Враг был со мной под одной крышей.
ГЛАВА 26ФарлоузПятница, 6 мая 1932 года
Однако поразмыслить мне не удалось, потому что вскоре меня повели знакомиться с Той Женщиной. Миссис Симпсон я увидела среди гостей сразу. Она была в брючном наряде, очень напоминавшем тот, который я столь неудачно демонстрировала в ателье у Белинды. Гостья обосновалась на самом удобном диване и, когда я приблизилась, судя по голосу, передразнивала заикание герцога Йоркского. Нас официально представили друг другу.
— По-моему, я вас уже где-то видела, или нет? — растягивая слова на американский манер, громко спросила миссис Симпсон.
— Возможно, — сказала я, притворяясь безразличной и в то же время вспоминая грубости, которые она мне наговорила.
— Та-ак, дайте-ка подумать. Вы та самая особа, чья мать бывшая актриса, которая подцепила герцога? — слово «актриса» миссис Симпсон произнесла с нажимом, будто подразумевая нечто непристойное.
— Она, в самом деле, была актрисой, — ответила я. — Если бы вам выпала удача с ней познакомиться, она научила бы вас держаться в свете, и вы были бы как настоящая принцесса, — я премило улыбнулась.
Вокруг приглушенно захихикали, а миссис Симпсон едва не испепелила меня взглядом. Я извинилась и отошла в сторону, но успела услышать, как американка пробубнила мне вслед: «Бедная девочка, такая рослая и до сих пор такая неуклюжая. Ей придется довольствоваться браком с каким-нибудь простым фермером, если вообще удастся пристроиться замуж».
— Даже фермер в постели лучше, чем тот, с кем эта мадам спит сейчас, — сказал кто-то мне на ухо, и рядом очутилась моя мать, ослепительная в переливчато-синем платье, украшенном оторочкой из павлиньих перьев.
— Что там за чепуха с Бинки? Если уж он кого и убил бы, то разве что свою женушку.
— Мама, это не смешно. Его могут повесить.
— Милочка, герцогов не вешают. Объявят сумасшедшим и отпустят. Всем известно, что аристократы все чокнутые.
— Но он не убийца.
— Разумеется, нет. Он не из тех, кто на такое способен. На охоте его всегда тошнило, когда гончие хватали лису.
— А что ты здесь делаешь, кстати? — спросила я, в кои-то веки радуясь появлению матери.
— У Макса дела с лордом Маунтджоем. Они вместе занимаются поставками оружия, а с его королевским высочеством Макс охотится, вот мы и приехали, — объяснила мать. — Пойдем, познакомишься с Максом. Предупреждаю, по-английски он говорит чудовищно.
— Ты ведь не знаешь немецкого? Как же вы объясняетесь?
Мама рассмеялась — тем самым обворожительным журчащим смехом, который покорял публику.
— Душенька, не всегда же нужно разговаривать.
Она взяла меня под руку и повела к плотному, но импозантному белокурому господину, занятому беседой с принцем и лордом Маунтджоем.
— Йа, такой капан! — услышали мы. — Пиф-паф, капут.
— Ну вот, изволь убедиться, — прошептала мне мать. — В беседе определенные трудности. Но как мужчина — потрясающий.
Упоминание о мужчинах заставило меня задаться важным вопросом.
— Интересно, кто меня поведет к столу? Надеюсь, не лорд Маунтджой. Терпеть не могу поддерживать беседу о политике со старшим поколением.
— Думаю, лорд Маунтджой будет при этой кошмарной американке, — шепотом ответила мама. — Все равно, что она официально сама знаешь с кем. Бедный мистер С., который, как видишь, скромно топчется на заднем плане, вынужден будет идти к столу в одиночку. Чертовски неловкое положение, вот что.
— В таком случае мне остается или Уиффи Физерстонхоу, или Тристан. Да уж, занимательной беседы ждать нечего.
— Бедняжка Тристан. Как он держится?
— По-моему, неплохо. Звал меня замуж. …
Мама засмеялась.
— Какой ужас. Это же почти кровосмешение. У вас и няня была общая. Но, если бедный старый Хьюби умрет, Тристан — выгодная партия.
— Мама, он очень милый, но ты себе представляешь брак с ним?
— Откровенно говоря, нет. Впрочем, по-моему, лорд Маунтджой говорил, что кавалера для тебя пригласили.
Тут двойные двери распахнулись, вошел дворецкий и объявил:
— Его светлейшее высочество князь Зигфрид Румынский.
Зигфрид, с прилизанными белесыми волосами, в мундире, увешанном орденами и медалями не хуже, чем генеральский, размашисто вошел в галерею, приблизился к леди Маунтджой, щелкнул каблуками и поклонился.
— Благодарю.
Затем промаршировал к принцу Уэльскому и снова щелкнул каблуками. Они перекинулись фразой-другой по-немецки, и Зигфрида подвели ко мне.
— Полагаю, вы уже знакомы с леди Джорджианой, ваше высочество?
— О да. Наконец мы снова встретились, — князь наклонился и припечатал мою руку пухлыми губами, холодными, как рыба. — Надеюсь, вы в добром здравии?
Внутренне я вскипела от ярости. Старая хитрюга, пронеслось у меня в голове. Ей вовсе не нужно было, чтобы я шпионила за Дэвидом. Она все подстроила, чтобы свести меня с Зигфридом. Ей известно, что тогда, в Шотландии, я удрала, а на этот раз она не позволит мне увернуться. Что ж, можно привести лошадь к водопою, но нельзя заставить ее выйти замуж за того, кто ей противен.
Хорошее воспитание взяло верх. Я вежливо, внимательно слушала, как Зигфрид разглагольствует о себе.
— Я имел великолепное катание на лыжах этой зимой. А вы где сейчас катаетесь? Я — великолепный лыжник. Я не ведаю страха.
Прозвучал обеденный гонг, и мы выстроились парами, чтобы торжественно проследовать в столовую. Конечно, я шла в паре с Зигфридом, сразу следом за принцем Уэльским и леди Маунтджой. Все расселись вокруг стола. Я снова и снова обводила гостей и хозяев глазами. Кто из них проявил такое коварство и натянул черную нитку поперек темной лестницы? Просто чудо, что я жива. Упади я чуточку иначе, и меня бы зашибло рухнувшим топором, или я сломала бы себе шею. Я посмотрела на Уиффи. Потом на Тристана. Нет, пожалуй, у этих двоих на подобное мозгов не хватит, они не из смекалистых. Но вот Белинда… В школе она была из первых умниц. Не веря самой себе, я покачала головой. Боже мой, с чего Белинде желать моей смерти?
Лишь одно место за столом пустовало. Едва я успела это заметить, как двери снова отворились.
— Достопочтенный Дарси O’Mapa, — объявил дворецкий, и в столовую вошел Дарси, ослепительно элегантный в смокинге.
— Мистер О’Мара, как я рада, что вы все-таки смогли приехать, — сказала леди Маунтджой, когда он подошел к ней с поклонами и извинениями. — Садитесь же. Еще только подали суп.
Дарси мельком скользнул по мне взглядом и сел напротив, а потом заговорил с Марисой, сидевшей слева от него. Лицо у меня запылало. Что он здесь делает? Кто его пригласил и зачем?
Сквозь ровный гул вежливой светской беседы снова затрубил громкий голос миссис Симпсон:
— Нет, давайте выясним. Вас надо называть «фрау», или «ваша светлость», или просто «миссис»?
Разумеется, обращалась она к моей матери, которую хозяева, не подумав, посадили неподалеку от американской гостьи.
— Просто «миссис», — приветливо отозвалась мама, — а вас? Вы все еще за кем-то замужем?
Над столом на миг повисло ледяное молчание, затем все снова оживленно заговорили о погоде, о том, удастся ли завтра сыграть в гольф.
— Ездим ли мы завтра кататься верхом, как думаете? — спросил меня Зигфрид. — Я великолепный всадник. Я великолепно езжу на коне. Я не ведаю страха.
Это походило на сон, на кошмарный сон. Я была в ловушке — за одним столом с матерью, с миссис Симпсон, князем Рыбиной, Дарси и (или?) с тем, кто упорно пытается меня убить. Куда уж хуже?
Кое-как мне удалось вытерпеть ужин до конца. Единственное, что примирило меня с этим положением, были великолепные кушанья. Я так долго питалась одними печеными бобами, а тут невиданное разнообразие — черепаховый суп, камбала с виноградом, затем голуби, за ними ростбиф, за ним русская шарлотка, а за ней тосты с анчоусами. Я сама удивилась, сколько сумела съесть, учитывая, что нервы у меня до сих пор были на взводе. А ведь я еще запивала каждое блюдо вином.
От моего внимания не укрылось, что миссис Симпсон едва прикасалась к еде, бросая взоры в сторону принца, а тот отвечал ей томными взглядами.
— Боюсь, сейчас мне приходится есть как птичке, не то я быстро набираю вес, — во всеуслышание сообщила американка окружающим. — Вы такая счастливица. Немцы-то предпочитают толстых женщин.
Разумеется, последнее замечание было адресовано моей матери.
— В таком случае на вашем месте я ела бы побольше, — парировала мама, глянув на принца, в чьих жилах текла кровь герцога Эрнста-Августа Ганноверского и принца Альберта Сакс-Кобург-Готского. Мама явно веселилась от души. Я вздохнула с облегчением, когда леди Маунтджой подала знак и все дамы последовали за ней в гостиную, где уже был подан кофе. Мама и миссис Симпсон, которые теперь были заклятые враги навек, все еще обменивались язвительными, но очень вежливыми колкостями. Я с удовольствием понаблюдала бы за этим спектаклем, но рядом со мной села Белинда и предложила мне сахару и сливок к кофе. Я наотрез отказалась и от того, и от другого.
— Ты вроде бы всегда говорила, что от черного кофе потом всю ночь не спишь, — удивилась она.
Я покосилась на маму. Можно ли на нее рассчитывать? Будет ли она мне надежной союзницей? Конечно, заботливой матерью ее не назовешь, но она ведь захочет защитить свое единственное дитя?
Вскоре в гостиную перешли и мужчины.
— Дэвид, подите сюда, сядьте, — миссис Симпсон похлопала по дивану рядом с собой.
Все присутствовавшие так и ахнули. На людях к принцам надлежит обращаться только «сэр», и правило не делает исключения даже для ближайших родственников. Его высочество в ответ лишь улыбнулся и поспешил сесть на подлокотник дивана рядом с американкой. Мистера Симпсона нигде нс было видно. Мне сказали, что он ушел в бильярдную. Дарси устроился между Марисой и Имоджен, а в мою сторону даже ни разу не взглянул.