Я студент, мальчишка, смешно лохматый, в растянутом свитере, в дешевых советских якобы джинсах, отчаянно курящий, совсем недавно узнавший женщин – да каких там, к черту, женщин? таких же юных нелепых неловких девчонок… А она – Настоящая Взрослая Женщина. Обручальное кольцо. Моя мама говорит, что она уже второй раз замужем и что у нее есть еще «один человек». Она – средоточие всего любовного, сладкого и порочного. А какая у нее фигура, какая стать, походка! Какие плечи, руки, пальцы! Как она обидно-небрежно смотрит на меня, мельком, но вдруг на миг – пристально, в глаза, и у меня стучит сердце, а потом она поворачивается и выходит из комнаты, я вижу ее всю с головы до ног, с пушистого затылка и нежной шеи – до голых икр и розовых пяток в модных босоножках, и я раздеваю ее в воображении, и прижимаюсь к ней, и обнимаю, и боюсь, что от таких фантазий со мной что-то совсем неприличное случится. «А вдруг, – думаю я, – чем черт не шутит, может быть, надо попробовать, решиться, дерзнуть? Но у нее муж, у нее любовник, она взрослая женщина, красивая женщина, а что ей я?»
Вдобавок она – мамина подруга, и это только мешает.
Семидесятый год, кажется. Тысяча девятьсот семидесятый.
Но вот – восемнадцатый год. Две тысячи восемнадцатый.
Встреча с читателями в книжном магазине.
– Здравствуйте! Или все-таки здравствуй? Узнаёшь? Я к вам часто приходила в гости, то есть к Алле Васильевне, я дружила с твоей мамой…
– Здравствуйте… Здравствуйте… – и вдруг вспоминаю: – Господи! Софья Павловна! Как я рад вас видеть!
– Да просто Соня. Мы же, кажется, были на «ты».
– Да, да, конечно! Здравствуй, дорогая Соня!
– Можно я тебя поцелую?
– А я – тебя!
Целуемся. Потом смотрим друг на друга.
Господи, Твоя воля… Седая, морщинистая старуха. Фарфоровые зубы. Индюшачья шея. Видно, ей трудно ходить – опирается на канадский костыль, сжимает его рукоять своими узловатыми артритными пальцами. Кошмар. Но ведь ей почти восемьдесят лет!
«Господи, Твоя воля… – думает она, глядя на меня. – Старый дед. Ужас. Ну а что вы хотите, скоро семьдесят! Седой. Башку стрижет почти наголо, чтоб таким манером скрыть лысину. Зато разъелся, вон пузо торчит. А какой был худенький, тоненький, лохматый мальчик! Совсем юный. Неопытный. Видно, что трахался всего раз десять. С такими же несуразными девочками. Но, видно, очень ему понравилось. Ни о чем думать не может, кроме как “об этом”. Глазастый. Всю меня оглядывал, с ног до головы, включая жопу и сиськи. Как посмотрит, царапнет взглядом, как леопард когтем, у меня все внутри зайдется, ой-ой-ой. Ох, думаю, а что, если… Подгадать, когда его мамы дома нет. Как будто просто шла мимо, решила зайти… Обнять его и на диван рухнуть, в обнимку. Показать ему, что “это” такое на самом деле. Да и самой угоститься всласть, получить сполна все его неутомимые молодые торчалки и брызгалки, ах…
Но – перед Аллой Васильевной как-то неудобно».
Впору воскликнуть:
– О, непреклонное свирепое время! Почему ты не пощадишь нас хоть однажды?
А непреклонное свирепое время отвечает, вытирая кончиком носового платка набежавшую слезу:
– А потому что не надо меня зря тратить! Кто вам мешал в семидесятом году?
ресторанные хроникиБизнес-ланч
Одна девушка недавно рассказала.
Ее подруга познакомилась с молодым человеком в интернете, в каком-то чате. Ну, слово за слово, решили встретиться в кафе. Он опоздал. Но всего минут на пять. Может, даже на четыре. Прибежал весь взмыленный. Говорит, на работе задержали, в редакции.
«Ого! – думает она. – В редакции! Не фиг собачий».
Сели за столик. Он говорит:
– Я какой-то дико голодный сегодня, возьму себе бизнес-ланч, а ты уж что хочешь.
Она тоже взяла бизнес-ланч, из солидарности. Потом взяли кофе. Ну и к кофе еще десерт. Сидят, болтают. Он такой приятный, интеллигентный. Она тоже не так чтоб вчера из Мухосранска приехала.
Полтора часа прошло. «Счет, пожалуйста».
И тут он хлопает себя по карманам и по лбу:
– Блин! Черт! Я, когда к тебе бежал, все в редакции оставил! Бумажник и айфон. Ужас. Мне дико неудобно. Прости. Заплати сейчас, а? А я тебе отдам прямо завтра, за нас двоих, это раз! Завтра увидимся, и отдам. И сразу же, обещаю, мы пойдем в хороший ресторан, я приглашаю. Это два!
Она, конечно, интеллигентная девушка, но все-таки брови подняла и слегка хмыкнула, а он говорит:
– Ты мне не веришь, да? Думаешь, я какой-то мелкий жулик? Думаешь, это моя специальность – разводить девушек на бизнес-ланч? Я журналист, вот тут работаю!
Снял со стойки номер какой-то газеты, там лежала пачка для бесплатной раздачи. Тычет пальцем:
– Видишь, заметка? Н.Сергеев. Это я, поняла? Я автор! Не веришь? Жаль. Хорошо. Тогда сиди, я сбегаю на работу. Принесу деньги. Полчаса сможешь подождать?
Тут она махнула рукой, говорит:
– Ну что ты, что ты… Ничего, бывает. Верю, конечно.
Он говорит.
– Спасибо. Значит, до завтра. Дай мне свой телефон. И мой запиши…
Эта подруга на следующий день спрашивает у моей знакомой:
– Звонить ему или нет? И если он позвонит, что говорить?
– Не позвонит, не бойся.
– Почему? – удивилась подруга.
– Потому что я с ним позавчера в кафе была. Сказал, что дико проголодался, заказал себе простой бизнес-ланч. А мне – теплый салат и утиную ножку. Ну и десерт, конечно. Кофе.
– И что?
– То же самое. Так бежал на встречу, что позабыл бумажник и айфон…
– В редакции?
– Нет. В представительстве фирмы «Интер-Финанс». Говорит: «Думаешь, я мелкий такой жулик? Думаешь, это моя специальность – разводить девчонок на бизнес-ланч?»
Но не обязательно говорить, что забыл бумажник и все такое. Есть много технологий пообедать не заплатив.
Я не говорю о позорном бегстве через сортир и кухню. Можно срочно выйти позвонить и исчезнуть. Можно неожиданно притвориться мертвецки пьяным. Можно совсем по старинке воскликнуть: «У меня украли кошелек!»
Настоящие виртуозы играют по другим, более сложным нотам. Можно, например, один раз оплатить полностью счет – за всех. А потом пять-семь раз в той же компании вдруг окажется – то ли здесь карты не принимают, то ли в кошельке только доллары, и всякий раз с приговоркой: «Ну вы же меня знаете, ребята! Я же не халявщик!»
Кстати говоря! Один мой знакомый решил именно так и сделать. Показать в компании свою щедрость, а потом попользоваться щедростью друзей.
В конце вечера, когда уже последний десерт был доеден, он подошел к стойке и расплатился за всех.
Но его сгубила робость. Он постеснялся сказать «сегодня я угощаю!». Он попросил официанта сказать, что сегодняшний ужин – это «подарок от заведения». Он был уверен, что его друзья тут же догадаются, в чем дело. Они же видели, как он у стойки шепчется с официантом, читает счет и достает бумажник! Да и какого черта заведение будет делать такие шикарные подарки незнакомым людям?
Но они – не догадались. То есть притворились, что поверили официанту. Подарок так подарок, спасибо большое.
А уж потом объяснять было поздно и глупо. Перемудрил.
Бывают и другие ресторанные фокусы. Например, «частичная халява».
Друзья в ресторане заранее договариваются, что платят поровну. Не по разным чекам, кто сколько съел-выпил, а именно что поровну. Вот тут мелкий ловкач заказывает более дорогое. Конечно, не глобально-фатально, полфунта икры и омар в трюфелях, а так, процентов на тридцать дороже. У всех борщ, у него шурпа. У всех бефстроганов, у него филе-миньон. У всех штрудель, у него «Павлова».
А потом с добродетельным видом платит свою треть, или четверть, или сколько там народу. Уговор дороже денег.
На жалость еще можно бить. «Ой, ребята, денег совсем нет, весь в долгах, возьму кружку пива и порцию селедки, больше ни на что не хватит…» Не станешь же прямо перед ним нормально выпивать и закусывать. Закажешь ему, как себе.
Но кстати!
Я однажды сидел в ЦДЛ в маленькой компании, пригласил и угощал один известный республиканский поэт. Мы пили коньяк и ели разные вкусные вещи. И тут притусовался еще один – тоже поэт, но совсем не известный, из ЦДЛовских завсегдатаев. В русских сказках таких называют «кабацкая теребень». Сел с краешка, завел разговор. Наш друг поприветствовал его – они были знакомы – и спросил: «Пить будешь, есть будешь?» Тот кивнул. Тогда наш друг позвал официанта и заказал новоприбывшему 300 граммов водки, винегрет, селедку и даже, кажется, какое-то нехитрое горячее.
И мы продолжали пиршество. Этот человек пил и закусывал, нимало не смущаясь такой расстановкой.
А в конце попросил у нашего поэта пять рублей.
Тот дал три.
Наконец, есть люди уж совсем не бедные, которые – если есть возможность не платить – не платят.
Но в таких случаях все обстоит несколько иначе.
Например:
«После театра действительные тайные советники Михаил Андреевич Суслов и Юрий Владимирович Андропов с женами отпустили экипажи и решили пройтись хоть полверсты, благо вечер был теплым. За неспешным разговором о спектакле и танцорах – в Мариинском давали “Дочь Фараона” – они заглянули в ресторан “Сен-Жермен”, что в первом этаже дома князя Львова на углу Большой Морской и Вознесенского проспекта. По причине позднего вечера заказали мусс из рябчиков, фрукты и бутылку “Штейнбергер-Кабинета”… Подали счет. Михаил Андреевич первым вынул бумажник, а Юрий Владимирович сделал вид, что занят своей сигарой, тщательно обжигая ее кончик, но при этом искоса следил за Михаилом Андреевичем, готовый в случае чего встрепенуться, улыбнуться и достать деньги. Однако Михаил Андреевич бросил на стол “сашеньку”, то есть двадцатипятирублевую ассигнацию, и вельможно буркнул “сдачи не надобно” – и тут Юрий Владимирович удовлетворенно запыхтел раскуренной наконец-то сигарою…»
(Василий Куробабский, «Мансарды и особняки», Пб., 1898)