— Что держат нас где-то поблизости от места похищения, — тёзкина сообразительность нравилась мне всё больше и больше.
— Молодец, правильно, — похвалил я его и продолжил: — Но не только.
— А что ещё? — недоумённо спросил тёзка. Нет, успехи его, хвалить, конечно же, необходимо, но в этот раз я с похвалами, похоже, несколько поторопился.
— Пока тот пьяный клоун заговаривал тебе зубы, пырнуть тебя сзади ножом в печень или охреначить кирпичом по башке было бы куда проще, чем связываться с хлороформом, — тёзку аж передёрнуло, однако правоту этого утверждения он, пусть вынужденно, но признал. — А значит, количество твоих неизвестных недоброжелателей как минимум удвоилось, причём если один из них хочет тебя убить, второму ты для чего-то нужен живым.
— Точно! — я бы, конечно, предпочёл, чтобы тёзка догадался сам, но и полное принятие им моего вывода выглядело уже обнадёживающе. — Вот только кому и для чего?
— Скоро узнаем, как я понимаю, — предсказал я.
Сбылось моё предсказание быстро, меньше чем через час, точнее не скажу, потому что часы у тёзки отобрали вместе с пистолетом. В дверном замке довольно негромко, выдавая хорошее состояние запирающего устройства, дважды провернулся ключ и дверь открылась, пропустив к нам высокого и весьма крепкого на вид мужика, одетого в короткую песочного цвета курточку с накладными карманами поверх народной рубахи-косоворотки, светло-серые широкие полотняные брюки и рыжеватые туфли с матерчатым верхом, уж не знаю, спортивными они тут числятся или просто летними. Лицо он замотал не особо чистой тряпкой, оставив просвет для глаз. Несколько напрягла табуретка, что он держал в руке, но бить тёзку он ею не стал, а просто поставил её с другой стороны стола, а сам отошёл к двери. Тут же вошёл и другой человек, здесь и сейчас, похоже, главный, одетый в серый в буроватую клетку костюм, рубашку с галстуком и начищенные остроносые ботинки. Лицо он не скрывал, да оно ему и не требовалось в силу абсолютной и полной обыкновенности того лица, начисто лишённого каких-либо особых примет.
— Присаживайтесь, Виктор Михайлович, побеседуем, — указал он тёзке на приделанный к полу табурет, сам устроившись на том, что принёс охранник. — Ты, — это уже как раз охраннику, — выйди пока что.
— А есть о чём? — в вызовом в голосе спросил тёзка. — И кто вы такой⁈
— Есть, Виктор Михайлович, конечно же, есть, иначе вас бы тут не было, — миролюбие в голосе клетчатого звучало явственно, но воспринималось и мной, и тёзкой исключительно как показное. Да и как ещё было его воспринимать в имеющихся обстоятельствах? — Представляться, уж простите, пока не стану, подождём до лучших времён.
— Это каких же? — тёзка решил, что называется, держать фасон, я в выборе именно такой линии поведения полностью его поддерживал.
— Когда наладится наше с вами сотрудничество, добровольное и, поверьте, очень даже взаимовыгодное, — клетчатый продолжал выставлять напоказ миролюбие и доброжелательность.
— И в чём же вы предлагаете сотрудничать? — тут тёзка подбавил в голос сарказма. Нет, ну молодец, так молодец!
— В использовании ваших… — тут клетчатый слегка замялся, подбирая нужное слово, — … способностей. Ну, вы меня понимаете. Я найду, как на них заработать, за что и попрошу себе сорок процентов дохода.
— Каких ещё способностей? — оторопел тёзка. Эх, не успел я вклиниться! Ему бы сейчас покерфейс состроить…
— Не хотите признаваться, Виктор Михайлович? — усмехнулся клетчатый. — Понимаю, понимаю… Власти обладание таким даром не приветствуют, и осторожность ваша была бы вполне оправдана, будь я именно представителем властей. Но я — сам по себе, и человек деловой. Поэтому подумайте, Виктор Михайлович, подумайте и согласитесь. Вам таких условий никто больше не предложит. И лучше соглашайтесь сейчас.
— Мне не в чем с вами соглашаться, — холодно ответил тёзка. — Никаких сверхъестественных способностей у меня нет, и давайте уже прекращать этот бессмысленный разговор.
— Ну смотрите, Виктор Михайлович, воля ваша, — клетчатый даже головой покачал, показывая своё разочарование. — Я мало того, что выгодное предложение вам сделал, так ещё и встречу нашу устроил в такое время, чтобы дома у вас не волновались вашим отсутствием. А теперь вам придётся у меня погостить, пока не согласитесь. Отец ваш уважаемый волноваться будет, маменька ваша, сестрёнка… Зачем оно вам, Виктор Михайлович? Опять же, ежели прямо сейчас не согласитесь, я вашу долю в наших доходах сократить буду вынужден…
— Что скажешь? — спросил тёзка моего совета, вместо которого я выдал краткую эмоциональную речь, где за исключением союзов и предлогов самыми приличными словами оказались «жопа» и «говно». Тёзку такое мнение развеселило и он озадачил клетчатого неуместной в данных обстоятельствах широкой улыбкой.
— Смешно вам, Виктор Михайлович? — в голосе клетчатого явственно звучала обида. — Зря вы так, честное слово… Последний раз сегодня спрашиваю: согласны за шестьдесят процентов?
Ответом его тёзка не удостоил, и клетчатый с видимым недовольством нас покинул.
— А если по существу, что скажешь? — спросил тёзка, когда клетчатый избавил нас от своего общества. Громила с замотанным лицом закрыл дверь на замок и тоже куда-то ушёл.
— Если по существу, очень похоже на развод, — ответил я.
— Развод? — удивился тёзка. — При чём тут развод?
— Извини, — спохватился я. — У нас в нормальном языке «развод», как и у вас, означает расторжение брака, а вот на бытовом жаргоне — обман и мошенничество.
— И почему же ты полагаешь, что это было мошенничество? — мой ответ тёзку, кажется, удивил.
— Не было, а похоже, — уточнил я.
— Хорошо, и чем же похоже? — не унимался тёзка.
— Он, если не ошибаюсь, брал тебя на испуг, — пояснил я. — Как я понял, у вас такими способностями лучше не выхваляться, вот он и рассчитывал, что ты сам предложишь ему денег за молчание и недонесение властям. В полицию, опять же, не пойдёшь. Мне тут на самом деле другое не нравится…
— И что же? — хм, не первый раз уже замечаю: чем интенсивнее наш с тёзкой идёт мысленный диалог, тем сложнее нам следить за фоновыми мыслями друг друга. Оно, впрочем, и к лучшему, а то не диалог был бы, а вообще хрен пойми что. Кстати, может, я ошибаюсь, но у тёзки в этом плане всё сложнее, чем у меня. То есть ему во время наших разговоров читать мои мысли труднее, чем мне заглядывать к нему. Вот и сейчас тёзка своим вопросом в очередной раз подтвердил мои наблюдения…
— Они знают, как тебя зовут, знали, откуда и куда ты идёшь, ловили тебя в нужное время и нужном месте, — обратил я тёзкино внимание на очевидные для меня факты. Факты те и ему наверняка стали бы очевидны, но со временем, не умеет, к сожалению, товарищ думать быстро. — То есть сведения о тебе заранее собрать не поленились. И при всём при том клетчатый вёл разговор, будучи уверенным в том, что те самые способности у тебя имеются. Есть что сказать по этому поводу?
— Нечего, — решительно ответил тёзка. — Сам же знаешь, что нет у меня таких способностей!
— Они явно уверены в обратном, — повторил я и тут же спросил: — А откуда вообще такое становится обычно известно?
— Хм, по чести сказать, даже не знаю. На Ольгу-то тогда доктор Буров донёс, — вспомнил тёзка о неприятностях сестры. — Может, они к ней хотели через меня обратиться? Или решили, что раз такое может она, то и я тоже?
— Вот уж не думаю, — возразил я. — Я вообще считаю, что им твои способности не нужны, есть они у тебя или нет. Не захотели бы они связываться с этим, слишком оно сложно и опасно.
— А что тогда им нужно? — не сообразил тёзка.
— Что и всем мошенникам — деньги, — ответ и тут представлялся мне очевидным. — Если бы ты согласился, у тебя бы попросили взаймы в счёт будущих доходов или на первоначальные траты, а потом просто бы с теми деньгами скрылись. Опять-таки, в расчёте на то, что в полицию ты не заявишь, чтобы не выдать свои способности.
— Твои познания в преступлениях иногда пугают, — с лёгким сарказмом отметил тёзка.
— А ты не бойся, — отбрил я. — Мне вообще, кстати, представляется, что наши похитители не первый раз такое проворачивают, уж больно сноровисто всё у них получается.
— Похоже на то, — спорить тёзка не стал.
— Значит, доходов с этих дел им хватает, — заключил я. — Причём на троих.
— Да, с изучением криминалистики у меня, чувствую, сложностей не будет, — ударился тёзка в предсказание будущего.
— Не о том думаешь, — осадил я его. — Выбираться надо отсюда и желательно поскорее.
— Так меня же искать будут, — с оптимизмом сказал тёзка. — И найдут быстро. Не такой уж Покров большой…
— Ну-ка, напомни, кто боялся, что отец заберёт его к себе в батальон? — в очередной раз я применил для убеждения тёзки нечестный приём. — А он ведь так и сделает после всех переживаний и волнений, которые испытает, пока тебя найдут.
Мы с тёзкой расползлись мыслями по углам. О чём думал он, я даже не подглядывал, и так понимал, что взвешивает все «за» и «против», прежде чем решиться на авантюру с побегом. Мне интереснее были мои собственные размышления. Ведь понимаю же, что искать и правда будут, почти уверен, что найдут и найдут действительно скоро, если папаша загонит тёзку к себе в часть, мне от того вообще ни холодно, ни жарко. Нет, без походов к Анечке Фокиной будет, конечно, грустно, зато тёзка научит меня водить машину. Да и пострелять вволю было бы, пожалуй, неплохо…
И тем не менее что-то прямо подталкивает меня устроить побег. Молодое тёзкино тело, что ли, так на сознание влияет? Так-то я и при жизни, той жизни, я имею в виду, имел некоторую склонность к авантюризму, даже в свои-то солидные года, а тут на этот самый авантюризм аж прямо-таки тянет! И это, замечу, при том, что сам же поставил нам с тёзкой задачу выжить, а авантюризм, знаете ли, ох как не всегда выживанию способствует! Ко всему, я ещё как-то пока умудряюсь утаивать от тёзки свои дальнейшие планы, тоже проходящие именно по авантюрной части… Интересно, их он как примет? Но о планах потом, сначала надо этот чёртов подвал как-то поскорее и половчее покинуть.