Я решила сама пойти в наступление.
— А вы, как я поняла, вчера были вместе с Белиндой на вечеринке.
— С Белиндой? Да, она там была. Шикарная девушка. Очень веселая, бойкая, ничем не стесняется.
— Она сказала, что вы для меня слишком необузданный, — я помолчала. — Интересно, откуда ей это известно.
— В самом деле интересно? Это о многом говорит.
Он улыбнулся, увидев мое замешательство, и склонился ко мне поближе.
— Вы разрешите мне сегодня вас поцеловать? Хотя я и необузданный.
— Напоминаю, вы обещали вести себя как джентльмен. Не забыли?
— Нет, не забыл. Позвольте налить вам еще вина.
— Вы пытаетесь напоить меня, чтобы добиться своего? — спросила я, потому что после первых же бокалов вина стеснительность моя стремительно таяла.
— Мне не нравится такой метод. Предпочитаю, чтобы женщина отдавала себе отчет в том, что делает, и тогда она получит полное удовольствие.
Он поднял бокал, и глаза его игриво заблестели. Я вполне отдавала себе отчет в том, что стеснительность моя вот-вот растает окончательно.
Я попыталась встать.
— Здесь становится слишком прохладно, не так ли? Может быть, лучше пойти в дом?
— Прекрасная мысль.
Дарси поднялся, взял со стола бокалы и бутылку, удивительным образом опустевшую, и повел меня за собой. Я отнесла в кухню остатки еды и как раз ставила тарелки на место, когда Дарси обнял меня за талию.
— Дарси!
— Всегда считаю, что лучше всего застать женщину врасплох, — прошептал он и принялся целовать меня в шею, отчего колени у меня подогнулись.
Я повернулась к нему, и наши губы встретились. Меня и раньше целовали много раз — на балу за кадкой с пальмой, на заднем сиденье в такси по дороге домой. Кавалеры даже, бывало, давали волю рукам, но никто никогда не целовал меня так, и никогда я не испытывала ничего подобного. Руки мои сами собой обвились вокруг шеи Дарси, и я поцеловала его в ответ. Каким-то образом мое тело знало, как следует откликнуться. Даже голова закружилась от желания.
— Ой! — воскликнула я, потому что спиной ткнулась в ручку конфорки.
— Кухня чертовски неудобное место, верно? — Дарси засмеялся. — Пойдем наверх, полюбуемся закатом. Оттуда великолепный вид на Темзу.
Дарси взял меня за руку и повел по лестнице. Я плыла за ним как во сне, не чувствуя под собой ног. Спальню заливал розовый закатный свет, и волшебно сверкали воды Темзы. У берега плавали лебеди — их белоснежные перья отливали розовым.
— Как в раю, — повторила я.
— Обещаю, то ли еще будет, — сказал Дарси, снова меня целуя. Я и не заметила, как мы уселись на кровать. Но тут в голове зазвенел тревожный звоночек. В конце концов, мы с Дарси едва знакомы. К тому же есть вероятность, что вчерашнюю ночь он провел с Белиндой. Неужели мне это нужно — флиртовать с мужчиной, который порхает от девушки к девушке, от свидания к свиданию? Встревожило меня и еще кое-что. Неужели я готова пойти по стопам матери? Вдруг вот так это и начинается, и я повторю весь ее долгий путь от мужчины к мужчине, без дома, без положения и покоя?
Я выпрямилась и сжала руки Дарси.
— Нет, Дарси, перестань. Я еще не готова. Я не такая, как Белинда.
— Обещаю, тебе понравится, — сказал он.
Он так на меня смотрел, что от его взгляда я снова чуть не растаяла. Да, подумала я, мне наверняка понравится.
— Охотно верю, но потом я горько пожалею. Дела сейчас обстоят так, что вот только этого мне не хватало. К тому же я хочу дождаться мужчину, который полюбит меня по-настоящему, — сказала я.
— Откуда ты знаешь, что я тебя не люблю?
— Сегодня, быть может, и любишь, а что насчет завтра?
— О, ладно тебе, Джорджи. Забудь ты про эту ужасную королевскую выучку. Жизни надо радоваться. Кто знает, как она повернется дальше.
— Прости, — произнесла я. — Не надо было мне тебя поощрять с самого начала. Ты обещал вести себя как джентльмен.
— Что касается поведения, — он усмехнулся, и в глазах у него заплясали чертики, — то твой родственничек, король Эдуард, был образцовым джентльменом, но, клянусь небом, переспал с половиной женщин в королевстве.
Дарси внимательно всмотрелся в мое лицо, вздохнул и встал.
— Нет так нет. Идем. Вызову тебе такси.
ГЛАВА 20Снова диван Белинды Уобертон-СтоунПонедельник, 2 мая 1932 года
Вернувшись к Белинде и терзаясь более чем мучительными сожалениями, я обнаружила на столе записку от Бинки. Он просил меня завтра в десять утра пойти с ним в контору к Прендергасту. Это было не очень удобно, потому что, если я там задержусь, то рискую опоздать на встречу с дедушкой. На всякий случай я спозаранку отправилась в Раннох-хаус, чтобы прихватить с собой униформу горничной. И не зря: оказалось, что в такой ранний час возле дома нет ни полиции, ни репортеров, ни зевак. Дом показался мне до странности чужим, холод там стоял страшный, но все следы преступления в ванной исчезли, и тело убрали. Несмотря на это, мимо двери ванной я прошла на цыпочках под пристальным взглядом статуи карающего ангела.
Когда я вынимала униформу из платяного шкафа, что-то звякнуло. В кармашке передника я нашла фигурку, которую разбила в особняке Физерстонхоу.
С тех пор столько всего произошло, и я совсем про нее забыла. Господи, нужно же было отдать ее в починку и потом придумать, как вернуть на место. Остается надеяться, что хозяева пока не заметят пропажи — ведь дом полон всяких безделушек, статуй, военных трофеев и прочего добра. Я сунула фигурку в верхний ящик своего туалетного столика, а униформу сложила в дорожную сумку. Придется где-нибудь по пути найти уборную и переодеться.
Я уже собиралась уходить, когда зазвонил телефон. — Джорджи? — спросил в трубке мужской голос. На миг мне показалось, что это Бинки, но не успела я ответить, как он продолжал:
— Это Твистан. Извини, что побеспокоил в столь ранний час. Я не разбудил тебя?
— Нет, Тристан, я давно на ногах. Собственно говоря, сейчас я живу у подруги и забежала домой, чтобы забрать кое-какие вещички, а потом мы с братом идем к нашим адвокатам. Ты ведь знаешь, что случилось?
— Читал в газетах и глазам не поверил. Какая ужасная история! Твой брат ведь не из тех, кто способен на подобное?
— Конечно, нет.
— Тогда кто бы мог это сделать? Вчера вечером я говорил по телефону с Уиффи. Нам даже в голову не приходит, зачем покойника подбросили в Раннох-хаус. Может, это чья-то дурацкая шутка?
— Представления не имею, Тристан.
— Так или иначе, вам с братом чертовски не повезло.
— Именно так.
— И Уиффи сказал, что с тобой вчера чуть не приключился несчастный случай. Что ты упала за борт в Темзу и чудом не утонула.
— Я и сейчас едва держусь на плаву, — ответила я, соображая, как повежливее закончить беседу.
— И еще Уиффи говорит, что тебя увез оттуда этот О’Мара.
— Дарси был так добр, что доставил меня домой, — ответила я.
— Очень надеюсь, что он вел себя как джентльмен, — сказал Тристан.
Губы у меня сами собой изогнулись в улыбке.
— Тристан, по-моему, ты ревнуешь к Дарси.
— Ревную? Силы небесные, нет. Я просто тревожусь о тебе, старушка. И — не буду скрывать — не доверяю этому О’Маре. Из Ирландии ничего хорошего никогда не было.
— Виски, — напомнила я. — И «Гиннесс».
— Что? А, ну разве что. Но ты поняла, о чем я.
— Тристан, — строго сказала я, — Дарси — из семьи пэров, и вел он себя как пэр.
Тут мне вспомнилось, какие удивительные номера порой откалывали пэры. Не успел Тристан заговорить, как я поспешно добавила:
— Мне пора бежать, иначе я опоздаю.
— О, конечно. Просто хотел спросить, могу ли я быть полезен. Чем-то помочь, и все такое.
— Спасибо, очень мило с твоей стороны, но ничем тут не поможешь.
— Надеюсь, брат хорошо о тебе заботится.
— Брат сейчас у себя в клубе.
— В самом деле? Если хочешь, чтобы я приехал и охранял тебя ночью, я с радостью.
Представив себе Тристана в качестве ночного охранника, я хихикнула.
— Спасибо, но лучше уж я пока поживу у подруги.
— Прекрасная мысль. Как-то спокойнее знать, что ты под присмотром. Я хотел бы тебя пригласить сегодня попозже, чтобы вместе пообедать, хотел бы подбодрить, да только ты не согласишься…
— Спасибо. Ты очень добр, но мне сейчас не до обедов, и я не знаю, сколько пробуду в конторе.
— Что ж… Буду позванивать и справляться, как ты. Мы с Уиффи очень хотим помочь, чем сумеем. Ну, прощаюсь. Не кисни, старушка.
Я повесила трубку и поспешила на встречу с Бинки. Мне было ужасно интересно, увидим мы наконец старого мистера Прендергаста или нет. Но на мой вопрос о нем Бинки сказал, что старик уже лет десять как умер.
Младший мистер Прендергаст усадил нас перед собой и внимательно оглядел, кряхтя и охая. Потом сказал:
— Скверная это история, ваша светлость. Весьма, весьма скверная история.
— Даю вам слово, ни сестра, ни я не имеем к ней ни малейшего отношения, — заверил Бинки.
— Наша фирма вела дела вашего семейства из поколения в поколение, — ответил старик. — Слова вашей светлости мне довольно.
— Однако, сами понимаете, нам эта история грозит неприятностями.
— Разумеется. Очень все неудачно сложилось.
— Мы хотели поинтересоваться, — продолжал Бинки, — обязаны ли вы сообщить полиции о том письме… Если еще не сообщили. Я имею в виду, что отдать письмо полиции — все равно, что пустить лису в курятник, так сказать.
— Это и вправду сложный этический вопрос, ваша светлость. Наша верность клиентам с одной стороны, и сокрытие улик — с другой. Разумеется, если полиция вознамерится меня допросить, я буду вынужден честно ответить на любые вопросы. Это касается и вышеупомянутого документа и его существования. Однако, если говорить о том, считаю ли я себя обязанным добровольно сообщить властям сведения, которые способны привести на скамью подсудимых моего клиента — клиента, давшего слово чести, что он невиновен, — в подобном случае я считаю, что ничего такого делать я не обязан.