— Расщепление, — гордо ответил Жожоба. — Всё случилось на стройке, когда Ярослав кормил кота, а Аляев убегал от компаньона Лосева. Волей случая, его прибило. Располовинило, если тебя интересуют такие подробности, но, учитывая неизвестные мне особенности его организма, он не умер. Симбионт вышел наружу.
— Сам? — воскликнул Федя. — Чёрт, да я о таком даже не слышал!
— Защитная реакция, которая мне также непонятна, — кивнул Владимир Петрович. — В общем, самая малая часть с его разумом, ушла в тело кота, а самая сильная и полноценная, ушла в сердце Ярослава. Аляев, конечно, пытался сожрать Ярослава, и не один раз. Но каждый раз его останавливала сильная часть в Ярославе. Спустя некоторое время, как я предполагаю, разум животного поглотил разум наёмника. Симбионт высох окончательно.
— Я один раз слышал про расщепление, — ответил Федя. — И то. Это было в Нигерии. Там у местного знахаря случился казус, и прожил он недолго. Сильная часть ушла к другому носителю, точнее, к человеку, а малая часть, которая осталась у знахаря, помогла тому залечить несопоставимые с человеческим организмом травмы. После симбионт умер.
— А у второго носителя? — влез я в разговор. — Он жив?
— Ну ты же ходишь по земле белой, — риторически ответил Сумкин. — Значит, и он жив.
— Занятно, — согласился Жожоба. — В общем, мы чуть отклонились от темы. Ярослав пережил жнеца, после пережил концентрат мутанта и даже стал сильнее. Но не настолько, насколько я бы хотел.
— Занятно, конечно же, — согласился Сумкин, — но от меня ты что хочешь?
— Он полезный малый и очень молодой. Я боюсь представить, во что он превратится через некоторое время, — продолжил Жожоба. — И меня терзает смутное сомнение, что рано или поздно он уделает и тебя тоже.
— Сомневаюсь, — честно ответил девиант. — Как тебе известно, я вижу силу себе подобных.
Оп-па. Вот тебе и раз. Но почему он сказал, что только себе подобных? Он же сильнее меня в планах телепатии. Неужели наши навыки настолько разные?
— И что тебе показывает твоё видение?
— Из трёх девиантов, которые здесь есть, не учитывая меня и не учитывая то, что в Ярославе, я не вижу девианта и не вижу его сердца, я самый сильный. Остальные — третьесортный мусор.
— А может, — неожиданно заговорил Жожоба, — всё потому, что Ярослав сильнее тебя, поэтому ты не видишь его сердце?
После его слов я был готов убить его прямо здесь. А затем… ну да, умереть за общим столом после цепких клыков Фёдора. Но тот выбрал другую реакцию и просто расхохотался. Затем в манере Жожобы ударил меня по плечу, точнее, попытался похлопать. Но так, что у меня чуть плечевой сустав не вышёл погулять.
— Нет, Вова, — после серии смеха, ответил девиант, — в нём слабо развит мутант. Поэтому я воспринимаю его только как мага.
— Резонно, — ответил Владимир Петрович. — А если нет⁈
— А если нет, — парировал девиант, — его бы тут не было. Я бы сожрал его ещё в аэропорту. Сам знаешь, я коллекционирую таких, как он.
Теперь меня, откровенно говоря, начало трясти. И нет, не от страха, а от ужаса перед глазами. Неужели этот старый хрыч напал бы на меня прямо там, в зале ожидания? Неужели ему настолько наплевать на человечность и на окружающий мир, что он ради усиления, готов убить на глазах у всех?
Правда, моя реакция позабавила носителей сильнее прошлого высказывания.
— Вот видишь, Вов, — меня вновь хлопнули по плечу, — он меня боится. О каком превышении моих навыков идёт речь?
Глава 10
Просидел я в компании старых приятелей до самого позднего вечера. И был несказанно рад, когда меня отпустили по своим делам.
Из беседы с двумя сильнейшими носителями я понял лишь одно. Они оба — безумцы. Если безумство Владимира Петровича было нарисовано у того на лбу, то безумство девианта было для меня запертой дверью. Я не знал даже, чего от него ожидать. Просто не знал.
Вишенкой на торте был мой уход из торгового центра. Я вышел не через парадный вход, как хотелось бы, а через крышу, потому что Жожоба настоятельно порекомендовал мне уйти по-тихому, чтобы сегодняшние недоброжелатели не встали на мой след и не попытались убить.
Именно на этой треклятой крыше я встретил первых недовольных. Ими оказались два пси-мага, которые принадлежали семье Ветровых. Их я узнал по характерной эмблеме и по знакомому отголоску силы на сердце, который я видел у главы их рода.
Причина нападения на меня была простой. Я, по их мнению, прихвостень. Самый жалкий на свете, недостойный жизни раз работаю на такого монстра, как на Жожобу.
Возражения в виде, что я ни в чём не виноват, и что я обычный наёмник, с ними не сработали. Поэтому пришлось остудить их пыл. Но тут я, откровенно говоря, переборщил. То ли оттого, что симбионт внутри меня протестовал из-за силы вокруг меня, точнее, из-за сильных носителей, которые были опасны для меня, то ли из-за того, что я дал волю эмоциям. Тоже под действием такой опасной близости с Сумкиным.
Первого мага я убил одним касанием, коснувшись пальцем его лба и уничтожая его симбионта, а не выпивая, как я это обычно делал, что само по себе было в диковинку для меня. А вот второго я просто скинул вниз. Перед этим лишив разума и артефакта на груди. И уже после того, как тело мага упало на крышу припаркованного автомобиля, спрыгнул с другой стороны здания и спокойно пошёл на автобусную остановку, не вызывая такси.
Как обычный человек.
— Видел? — сильнейший мутант стоял за спиной девианта, тыча пальцем в большой монитор в его кабинете. — Он убил касанием.
— Занимательно, — согласился Сумкин, внимательно следя за происходящим. — Это даже для девианта слишком мощно.
— И почему тогда ты не увидел в нём силу⁈
— Потому что в нём преобладает маг, повторюсь, — ответил ему недовольно Сумкин. Его задело подобное, но виду мужчина, разумеется, старался не показывать. — Он телепат, это точно. Видел, как он смотрел на тебя, когда ты говорил?
— Ну, да, и что⁈
— Он сканировал тебя. Определял, врёшь ты или нет.
— Я не слышал, чтобы у него была такая способность, — спокойно ответил Жожоба. — Но ты в этом лучше меня разбираешься. Поэтому даже спорить не буду.
— Если он совмещает навыки жнеца с навыком телепатии, то теоретически, — задумчиво пробормотал Сумкин, — он способен убить мозг одним касанием. Что он только что и сделал, но зачем он сорвал артефакт и скинул мага вниз?
— Маг пустой был, скорее всего, — ответил Жожоба. — Это клоуны из моих пешек.
— А почему они в костюмах дворянства? Если они наёмники и пыль на столе в твоей игре?
— Так было задумано, — улыбнулся Владимир Петрович. — Чтобы тот сразу понял, что ему не уйти. Или я тебе не рассказывал, что малец натворил в семье Ветровых?
Девиант, сидя в кресле, резко крутанулся, чтобы посмотреть на старого мутанта.
— Стой. Это не та ли семья, из наследницы которой ты сделал дикую? А она вдруг и разум вернула? Занимательный, кстати, случай.
— Именно, — улыбнулся Жожоба. — Ярослав получил задание — выкрасть её. И справился с ней на ура. Более того, он её так отделал, что та без сознания прибыла в мою лабораторию. Что-то сделал с её мозгом с помощью навыков, после чего та ещё долго была в состоянии овоща. Я её держал без транквилизаторов больше трёх часов. И не поверишь, она и без них была никакая.
— Занимательно, — задумчиво ответил Сумкин. — Вов, а зачем тебе она? Всё пытаешься вывести сильнейшую матку? Зачем⁈
— Сам знаешь, — пожал плечами мутант. — Я ищу власть. И через диких я её получу.
— А могу я посмотреть на эту волшебницу-дикую⁈
— Разумеется.
Тем же вечером, после тщательного сканирования Анастасии Ветровой, Фёдор Николаевич Сумкин принял решение, что он задержится в городе на неопределённое время, объяснив своё решение тем, что он слишком сильно соскучился по городу, и здесь, среди магов и прочей аристократической шушеры, он найдёт что-нибудь вкусное.
Владимиру Петровичу такое соседство было выгодно. Авось судья отстанет, и он сможет всё-таки убить своего друга.
Монотонная и однотипная неделя после больших праздничных выходных, выдалась скучной. Я ел, спал, ходил на занятия, изредка выслушивал советы Ани, которая также решилась на посещение учебного заведения, и в целом всё складывалось достаточно непосредственно, до определённого момента.
Симбионт со мной разговаривала почти каждый день. И не по одному разу, но именно сегодня днём после обеда в её мозг закралась очень дельная, с её слов, идея. Если, разумеется, у них есть мозг и понятие, описывающее этот орган.
«Помнишь, когда ты впервые попробовал концентрат симбионта дикого типа, я тебе сказала, что потребуется питаться дикими? Что тебе придётся искать личную ферму?»
«Допустим, — согласился я, останавливаясь в коридоре возле нужной аудитории. — А что?»
«Это была не самая лучшая идея, ещё тогда. Потому что ты питался дикими на поле боя. Но что, если мы начнём качать этим концентратом Аню?»
«А для чего? — удивился я. — Что ты хочешь с ней сделать?»
«Сделать сильнейшую, что ещё-то, — ответила она. — Ты же понимаешь, что в таких кустарных условиях, в которых живёте вы, не имея под боком лаборатории или людей, то ничего конкретного вы не получите. Да, определённо, Аня питается дикими, поглощая более развитого и сильного симбионта, но что, если она будет постоянно на правильном питании?»
«Ты не учитываешь одну важную вещь, — запротестовал я. — Аня — не я. Она не может питаться, не вскрывая грудную клетку носителя. Сама знаешь, я индивидуум».
«Я не имела в виду, — рассерженно ответила мой симбионт, — что ей нужно будет каждый день устраивать бойню, нет. Я предлагаю найти вам действующую ферму диких, и найти именно ту, где производится концентрат. Если она будет питаться только им, то вам же и лучше».
«Такие фермы есть только у Жожобы, а где именно они находятся — никто не знает. И, знаешь ли, не получится бесследно пробраться в такое место и питаться там на постоянной основе».