— Прошу прощения, — делаю виноватое лицо. — Ещё как следует не пришёл в себя. — сдержанно улыбаюсь. — Давайте продолжим наш разговор. Значит… у нас с вами есть все доказательства причастности к нападению Демьяновых. И что из этого следует?
— То, что вы сами захотите, — многозначительно улыбается Фёдоров. — Можете подать на Демьяновых в суд и, будьте уверены, вас ждёт успех. В этом сомнений почти нет. Но есть и другой вариант. — он стучит пальцами по деревянному подлокотнику.
— Что за вариант?
— У меня есть одно предложение, которое в случае вашего согласия сулит намного больше, чем выигранное в суде дело против Демьяновых.
Чёрт… а умеет же этот старикан вести подобные разговоры!
— Ого. Интересно. Вы меня заинтриговали, Василий Алекса… Алексеевич. И что это за предложение? — складываю на груди руки. Так же делают деловые люди?..
— Насколько мне известно, Владислав, у вас к нашему роду также было какое-то дело. Не хотите для начала озвучить его?
— Мне нужна ваша соль, — с серьёзным лицом отвечаю я.
— Что, простите? — бровь Фёдорова приподнимается от удивления.
— Эм, ну… я имею в виду розовую соль. Шахтой с нею в нашей стране ведь только ваш род владеет?
— А, розовая соль, — вздыхает Фёдоров. — Да, вы правы. А для чего она вам нужна?
— Нев… не могу сказать, Василий Алексеевич.
— Ладно. Это не столь важно. Значит… вам нужна наша розовая соль? Просто отлично. А нам, в свою очередь, нужно от вас…
Глава 25
— Гм… — Фёдоров почесал подбородок. — В целом, нам взамен почти ничего и не нужно.
— Это как?.. — от удивления моя бровь поползла наверх. К чему тогда эти долгие разговоры? Или он понял, что моя просьба для него полная ерунда, и теперь незачем выпендриваться дальше?
— В сущности, вы и так уже всё сделали.
— А поконкретнее? Пока что слабо понимаю, о чём вы.
— Оставлю за собой право не посвящать вас в наши родовые дела, но… скажу, что с Демьяновыми у нас тоже натянутые отношения, если мягко выразиться.
— И?.. — этот старик уже начинал меня раздражать. В случае с Валерией Александровной такая нарочитая серьёзность и пассивная агрессия хотя бы выглядят сексуально, а тут…
— И я хочу решить наши с ними дела с помощью… небольшого шантажа с вашей стороны.
— То есть, вы хотите использовать нападение на меня в своих целях?
— Слишком грубо звучит, — странно улыбнулся Фёдоров. — Просто… услуга за услугу. Мы продаём вам розовую соль по смешным ценам и в любых количествах, а вы соглашаетесь на шантаж.
Шантаж, какое отвратительное слово!
— Впрочем, вам даже необязательно самим в этом участвовать. Я лично поговорю с Патриархом Демьяновых, предоставив все собранные Валерией доказательства. От вас требуется лишь согласие.
— Какую цену за соль вы предлагаете?
— Тридцать рублей за килограмм. Это очень выгодно, господин Антонов.
— Двадцать, и я согласен, — сам не знаю зачем, начинаю торговаться. Наверное… этот старикан в конец меня доконал, и надо получить с него максимальную пользу перед уходом.
Я не особо разбираюсь в ценах, тем более за розовую соль. Может, и сто рублей для неё — слишком дёшево.
Но куда же без торга⁈ Пошёл к чёрту, Василий, как там тебя… батькович, я поимею с тебя всё, что смогу!
А по поводу самого предложения — тут и думать нечего.
Если я обращусь в суд против Демьяновых, то во всех этих бесконечных разбирательствах только больше потеряю. И времени, и денег. Тратить наши и без того увядающие ресурсы на это — неблагоразумно.
Сейчас все наши средства уходят на укрепление рода для предстоящей битвы против Кощеевых, а мелкие дрязги с Демьяновыми — здесь не к месту.
Да и к тому же…
Я победил Груста! Да, напал на меня он, но в конечном итоге победу одержал именно я, отделав тупую детину. И будет как-то… не по-мужски после этого ещё и судиться.
В общем, как не посмотри — сделка с Фёдоровыми для нашего рода пойдёт только на пользу.
— Двадцать? — вытаращил глаза Фёдоров. — Владислав, но я и так предложил вам очень низкую цену. Не противьтесь, соглашайтесь на тридцать рублей за килограмм. Для вас это ничего не стоит.
— Понимаете, Василий… господин Фёдоров, — я скорчил деловую рожу. — Демьяновы своим подлым нападением сильно меня оскорбили. Но меня-то ладно. Между прочим, я ужинал с вашей дочерью! И в первую очередь тот здоровяк оскорбил её. Он мешал ей своим неподобающим поведением, заставил нервничать. А я ой как не люблю, когда так поступают с прекрасными дамами… и будет несправедливо, что я так просто спущу это Демьяновым с рук!
— Ох… — деланно вздохнул Фёдоров. — Владислав, я вас уверяю, что Валерию это ни капли не оскорбило.
— А я так не думаю, — подаюсь вперёд, пристально глядя в маленькие глазёнки старика.
— Владис…
— Господин Фёдоров! — перебиваю его. — Это очень некрасивая ситуация. Думаю, спорить с этим бессмысленно.
— И что вы предлагаете? — закатывает он глаза.
— Двадцать пять рублей за килограмм, и… вы устраиваете нам с Валерией свидание за свой счёт. Я хочу, чтобы вы арендовали для нас целый ресторан, оплатив самые лучшие блюда и выпивку. И это моё последнее слово, — с победительным видом я откидываюсь на спинку дивана и исподлобья гляжу на старика.
Он молчал с минуту, пожёвывая нижнюю губу и томно вздыхая. Отпив из кружки кофе он, наконец-то, вынес вердикт.
— Хорошо, Владислав… я согласен.
— Вот и славно! — подрываюсь с дивана и жму тощую бледную руку. — По рукам!
— Сколько?.. — удивлялся Кирилл, глядя на меня из-под очков с толстыми линзами.
— Двадцать пять рублей за килограмм. А что, дорого? — чешу затылок.
— Ну, как тебе сказать… — Кирилл поправляет ворот своего белого халата. — Я думаю, ты где-то нолик потерял.
— Эм, ну… — глупо улыбаюсь. — Торговаться надо уметь.
Хе, как забавно. Выходит, Фёдоров и правда предложил мне соль по о-о-чень выгодной цене. А я ещё и торговался за лишнюю копейку.
Ну, ничего. Он этого заслужил. Индюк старый.
— А когда ожидается первая поставка? — с задумчивым видом произнёс Илья, сидящий возле компьютера. Он уже составил целую таблицу с расчётами, готовясь забивать в неё данные.
— На этой неделе принесу вам первые сто килограммов.
— Сто? — снова удивлялся Кирилл.
— Ну да. Думаю, для первых опытов должно хватить.
— Для первого опыта хватит и ста грамм…
— Ничего. Лишней не будет. Нам нужно много эликсиров. Очень много, парни!
— А если опыт будет неудачный? — поинтересовался Илья. — Куда нам девать всю эту ненужную соль?
— Не каркай, — хмурюсь. — Всё получится. Ну, а если нет… будем продавать её кому-нибудь по нормальной цене, хех. В любом случае сделка вышла для нас выгодной. Да и, вы же сами сказали, что эта розовая соль — последний из возможных вариантов для доработки эликсира. Так что плевать.
— Ладно, — Кирилл снимает очки и устало вздыхает. — Устал я чего-то с этой химией возиться. Пора и тренировкой заняться.
— Да-а… — встаёт из-за компьютерного стола Илья. — Мы и правда давно не тренировались. Вон, я всю форму уже растерял!
— Вы больше не чешетесь? — бросаю взгляд на парней. — А то боюсь вас наверх выпускать, заразите ещё кого-нибудь из моих родственников.
— Да я же говорил, что это незаразно! — восклицает Кирилл, а через секунду чешет у себя за ухом. А потом под носом, а после — шею. — Хотя да, лучше просто поспать…
— Антонов, ты что моему отцу наговорил⁈ — Фёдорова вбежала ко мне в каморку, когда я только зашёл за кувалдой. Захлопнула дверь, и теперь мы стояли чуть ли не прижимаясь друг к другу. Настолько здесь было тесно…
— Оу, Валерия Александровна, — улыбаюсь я. — Как-то вы очень неожиданно появились.
— Антонов… — шипела она сквозь зубы. — Даже не вздумай сейчас ёрничать. Кто тебя просил рассказывать о том, что я курю⁈
— Да как-то случайно вышло, — чешу затылок. — Между делом проскочило. А это разве так важно?
— Ещё как важно! Мы — род целителей, Антонов, и такие вещи у нас жёстко пресекаются!
— Какой ужас, — качаю головой. — Вы же взрослая и самодостаточная, а такой контроль. Ну, извините, не знал, что у вас всё так устроено. — развожу руками.
— Да и вообще… что ещё за свидание⁈ Отец сказал, что это часть сделки.
— Вот такое моё условие, — улыбаюсь. — И мы уже обо всём договорились. Так что, Валерия Фёдоровна, придётся исполнять. Вы же слушаете отца? Так и здесь послушайтесь.
— Какой же ты…
— О, кстати! До меня только сейчас дошло. Почему вы Валерия Александровна, а ваш отец ни разу не Александр? Валерьян, кажется, или Валентин.
— Василий… — вздыхает девушка. — А об этом на «свидании» расскажу, Антонов. — она делает кавычки пальцами на слове «свидание». — Так что бери этот агрегат в руки, — кивает на кувалду, — И дальше занимайся своей ерундой, пока я работать буду. — фыркает Фёдорова и выходит из каморки.
— Между прочим эта ерунда помогла вчера кое-кого завалить…
Выхожу в коридор и вижу, как сбоку от двери стоит Лисицына. Её подбородок трясётся, а глаза — грустные-грустные.
Да что ж она вечно невовремя рядом оказывается!
— Анна Игоревна, здравствуйте, — делаю поклон.
— Влад… — тоненьким голоском произносит она. — Просто скажи мне… я и правда настолько никчёмная?
— Эй, — подхожу ближе. — Да ну ты брось! С чего вообще такие мысли?
— Меня избегаешь, а с этой… медичкой длинноногой постоянно уединяешься. — Так бы и сказал, что я тебе не нравлюсь, а о том дне ты жалеешь.
— Так! Ни о чём я не жалею, и не никчёмная ты.
— Отговорки… — театрально махнула рукой Лисицына и отвернулась.
— Да я серьёзно, и… — ай, к чёрту, не буду я сейчас оправдываться, лучше сделать шаг посерьёзнее. — Прямо сегодня поеду к тебе. Завтра же выходной? Выходной. Отдохнём, наконец, вместе. Выпьем, и посмотрим фильм. Как давно и планировали!