заскулила.
— Я не могу найти мою маленькую девочку! Куда она подевалась?
Рэйко осмотрела стены и пол. Здесь хватало дыр и щелей, но не настолько больших, чтобы через них можно было пролезть. Строение казалось старым, обветшалым, но еще крепким. Вскоре Рэйко утомилась, она тяжело дышала и взмокла, несмотря на холод. Она стояла в центре комнаты и смотрела вверх. Потолок находился на высоте, вдвое превышавшей ее рост. Через щели между стропилами светила луна. Неудача лишила ее сил, и она упала на колени.
— Что с нами будет? — жалобно заплакала Мидори.
Госпожа Кэйсо-ин вскочила, бросилась к окну и забарабанила в ставни.
— Помогите! — закричала она. — Кто-нибудь, помогите!
— Не нужно паники, — попросила Рэйко. — Нам надо сохранить силы и дух, чтобы бежать.
— Нам ни за что не убежать, — сквозь слезы проговорила Мидори. — Мы все умрем!
Ее истерика передалась Кэйсо-ин, и та заскребла дверь ногтями.
— Я должна уйти отсюда немедленно! Я не вынесу этого!
Рэйко старалась успокоить подруг, но все ее усилия были тщетны.
— Хирата-сан! — крикнула Мидори, словно ее зов, преодолев расстояние, мог достигнуть мужа.
Кэйсо-ин несколько раз ударилась всем телом в дверь, бормоча под нос грязные ругательства, что не оставляло никаких сомнений в ее крестьянском происхождении; госпожа Янагисава скулила. Рэйко еще никогда не ощущала такой беспомощности. Когда известие о резне и похищении достигнет Эдо, сёгун наверняка прикажет Сано расследовать это тяжкое преступление. Рэйко оказалась в самом центре крупнейшего в карьере Сано дела, но весь ее талант и опыт ничего не стоили, поскольку на этот раз она являлась жертвой, а не детективом.
Чувство бессилия, физические страдания и страх, что она никогда больше не увидит Сано и Масахиро, охватили Рэйко. Слезы текли из глаз, однако ее самурайский дух гневно восставал против похитителей и отметал саму мысль о том, чтобы сдаться без боя. Она должна найти способ выбраться самой и спасти подруг, а преступникам воздать по закону.
— Хирата-сан! — вновь и вновь звала Мидори.
Отчаяние подруги болью отдавалось в душе Рэйко. Она жаждала действий, но вынуждена была покориться обстоятельствам и ждать.
ГЛАВА 5
На рассвете солнце, похожее на громадную каплю крови, всплыло из-за восточных гор за Эдо и повисло в белой дымке, окутавшей небо. Нестройный звон колоколов в храмах призывал монахов на утреннюю молитву, пробуждая горожан ото сна. Когда в каменных стенах замка Эдо защебетали птицы, стражники отворили массивные, обитые железом ворота, пропуская Хирату с детективами Фукидой и Марумэ. Фукида был задумчивым, серьезным самураем лет двадцати пяти, Марумэ, смешливый и могучий, казался на десяток лет старше. Все трое ехали на лошадях, нагруженных седельными сумка