— У него была репутация картежника и шантажиста, мадам. Подозреваю, кто-то решил таким образом освободиться от долгов перед ним, но не знаю, как выяснить, кто это был. В игорных домах я никогда не была.
— Разумеется. Однако этот человек непременно должен знать вашу семью и быть с вами ровней, так сказать. Едва ли рабочий или банковский клерк рискнет утопить свою жертву в ванне у пэра.
Я кивнула.
— Следовательно, убийца — человек нашего крута.
— И он непременно должен был хоть немного знать, как устроена жизнь в Раннох-хаусе. И быть неплохо знакомым с твоим братом. Ты знаешь, кто из его друзей регулярно бывал у вас в доме?
— Боюсь, что нет, мадам. Если не считать выезда в свет, я редко бывала в Лондоне и после смерти отца почти не жила в Раннох-хаусе. К тому же мой брат не наведывается в Лондон без крайней необходимости. Предпочитает сидеть у себя в поместье.
— Как и его дед, — сказала королева. — Старая королева была вынуждена отдать едва ли не официальный высочайший приказ, чтобы его дед привез свою супругу ко двору навестить мать. Итак, значит, ты не знаешь, кто из друзей брата сейчас находится в Лондоне?
— Боюсь, я даже не знаю, кто его друзья. Если он и встречается с ними, то исключительно в клубе.
— В таком случае не могла бы ты навести справки в клубе? Он ведь состоит в «Бруксе»?
— Легко сказать, мадам. Вы когда-нибудь пытались узнать в мужском клубе, кто из членов клуба на месте?
— Не могу сказать, чтобы мне случалось это делать, поскольку мой муж не отличался непоседливым нравом, но уверена, моей предшественнице, королеве Александре, постоянно приходилось. Однако вот тут ты получишь помощь от дворца. Я попрошу короля, чтобы его личный секретарь навел в «Бруксе» справки от нашего имени. Очень сомневаюсь, что ему откажут, а если и да, он всегда сможет заглянуть в членскую книгу, верно?
— Блестящая мысль, мадам.
— А ты тем временем будь бдительна. Убийца может интересоваться тем, как продвигается следствие. Возможно, он злорадно следит, в каком унизительном положении твой брат. Говорят, убийцы тщеславны.
— Я сделаю все, что могу, мадам.
Королева кивнула.
— Что ж, посмотрим, что для нас разузнает сэр Джулиан. В понедельник, к твоему возвращению из Сассекса, что-нибудь да выяснится.
Из Сассекса? Я напрягла ум, припоминая, какие королевские родственники живут в тех краях. Ее величество нахмурилась.
— Только не говори, что позабыла о моем маленьком поручении — о званом приеме у леди Маунтджой.
— Ах да, конечно. Загородный прием. Принц Уэльский. Столько всего успело случиться, что я об этом не вспоминала.
— Но ты по-прежнему намерена ехать? Невзирая на ваши нынешние печальные обстоятельства?
— Если ваше величество хочет, чтобы я поехала, я с радостью повинуюсь.
— Разумеется, хочу, а тебе полезно провести несколько дней на свежем воздухе и подальше от соглядатаев из бульварной прессы. Все, что мне рассказывают об этой женщине, внушает отвращение. Я должна знать правду, Джорджиана, прежде чем король и я попытаемся пресечь этот роман на корню.
— Один раз я с ней уже сталкивалась, — сказала я.
Королева сняла очки и подалась вперед.
— В самом деле?
— Да, она приходила в ателье к моей подруге.
— И?
— Совершенно неподобающе себя держала. Мне она сразу не понравилась.
— Так я и думала. Что ж, надеюсь, на загородном приеме она покажет себя во всей красе и сама затянет петлю на своей же шее. О господи, крайне неудачная метафора в нынешнем положении. Приходи в понедельник к чаю. К трем часам я вернусь с открытия родильного дома в Ист-Энде. Предположим, в четыре? Обменяемся новостями.
— Очень хорошо, мадам, — и я встала.
— Погоди, я позвоню Хеслопу, чтобы он проводил тебя к выходу. Значит, до понедельника. Не забудь: теперь ты — мои глаза и уши. Я полагаюсь на тебя, милая моя шпионка.
Дома, едва я переступила через порог, как Хилли засыпала меня вопросами.
— Значит, у ее величества есть план, как спасти Бинки?
— О да, она переоденет короля Робином Гудом и заставит спуститься в Скотланд-Ярд на веревке с Биг-Бена.
— Джоржиана, прекрати острить. Честное слово, твои манеры стали просто безобразными. Говорила я Бинки, незачем было посылать тебя в ту ужасную дорогую школу — пустая трата денег.
— Если тебе так надо знать, Бинки тут ни при чем. Меня вызвали, потому что королева хочет, чтобы в пятницу я посетила некий званый прием.
Хилли заметно расстроилась.
— Званый прием? Ее величество сочла возможным приглашать тебя на званый прием, когда у нас такая беда?
— Она меня не приглашала. Она отправляет меня туда с поручением, — я смаковала каждую секундочку этого разговора.
Хилли просто побагровела.
— Ты теперь выступаешь как официальная представительница ее величества? Ты, дочь простой хористки?
— Моя мать никогда не была простой хористкой, Хилли. Она была актрисой. Вероятно, королева решила, что я унаследовала мамин талант и способна держаться на публике мило и дружелюбно. Не у всех он есть, знаешь ли.
— Отказываюсь понимать, — проворчала Хилли. — Твой бедный брат в двух шагах от виселицы, а ее величество отправляет тебя веселиться в загородное имение. Похоже, я единственная, кто постоит за бедняжку Бинки.
Она приложила к носу кружевной платочек и в расстроенных чувствах выбежала вон. Да, давно я так не радовалась.
Однако Хилли была права. Мне и в самом деле следовало предпринять что-то существенное ради Бинки. Жаль, что некого отправить по игорным домам, где бывал де Мовиль. Может быть, там случилось что-то важное — де Мовиль кого-нибудь обыграл обманом или забрал добытые шантажом деньги. Дедушка упоминал «Крокфордс», но кто меня пустит в такое заведение — там нужен человек светский, блестящий, умеющий себя держать в модном обществе. Ну конечно…
Я поспешила к Белинде. Та успела встать, одеться и сидела за кухонным столом, вооруженная блокнотом и карандашиком.
— Не мешай мне, я обдумываю новое платье, — сказала Белинда. — Я получила заказ. Одного владельца автомобильной фабрики произвели в пэры, и его жене понадобилось платье для аристократического выхода. Она платит наличными.
— Рада за тебя, но я-то хотела узнать, каковы твои планы на сегодняшний вечер.
— Почему именно на сегодняшний?
— Хочу, чтобы ты пошла со мной в «Крокфордс».
— Куда-куда? В «Крокфордс»? Ты решила попробовать себя в азартных играх? Это не твой уровень, дорогуша. В «Крокфордсе» собираются сливки игорного общества — там безумно высокие ставки.
— Я не собираюсь играть. Швейцар из «Клариджа» сказал, что де Мовиль хаживал в «Крокфордс». Вот я и хочу выяснить, с кем он там общался и не случилось ли в том клубе чего-то. Например, ссоры.
— Рада бы помочь, но у меня, увы, на сегодня другие планы, — отозвалась Белинда.
Я тяжело вдохнула.
— Тогда ты не могла бы одолжить мне какой-нибудь эффектный наряд для клуба? Пойду одна.
— Джорджи, посторонних в «Крокфордс» не пускают. Нужно состоять в клубе, чтобы туда войти.
— Что-нибудь придумаю. Скажу, будто у меня там назначена встреча. Главное — нарядиться так, чтобы меня не узнали. Пожалуйста, Белинда! Кто-то должен это сделать, а на мою невестку надежды нет.
Белинда со вздохом оторвалась от блокнота и встала.
— Что ж, я уверена, затея твоя обречена на провал, но постараюсь подыскать подходящий наряд.
Она повела меня наверх, где мы примерили несколько платьев и наконец, остановились на длинном, черном, облегающем, с пелериной в алых рюшах.
— Если спросят, кто это сшил, можешь вручить им мою визитку.
Затем Белинда подобрала черную шапочку с перьями, чтобы спрятать под нее мои неукротимые кудри, и указала на туалетный столик, заставленный косметикой. Мы хорошенько поработали за ним, и результат получился потрясающий. Из зеркала на меня смотрела обольстительная молодая женщина с ярко-красными губами и длинными черными ресницами. В таком обличье меня ведь никто не узнает?
Вечера я дождалась у Белинды дома, предоставив Хилли самой заботиться об ужине, а в девять вечера села в такси и покатила в «Крокфордс», расплатившись деньгами, заработанными тяжким трудом. Когда я направлялась к двери, ноги у меня подгибались от страха, хотя, возможно, отчасти и потому, что я надела туфли Белинды на высоких каблуках, которые ко всему прочему были мне великоваты.
«Крокфордс», один из старейших и самых шикарных игорных клубов в Лондоне, располагался на Сент-Джеймс-стрит, в двух шагах от «Брукса». Когда я подъехала на такси, то увидела, как шоферы почтительно помогают другим гостям выйти из «роллс-ройсов» и «бентли». Гости весело здоровались друг с другом, проходя внутрь мимо швейцара в ливрее. Мне пройти не удалось.
— Чем могу быть полезен, мисс? — сказал швейцар, преграждая мне путь.
— У меня здесь назначена встреча с кузеном, но я что-то его не вижу, — я притворилась, будто оглядываюсь. — Назначили на девять, а уже десятый час. Как думаете, мог ли он войти внутрь без меня?
— Кто ваш кузен, мисс?
Разумеется, называть имя кого-то из моих подлинных родственников было нельзя.
— Роланд Астон-Поли, — выпалила я, похвалив себя за смекалку. По крайней мере, про Рольку-Польку я точно знала — он в Италии, у него медовый месяц.
— Мне кажется, мистера Астон-Поли я сегодня вечером здесь не видел, — сказал швейцар, — но, если вы пройдете внутрь, я попрошу кого-то из джентльменов присмотреть за вами.
Он провел меня в величественный вестибюль. За аркой моим глазам предстала роскошная, изысканная картина — в залах сверкали канделябры и бриллианты, постукивали игральные фишки, стрекотала рулетка, звенели возбужденные голоса, раздавались взрывы смеха и аплодисменты. На миг я пожалела, что сама не из тех, у кого есть средства постоянно посещать подобные заведения. Потом напомнила себе: мой отец был из таких, а чем он кончил? Застрелился.