Внезапно дверь Оленя распахнулась, и в помещение таверны с видом, будто всё вокруг принадлежит лично ему, вошёл Драйзек Ривен. Не оглядываясь по сторонам, он отправился прямо к стойке бара, позволив своему алому плащу развиваться сзади, словно потревоженная лужа крови. Не проронив ни слова, он принял кружку пива из рук тощего, грязноволосого бармена, и обратил свой взор на общий зал, принявшись пристально изучать его с презрительной ухмылкой на лице. При этом его правая рука удобно устроилась на эфесе одной из двух сабель, висящих у него на поясе.
Любопытные, следившие за его шествием к стойке бара, тут же отвернулись, вернувшись к своим делам, не решаясь взглянуть ему в глаза. От Драйзека Ривена исходила аура смерти. Среди Ночных Ножей у него была репутация безжалостного убийцы. Никто в Олене не стал рисковать, пытаясь ответить ему взглядом на взгляд. Никто, кроме Кейла.
Тяжёлый взгляд Ривена упёрся в его ледяной взор. Блеск единственного здорового глаза убийцы показал, что он узнал Кейла. Драйзек направился к его столу. Кейл нервно слизнул солёный пот с губ. Ривен напоминал ему дикую кошку — небольшую, сильную и смертельно опасную.
«Спокойней», приказал он себе. Кейл был значительно выше Ривена, но он знал, что его собственные клинки значительно уступали изящным саблям вспыльчивого убийцы. Он натянул на лицо маску безразличия, такую же, как и у Ривена, садившегося на противоположный стул.
— Опаздываешь, — спокойно произнёс Кейл.
Ривен, прихлёбывая пиво, рассматривал собеседника через край кружки. Он поставил её на стол и спокойно ухмыльнулся:
— И что? — ответил убийца, судя по всему пытаясь вызвать агрессию собеседника.
Кейл не отступил, хотя и понимал, что рискует нарваться на сталь. Он ткнул пальцем в сторону рябого лица убийцы и продолжил шёпотом:
— В следующий раз, когда ты заставишь меня ждать, я просто развернусь и уйду. И как ты думаешь, что из этого выйдет? Мы дадим возможность Праведнику самому решать, кто из нас прав.
Слова заставили собеседника усесться на место. Кейл, как и Ривен, был заместителем главы гильдии. В то время, как Кейл нашёптывал на ухо Праведнику советы, склоняя того к осторожности и терпению, Ривен, точно так же, как и сейчас, подталкивал того к кровопролитию и насилию. И, как правило, развитие событий показывало, что прав был Кейл. Ривен не хотел заставлять Праведника делать выбор между ними. Пока не хотел.
Кейл удовлетворённо наблюдал, как самодовольная улыбка Ривена превратилась в гримасу неудовольствия. Сжав губы, убийца уставился на него тяжёлым взглядом.
— Ты слишком часто угрожаешь мне, Кейл, и за это я выпотрошу тебя как тунца. Будь проклят Праведник.
Тем не менее, не желая уступать, Кейл подался вперёд и пристально посмотрел в изувеченное шрамом лицо Ривена. Несколько лет назад, выполняя очередное задание, убийца лишился глаза, но так и не соглашался носить повязку, брезгуя ею. Шрам, пустое отверстие на лице, словно открывал дверь в его душу, такую же изуродованную и пустую.
— Ты знаешь, где меня можно найти, — парировал Кейл.
К чести Ривена, он тоже не собирался уступать.
— И то верно, — тихо ответил убийца. — Знаю.
Сквозь аккуратно подстриженную бородку сверкнули покрытые табачным налётом зубы.
— Праведник не будет вечно оберегать тебя, Кейл. Когда его время уйдёт, я всё ещё буду поблизости. Вот тогда мы и продолжим эту беседу, — угрюмый и пристальный взгляд Ривена сулил кровопролитие.
Кейл откинулся на спинку стула, стараясь выглядеть равнодушным.
— Что-то здесь начинает пованивать. Давай перейдём к делу, посыльный.
Ривен вскочил на ноги, и сабля выскочила из ножен быстрее, чем Кейл сумел вытащить кинжал. Ощутив у горла остриё клинка убийцы, дворецкий медленно убрал руку с рукояти кинжала. Сердце Кейла колотилось в бешеном ритме. Плавно покачивая саблей под подбородком собеседника, Ривен долго смотрел на него. Кейл вернул молчаливый взгляд. В конце концов, убийца убрал клинок в ножны и спокойно уселся на стул. Он получил удовольствия намного больше, чем его собеседник от своей шутки.
— Ты слишком медлителен, Кейл, — поддразнивал убийца.
— Очень медлителен. Ты похож на дворнягу… только лаешь, — он подался вперёд, громко клацнув зубами и устремив взгляд единственного глаза, наполненный жгучей ненавистью, словно прямо в душу Кейлу. — Но никогда не кусаешь.
Он откинулся на спинку стула и удовлетворённо скрестил руки на груди.
«Мы ещё посмотрим, ублюдок», подумал Кейл. «Как только ты покажешь мне свою спину, я покажу тебе твою могилу». Эти слова чуть не сорвались с губ дворецкого, но он смог сохранить спокойствие.
— Что ты хотел мне сообщить, Ривен? — напомнил Кейл.
Перед тем как ответить, убийца намеренно долго осушал свою кружку:
— А сообщение такое, Кейл: Наглета наняла нас.
— Наглета! С каких пор мы стали работать на тэйских шпионов?
— С тех пор как она стала платить платиной, — взвился Ривен. — А теперь заткнись и слушай.
Убийца подался вперёд и заговорил шёпотом. Зловоние его дыхания породило у Кейла желание заставить его заткнуться.
— У хулорна[1] скоро возникнут вопросы, и Наглета желает, чтобы его ответы были выгодны Тэю. Праведник заверил её, что мы сможем проследить за этим.
— И что это за вопросы?
— Это не моё дело, — тихо ответил Ривен. — И не твоё тоже. Нам просто необходимо обеспечить результат.
Кейл сразу понял суть разговора. Он отрицательно покачал головой и поспешно заговорил, пытаясь отвлечь собеседника.
— Я уже объяснял Праведнику, что у меня нет подходов к Тамалону Ускеврену. Я работаю на него, но не рядом с ним.
— Ты только так говоришь, — парировал Ривен. — Но ты «работаешь у него» уже много лет. Это беспокоит Праведника. И меня тоже. Никто не забывает сказанного тобой, Кейл. Но твоя неспособность немного вымазаться в грязи вызывает у окружающих кучу вопросов.
Сузив глаза, Кейл подался вперёд. Услышанное замечание было весьма близко к истине.
— И какие же вопросы? — его левая рука, скрытая столешницей, нащупала рукоять кинжала.
— Вопросы о том, кому принадлежит твоя преданность, — ответил Ривен, вернув собеседнику твёрдый ледяной взгляд.
Иронично хмыкнув, Кейл откинулся на спинку стула, придав себе равнодушный вид.
— Не удивительно, что ты всё ещё мальчик на побегушках. Ты не видишь выгоды в агенте Ночных Ножей в доме Ускевренов? Я множество раз доказывал свою полезность Праведнику, но я не могу найти того, что не существует. Нам придётся использовать кого-то другого.
Ривен засмеялся и его смех походил на болезненный кашель.
— Всё уже решено. Мы используем Ускеврена. У него самый влиятельный голос среди всех Старейшин Чансела[2]. Так как от тебя толку в этом вопросе не было, я убедил Праведника предпринять более решительные действия.
При словах «более решительные действия» в животе Кейла засосало. Старейшинами Чансела называли небольшой круг богатейших и влиятельнейших семейств — элиту города Селгаунта. И не многие из них были такими же «чистыми», как Ускеврены, а заслуживавших пристального внимания Ночных Ножей и того меньше. Домом Ускеврен руководил Тамалон, и он же, Тамалон, внушал уважение. Кейл уже знал, что будет дальше.
— Сделаем примерно так, — продолжал Ривен, ухмыляясь. — Ты организуешь похищение младшего сына. Как же его имя… По-моему, Талбот? Когда маленький ублюдок окажется у нас, отец сделает всё, что мы пожелаем. Если — нет, я отделю Талбота от его внутренностей и займусь старшим отпрыском.
Кейл с трудом погасил бурю эмоций, зародившуюся в его душе, сумев сохранить спокойный вид. «Похищение Талбота!» Мальчишка лишь недавно вернулся в Селгаунт после несчастного случая на охоте в угодьях близ города. Его даже не было в Штормовом Пределе, семейном поместье, находящегося в городской черте. После трагедии он проживал в одной из резиденций Ускевренов, рассеянных по всему городу. «И там он — лёгкая цель», подумал Кейл. Судя по всему, Ривен не знал этих подробностей, иначе Талбота схватили бы безо всякой помощи Кейла.
Кейл глубоко вздохнул, пытаясь на лету выдумать оправдание.
— Похищение мальчишки — глупость, — произнёс он. — Тамалон станет мстить. Все Скипетры города набросятся на гильдию.
Скипетры Селгаунта могли весьма затруднить деятельность гильдии, если такой уважаемый дворянин как Тамалон будет подталкивать их к действию.
— Нет. Определённо — это неразумно. Передай Праведнику, что этот план невыполним.
— Я ничего не буду передавать ему, — выплюнул Ривен, стукнув кулаком по столу. — Ты сделаешь то, что тебе сказано. Праведник понимает риск. Ты выяснишь нужное время и сообщишь сюда, Джелкинсу.
Он ткнул пальцем через плечо, указав на тощего бармена.
— А я пока соберу команду. У тебя есть два дня в запасе.
Кейлу кое-как удалось кивнуть в знак согласия. Он поднялся со стула на негнущиеся ноги. «Два дня! Всего лишь два дня!» Он должен предать Тамалона, подчинившись воле Праведника, или раскрыть свою подноготную и потерять всё, что имело значение. Как бы он не поступил, ничто не останется таким, как прежде. Если он предаст своего господина, то не сможет себя простить. Если пойдёт против Праведника — не более чем через неделю он станет трупом. Если он признается во всём — Тамалон уволит его, а Тазиена будет ненавидеть. Он не сможет пережить этого.
От отчаяния, мимолётное видение — Ривен, корчащийся с кинжалом в горле — показалось божественным вдохновением. Никто в Олене не обратил бы никакого внимания на это, а объяснение для Праведника он придумал бы позже. «Проклятье, ведь это именно то, что я докладывал Праведнику последние девять лет — выдуманные истории». И всё вернётся на круги своя.
Он потянулся рукой к рукояти кинжала. Ничего не подозревавший Ривен склонился над столом, допивая своё пиво. Кейл уставился на шею убийцы, чувствуя, как манит его живая неприкрытая плоть. Один удар в горло и он услышит бульканье — то же самое, что он слышал недавно от человека, чьё тело он оставил в переулке.