Когда Ицик, наконец, женился, Маня с Зямой немного успокоились. Невестой стала Милочкина подруга, и она таки была не еврейкой. Мало того, она была старше Ицика лет на семь или на все восемь – уже не помню. Маня сначала страшно переживала по этому поводу. И ей таки было за что переживать: её Ицик был третьим мужем этой пройдохи Лильки. Ой, Лилька была красавицей: когда она выходила на балкон, на всех окнах нашего дворика шевелились занавески. Миша, не говори ерунды: ты тоже подходил к окну поглазеть на эту красотку.
Долго она здесь не прожила: с Маней долго мог жить только её Зяма. Нет, Маня совсем не хотела ссориться с Лилькой, но характер невестки взял своё. В общем, они поскандалили, и Ицик с Лилькой съехали на съёмную квартиру. Потом Ицик, благодаря пинкам Лильки, стал бизнесменом. И чем богаче он становился, тем реже он приходил к своим родителям. Мы все были свидетелями, сколько Маня пролила слёз: всё же он был ей сын. Зяма сначала поседел от горя, а потом сказал, что больше у него сына нет.
В общем, Маня с Зямой остались без сына. Милочка смотрела за ними долгих двадцать лет, а когда Зяма заболел, забрала их к себе. Мы знали, что Зяма уезжает из нашего «сквозняка» навсегда.
Когда стало известно, что Зяма совсем плох, Милочка решила найти этого засранца Ицика. Она знала его телефон и попросила, чтобы он пришёл навестить папу, пока тот ещё жив. Ицик посоветовался с Лилькой и пришёл. Он посмотрел на умирающего отца своими узкими глазками и сказал матери, что хочет поговорить о деле.
– О каком деле, Иценю? – спросила сына Маня.
– Я хочу поговорить за наследство.
– За какое наследство, Иценю?
– За какое наследство ты хочешь поговорить, братик? – напряглась Милочка. – Тебя двадцать лет не было с родителями, а теперь ты пришёл поговорить за наследство?
– А ты вообще заткнись, – прошипел Ицик. – Ты с ними все эти двадцать лет из-за наследства возилась.
– Придурок, – сказала Милочка. Наследство – это два старика, двухкомнатная квартирка в старом дворике и старый «запорожец», который папа не разрешил отвезти на свалку.
– А квартирка тебе отойдёт?
– Квартира мамина, поэтому пошёл вон отсюда.
Зяма всё это время лежал молча, отвернувшись к стене. Потом он повернулся, посмотрел на Милочку и сказал слабым, уставшим голосом:
– Дуры вы… Дуры…
После чего отвернулся к стенке и больше не поворачивался, пока Ицик не ушёл.
Часть втораяПистолет
Потом Зяма умер, его похоронили, и через день к Мане пришёл полицейский. Он сказал, что у Зямы был какой-то зарегистрированный газовый пистолет и что он пришёл этот пистолет экспроприировать. Такой, видите ли, закон: оружие нужно сдать, пока не найдётся правопреемник. Правопреемником оказалась Маня, но пистолет, к тому же поломанный, был ей не нужен.
Итак, Маня не стала сопротивляться и отдала полицейскому старый пистолет, который Зяма купил в девяностые годы. Лихое было время, помнишь, Миша? Зяма всё время боялся, что его ограбят, поэтому он и купил пистолет в одном только что открывшемся частном магазине. К пистолету он купил ровно шесть пуль. Зяма принёс сокровище домой и поздно вечером, загрузив в «запорожец» Маню и пистолет, поехал пострелять в лес. Вернулся Зяма в страшной тоске и даже выпил с тобой, Миша, полбутылки водки: с этим пистолетом Зяму хорошо надули. Возможно, когда-то пистолет и стрелял, но задолго до того, как Зяма его купил.
На следующее утро Зяма пошёл в тот частный магазин, но продавец сделал вид, что видит Зяму впервые. На требование Зямы отдать деньги и забрать пистолет обратно продавец, он же хозяин оружейного магазина, вызвал полицию, и Зяму забрали в отделение. Ему попался человечный следователь, который объяснил Зяме, что лучше забрать этот пистолет и не лезть в это гиблое дело. Страной тогда правили бандиты, и Зяма, подумав, согласился. Пистолет зарегистрировали, Зяму выпустили.
Пистолет лежал в кобуре долгие годы, и все знали, что, если кто-нибудь соберётся напасть, Зяма хотя бы будет им размахивать.
Часть третьяПоход к нотариусу
Итак, полицейский составил какую-то бумагу, посмотрел на Маню и подозрительно спросил: «А пули есть?»
«Есть», – ответила Маня и отдала полицейскому коробку, в которой лежали четыре пули. Полицейский внёс поправки в акт и унёс пистолет.
За несколько лет до смерти Зямы Маня с мужем сходили к нотариусу и составили завещание. Согласно этому завещанию, в случае смерти кого-то из них двоих квартира и «запорожец» благополучно переходили к другому.
Через три месяца после смерти Зямы Милочка взяла маму и повезла на подпись документов, по которым Маня становилась единоличной хозяйкой квартиры и «запорожца».
И тут их ждал удар. Нотариус вытащила из папки бумагу и сказала: «Читайте!»
– Что там? – дрожащим голосом спросила Маня, предчувствуя какой-то подвох.
– На ваше наследство есть ещё один претендент.
– Кто? – ошарашенно спросили Маня с Милочкой в один голос.
– Ваш сын, – ответила нотариус и внимательно посмотрела на удивлённых женщин.
– Какой? – неживым голосом спросила Маня нотариуса.
– Ицхак Апельман. Это ваш сын? – задала вопрос нотариус и уже совсем строго посмотрела на Маню.
– Да, мой. Но его не было двадцать лет с нами! – дрожащим голосом сказала Маня, и из её бесцветных глаз полились слёзы.
– Ну, был или не был, но бумага, подписанная вашим сыном о том, что он желает получить причитающуюся ему долю наследства, перед вами. Вот его подпись.
Рыдая в голос, Маня трясущимися руками взяла бумагу и растерянно посмотрела на Милочку. Мила сидела как неживая и не могла произнести ни слова. Не то чтобы ей было жалко этих двух комнат и старого, как моя жизнь, «запорожца» – Милочка была совсем не бедной женщиной. Она прекрасно знала, какой подлец был её братец, но она надеялась, что когда-нибудь в нём заговорит совесть, что он придёт к старой матери, упадёт перед ней на колени и скажет всего одно слово: «Прости». И теперь она понимала, что обратной дороги уже не будет никогда. Маня продолжала рыдать, а Милочка стала объяснять нотариусу, что и как было на самом деле.
– Не волнуйтесь вы так! – сказала нотариус Мане. – Завещание составлено правильно, и вы являетесь полноправной хозяйкой своей квартиры.
– А машины? – рыдая, спросила Маня.
– И машины, – ответила нотариус и добавила: – Я уже жалею, что рассказала вам про это прошение. Оно не имеет никакой силы, поверьте.
Милочка подняла плачущую Маню и, попрощавшись с нотариусом, отвезла её домой.
Часть четвёртаяПистолет выстрелил
– Миша, помнишь, мы с тобой где-то прочитали, что если на сцене висит ружьё, то оно должно обязательно выстрелить? Откуда я могу помнить, кто это сказал, – я тысячу лет не была в театре. Ах, как я любила театр… Как я его любила!
Да, я же не рассказала, зачем приходила Милочка.
После похода к нотариусу Маня слегла. Я не думаю, что за квартиру и этот неходячий «запорожец». Ей было горько и страшно осознавать, что сына она потеряла навсегда и безвозвратно. Она лежала, отвернувшись к стене, и перед глазами пробегали те сладкие мгновения их с Зямой жизни: вот она принесла Ицика из роддома, вот у него прорезался первый зубик, вот он сделал первый шаг, а вот первый срезанный локон с его белокурой головки. Милочка не знала, что делать: она только что потеряла папу, теперь она страшно боялась за маму.
Через два дня Милочке позвонила какая-то женщина из полиции и сказала, что у неё есть вопрос по поводу наследства. Мила спросила, может ли она без мамы решить этот вопрос, и на трясущихся ногах прибыла по указанному адресу.
Женщина положила перед Милочкой какую-то очередную бумагу и сказала, что это решение по иску её брата, Апельмана Ицхака, о разделе имущества. Мила прочитала бумагу и вопросительно посмотрела на женщину в форме.
– Простите, вы можете мне объяснить, о чём идёт речь? – попросила Милочка.
– О господи, что тут непонятного? – воскликнула женщина-полицейский. – Речь идёт о пистолете, который был записан на вашего отца, Зиновия Апельмана.
– А что с ним не так? – заплетающимся языком спросила Милочка.
– Да всё с ним так. Дело в том, что ваш брат Апельман Ицхак подал прошение о наследстве во все инстанции. Но ваши родители позаботились об этом раньше и составили завещание, в котором указали, что всё движимое и недвижимое имущество переходит к тому из них, кто остаётся жить. В завещании указана двухкомнатная квартира и машина…
Женщина посмотрела в бумагу.
– И машина «Запорожец». Но в завещании не был указан зарегистрированный пистолет, который тоже является имуществом. Пистолет и четыре пули. Так вот, согласно закону ваш брат Апельман Ицхак является наследником первой линии и имеет право на одну треть не описанного в завещании имущества. Половина пистолета по закону принадлежит вашей маме Марии Апельман. Половина доли вашего отца, то есть четверть пистолета и одна пуля, принадлежит вам, а четверть пистолета и одна пуля принадлежат вашему брату Апельману Ицхаку.
Милочка сидела потрясённая и понимала, что таким образом папа посмеялся над всей этой дурацкой затеей с наследством. Или не сам папа, потому что он не мог спрогнозировать эту нелепую ситуацию.
– Так что мне теперь нужно сделать? – спросила Милочка, едва сдерживая смех.
– Подписать этот документ, согласно которому вы являетесь владелицей четверти пистолета и одной пули. И вам нужно будет привезти сюда маму, чтобы она тоже подписала этот документ.
– Скажите, а мой брат Апельман Ицхак тоже должен будет подписать эту бумагу? – уже не сдерживая смеха, спросила Милочка.
– А то как же! Он тоже наследник вашего отца! – тоже не сдерживая смеха, ответила женщина в форме.
И тут в голове Милочки созрел план.
– Скажите, а я могу отказаться от принадлежащей мне доли наследства в пользу моего брата? – спросила она, смеясь в голос.