— Спокойно, только спокойно, — сказала я самой себе. — Это всего-навсего одна маленькая статуэтка, а дом битком набит разными штуковинами.
Я подняла разбитую статуэтку. Она изображала что-то вроде китайской богини с множеством рук, из которых одна откололась прямо около плеча. К счастью, скол был ровный. Я запихнула оба осколка в карман фартука.
Унесу, отдам в починку, а затем, позже, тайком верну на место. Одна надежда, что никто не заметит. Пока можно найти на первом этаже похожую фигурку и поставить на каминную полку вместо этой, а потом подменить обратно.
Едва вздохнув от облегчения, я тотчас замерла. Или я слишком нервничаю с перепуга, или на первом этаже послышались шаги? Я затаила дыхание и прислушалась: точно, паркет скрипит, этот звук ни с чем не спутаешь. В доме определенно кто-то есть, кроме меня. Бояться нечего, уговаривала я саму себя. Сейчас день, и ты в фешенебельном районе Лондона. В случае чего нужно лишь распахнуть окно и позвать на помощь — и меня сразу услышит множество служанок, шоферов, разносчиков. Я вспомнила, как миссис Бантри-Биндж и ее дружок Бой заявились раньше времени, и подумала: может, это пришел кто-то из Физерстонхоу? Только бы не сам Уиффи!
В парадной спальне стоял огромный гардероб, и мне страшно захотелось туда юркнуть. Но голос рассудка победил.
Считается, что слуг должно быть не видно и не слышно — вот я и не буду обнаруживать свое присутствие. Настоящая служанка просто продолжала бы работу, неважно, что происходит вокруг нее в доме.
Шаги приближались. Застилать постель и не оглядываться было трудно. Я не выдержала и оглянулась.
И чуть было не подпрыгнула до потолка, потому что в спальню вошел Дарси О’Мара собственной персоной.
— Пресвятая матерь Божья, ну и постелька, ну и размах, — сказал он. — У принцессы на горошине и то такой не было, верно?
— Дарси, что вы здесь делаете? — спросила я. — У меня же едва сердце не разорвалось от неожиданности.
— А я чуть раньше днем заметил, как вы переходите Белгрейв-сквер с очень целеустремленным видом, ну и решил пойти за вами. Смотрю — вы вошли к Физерстоунхоу в особняк через черный ход, а я-то знаю, что они еще не прибыли в Лондон. Конечно, меня это заинтриговало. От природы я любопытен, дай, думаю, выясню, что это вы делаете в чужом пустом доме. Подождал — а вы не выходите, поэтому я вошел посмотреть своими глазами. Вы ведь не заперли за собой дверь, проказница.
— Что ж, вы раскрыли мою страшную тайну, — сказала я.
— Вы тайком ходите по чужим домам и стелете постели ради собственного удовольствия? Занятные утехи. Зигмунд Фрейд бы очень заинтересовался.
— Нет, глупый вы человек. Я нашла новую работу. У меня агентство по уборке богатых домов перед приездом хозяев — чтобы те могли сэкономить и не привозить прислугу в Лондон.
— Блистательное изобретение, — похвалил Дарси. — И где же остальная команда?
— Агентство пока что состоит из меня одной, — ответила я.
Дарси звонко расхохотался.
— Вы сами убираете по домам?
— Не понимаю, что в этом смешного.
— А вы хоть раз в жизни делали уборку? Побьюсь об заклад, вы тут натирали полы полировкой для серебра!
— Я не говорила, что делаю генеральную уборку, — возразила я. — Мое агентство предлагает лишь проветрить отдельные комнаты и смахнуть в них пыль. Подготовить дом к приезду хозяев, не более того. Я умею чистить ковры от пыли, перестилать постели и как следует протирать пыль.
— O-о, я впечатлен. Хотя ручаюсь, ваше семейство бы не обрадовалось.
— Мы постараемся, чтобы они ни за что об этом не узнали. Если я начну хорошо зарабатывать, то смогу нанять персонал и буду лишь руководить наймом и уборкой.
— Вы очень предприимчивы. Желаю удачи. — Взгляд его переместился на кровать — я не успела перестелить ее до конца, и она была в беспорядке. — Да уж, постель роскошная. — Дарси похлопал по матрасу, проверяя упругость. — Кто знает, какие исторические лица тут кувыркались? Генрих Восьмой, может? Как думаете? Или Нелл Гвин[15] с королем Чарли?
Он поднял глаза на меня.
Дарси стоял очень близко, так близко, что я занервничала — особенно учитывая тему разговора и выражение его лица. Поэтому я отстранилась.
— Сомневаюсь, что семейству Физерстонхоу понравится, если они прибудут раньше времени и обнаружат в доме незнакомого мужчину, который докучает прислуге.
Дарси улыбнулся, и в его смеющихся глазах запрыгали чертики.
— Ах, так я вам, значит, докучаю?
— Вовсе нет, — надменно парировала я. — Просто мне платят, чтобы я выполнила определенную работу, а вы мешаете мне исполнять свои обязанности, вот и все.
Дарси все так же улыбался.
— Понятно, — ответил он. — Что ж, я уйду. Я способен определить, когда мне не рады. Хотя мог бы привести вам длинный перечень девушек, которые не упустили бы столь великолепный шанс очутиться наедине с таким привлекательным мужчиной, как ваш покорный слуга.
Сердце у меня сжалось — я пожалела о том, что, должно быть, держусь слишком холодно, и Дарси наверняка решил, будто он мне не нравится — а это вовсе не так.
— Вы, кажется, приглашали меня на какую-то вечеринку на этой неделе? — напомнила я, когда он повернулся, чтобы уйти. — В «Кафе де Пари» к американцам?
— Как выяснилось, она для вас совершенно не подходит, — Дарси даже не обернулся, и я подумала — наверно, он уже нашел себе другую спутницу.
— Почему — они наркоманы?
— Они журналисты. И можете быть уверены, они от радости запрыгают, если узнают, что на такую вечеринку незваной гостьей явилась особа королевских кровей.
— Ах, вот оно как.
Теперь я не знала, что думать: то ли Дарси и впрямь искренне беспокоится обо мне, то ли решил, что я слишком чопорная и скучная, чтобы за мной ухаживать.
Наверное, он заметил, как я погрустнела.
— Не печальтесь, — сказал он. — В мире полно званых обедов, вечеринок и приемов. Вы еще меня увидите, обещаю. — Он взял меня за подбородок, притянул к себе и легонько поцеловал в губы. И ушел.
А я стояла посреди спальни, глядя, как пылинки кружатся в солнечных лучах, и готова была пожалеть о том, чего не случилось.
Покончив со спальнями, я собралась с духом и наконец, взялась за гостиную. Выволакивать на улицу персидские ковры и вытрясать их я не намеревалась, хотя добросовестная служанка поступила бы именно так. Я прошлась по коврам щеткой, а затем принялась сметать пыль с бескрайнего паркетного пола. Встав на четвереньки, я подметала вокруг камина, как вдруг услышала мужские голоса. Не успела я благоразумно спрятаться — хотя бы за ближайшие рыцарские доспехи — как голоса послышались еще ближе. Я пригнула голову и яростно завозила щеткой, мысленно молясь, чтобы обладатели голосов не зашли в эту гостиную, а если зайдут — не заметили меня.
— Значит, твои родители приезжают сегодня? — спросил один из голосов; говорил он негромко, но в гулком мраморном вестибюле отдавался таким эхом, что мне было прекрасно слышно даже в гостиной.
— Сегодня или завтра. Точно не знаю. Лучше держись подальше. Не то маман опять на меня напустится. Ты же знаешь, какая она.
— Так, когда я опять тебя увижу?
Голоса все приближались — собеседники уже поднялись по лестнице и проходили мимо открытой двери гостиной. Я затаилась и видела их лишь уголком глаза, но узнала прямую осанистую фигуру хозяйского сына, достопочтенного Родерика (Душку Уиффи) Физерстонхоу; за ним, в тени, шел какой-то высокий худощавый юноша. Я повернулась к ним спиной и продолжала чистить паркет, надеясь, что в облаке пыли они меня толком не разглядят. Щетка клацнула о каминную решетку, и оба молодых человека вздрогнули.
Повисло молчание, затем Уиффи поспешно сказал:
— Pas devant la bonne.
Обычная фраза на случай, когда речь зашла о чем-то неподходящем для слуха прислуги: «Не при горничной» по-французски.
— Что? — переспросил спутник Уиффи, тут сам понял. — О, oui, ясно. Je vois. — И продолжал на корявом французском: — Alors. Lundi soir, comme d’habitude? (подразумевая «В понедельник вечером, как обычно?»)
— Bien sûr, mon vieux. Mais croyez vous que vous pouvez vous absenter?(«Но как думаешь, тебе удастся улизнуть?»)
Уиффи по-французски говорил получше, хотя все равно с ужасным британским акцентом. Нет, в самом деле, чему только учат в Итоне?
— J’espère que oui. («Надеюсь, да».)
Потом оба вышли из гостиной, и собеседник Уиффи снова заговорил по-английски:
— Я дам тебе знать, как все пвойдет. Мне кажется, ты ужасно рискуешь.
Тут я оцепенела с занесенной щеткой. Этот манерный выговор… Я его узнала. Это был Тристан Обуа. Они с Уиффи исчезли где-то в коридоре, но куда именно они вошли, я не поняла, просто перестала слышать их голоса. Мне понадобилось все мое самообладание, чтобы закончить уборку, собрать все принадлежности и сложить их в подвал, прежде чем крадучись покинуть дом через черный ход.
Я торопливо переходила через Итон-плейс, а сердце у меня бешено колотилось. Нет, все-таки моя затея притворяться служанкой — чистейшее безумие. Работаю всего второй день и уже два раза попала в дьявольски неловкое положение, а сегодня еще и встретила кого не надо. Черт, черт, нельзя в каждый раз полагаться на удачу, рассчитывая, что мне удастся смыться целой и невредимой. Щеки у меня вспыхнули от стыда — надо же, я уже и выражения не выбираю.
Смылась целой и невредимой — да-да, именно это мне и удалось в спальне. Если бы Дарси попытался одарить меня своим вниманием насильно, как чопорно выразились бы мои родственники старшего поколения, не уверена, что мне хватило бы духу устоять.
Поднялся ветер. Я плотнее запахнула пальто и ускорила шаг, мечтая о чашке горячего чая. Нет, пожалуй, лучше бренди, чтобы успокоить нервы. Ну и утро выдалось, нечего сказать! Я открыла дверь Раннох-хауса и остановилась посреди вестибюля, выложенного мрамором.