— Интересно, как они так быстро смогли найти это место? — задался тёзка вопросом, переварив полученные знания.
— Наверняка уже и раньше знали, — ответил я. — Или прямо не знали, но в их поле зрения эта шарашкина контора попадала. Ну, я так думаю, — на всякий случай я оставил себе оправдание, если вдруг окажусь тут неправым. — Меня, честно говоря, больше другие вопросики интересуют…
— И какие же? — тёзке тоже стало интересно.
— Ну прежде всего, с чего бы они вдруг отстреливаться стали, — вопрос этот и вправду меня очень занимал. — Как-то это не особо логично…
— Почему? — не понял тёзка. — Они же преступники, вот и отстреливались. Как раз логично.
— Логично было бы сбежать или сдаться в расчёте на то, что прикормленные людишки из жандармерии, полиции или откуда ещё помогут им отмазаться, — возразил я. — Ты же сам видел — готовилось там что-то из ряда вон, денег в эту подготовку они вбухали вагон и малую тележку, и если бы поступили, как я сказал, у них оставалась возможность хоть что-то сохранить на будущее восстановление проекта. А со стрельбой и сопротивлением, да ещё с гибелью солдат и полицейских — всё, лавочку точно прикроют. Отвертеться почти никто не сможет, и судить будут по более тяжким статьям, и наказание влепят — мало не покажется.
— Хм, и верно, — спорить тут было не с чем, тем более юристу, пусть и недоучившемуся. —
Но ты бы не стал о том говорить, если бы не предполагал, почему? — проявил тёзка недюжинные аналитические способности.
— Соображаешь! — похвалить тёзку было за что. — Я так понимаю, они просто на нервах были. Тебя же наверняка пытались искать, а не вышло. Думаю, через свои связи в полиции и у жандармов и пытались, с военными, как я понимаю, у них ничего нет. А тут ещё и арестовывать приехали, тоже свои люди не предупредили. Похоже, среди дворцовых у них никого нет. Вот и психанули, потому что такого не ждали.
— Да, пожалуй, — долго тёзка над моими выкладками не размышлял. — Скорее всего, ты прав. А другие вопросы у тебя какие?
— Другие… — я на несколько мгновений задумался. — Да их все к одному свести можно.
— И к какому? — воспользовавшись заминкой, тёзка вставил-таки наводящий вопрос.
— Как юрист, ты должен знать, что такое тайна следствия, — напомнил я.
— Полный запрет на разглашение сведений о ходе расследования без дозволения лица, уполномоченного оное расследование проводить, — блеснул тёзка чёткой формулировкой.
— Вот и прикинь, с чего бы уважаемому Карлу Фёдоровичу вздумалось говорить тебе, что за шарашкина контора там располагалась, называть имена фигурантов, рассказывать о побеге Александра Ивановича, — предложил я тёзке целый набор загадок.
— Действительно, с чего бы? — подхватил тёзка.
— Не знаю, — на самом деле кое-какие на сей счёт соображения у меня были, но я их пока придерживал. — Но не просто же по доброте душевной, и уж тем более не сдуру. Почему-то ему нужно, чтобы ты это знал. И вот это, честно говоря, меня пугает…
— Пугает? — тёзка растерялся. — Почему?
— Потому, дорогой, что господину коллежскому асессору явно что-то из-под тебя надо. И, мне кажется, ответ тут может быть только один, — я решил, что пора показать тёзке суровую реальность во всей её неприглядности.
— Мои способности? — тут же спросил дворянин Елисеев. Нет, определённо, товарищ прогрессирует…
— Они самые, — подтвердил я тёзкин вывод. — Они самые…
Тёзка обречённо вздохнул.
Глава 28Помощь следствию
— И что тебе не так-то? — прицепился я к тёзкиному вздоху.
— Да опять законопатят в золотую клетку, — проворчал он. — Осточертело уже, сказать по чести…
— Могут и законопатить, — признал я. — Но далеко не факт, что так и сделают.
— Да? Ты правда так думаешь? — затеплилась у тёзки надежда.
— Ну, сам посуди, — я взялся развивать тему. — Это же не какие-то непонятные злодеи типа Шпаковского и Субботина, это государство. А у государства рычагов воздействия на тебя и без того достаточно, чтобы ещё и взаперти держать.
— Пожалуй, — без особого энтузиазма согласился дворянин Елисеев. — Но лучше бы вообще оставили меня в покое…
— А вот на это даже не надейся, — снова вернул я тёзку с небес на землю. — Никто в здравом уме от такого подарка судьбы, как человек с твоими способностями, не откажется. Поэтому думать надо, как нам с тобой извлечь из этой неизбежности пользу и выгоду.
— Выгоду? — тёзка, похоже, заинтересовался.
— Её самую, — подтвердил я. — Деньги, положение в обществе, образ жизни, да мало ли что ещё. Пойми, избежать применения своих способностей на благо государства тебе уже не удастся, и даже мечтать о таком не пытайся. А вот получить госслужбу по этой части и быть на своём месте самым ценным специалистом — это уже совсем другой расклад. Так что я бы тебе всячески советовал свои способности развивать и совершенствовать, тем более, ты на собственном опыте убедился, что толк в этом развитии есть.
Надо было бы быть дураком, чтобы оспаривать такую постановку вопроса, а уж тёзка-то не дурак ни разу, пусть и не хватает товарищу жизненного опыта и основанной на нём практичности. Поэтому спорить со мной дворянин Елисеев даже не пытался, хотя и правоту мою признал без большой радости. Ну да ничего, главное — признал.
Да, развивать тёзкины способности надо. Тут, правда, вставали вопросы, где и как это делать, причём если с вопросом «как» тёзка мог уже и сам разобраться, кое-какой опыт всё-таки наработал, то ответ на вопрос «где» зависел больше от господина Денневитца. После недолгого обсуждения мы с тёзкой, как это было в прошлый раз, когда искали подходы к Михайловскому институту, решили, что не следует дворянину Елисееву выступать в малопочтенной роли просителя, и лучше подождать, пока обстоятельства сложатся так, что или Карл Фёдорович сам попросит свидетеля применить свои способности на пользу следствия, или со стороны тёзки будет уместно предложить коллежскому асессору помощь и сделать его таким образом нашим должником. Да, в тот раз такая стратегия привела к похищению дворянина Елисеева, но от государственных мужей мы подобной подлянки как-то не ждали.
Пока же, однако, тем самым государственным мужам хватало других забот. Судя по вопросам, что задавали тёзке периодически забегавшие Денневитц и Воронков, дворцовая полиция усердно разматывала клубок вопросов с деятельностью той самой «экспедиции», пытаясь прояснить, что именно там затевалось, и какими-то большими успехами в этом деле похвастаться ещё не могла. То ли и в самом деле всё там знал один лишь беглый Александр Иванович, то ли его сообщникам пока удавалось всё на него валить и отговариваться своим незнанием, а у следствия не хватало улик как следует их прижать и разговорить, но что так, что этак дело старательно топталось на месте. Нас такое положение совсем не радовало, потому что начало очередного семестра тёзкиной учёбы в университете неумолимо приближалось, а никаких перспектив покинуть Троицкую башню так и не просматривалось. Самое поганое, повлиять на ход расследования мы никак не могли, а ведь хотелось… Но хотелки наши к делу не пришьёшь, вот и приходилось мириться с текущим положением. От безысходности я уже начал было прикидывать, что мы могли бы вспомнить или даже «вспомнить», чтобы дело сдвинулось с мёртвой точки, но тут сами сыщики со своей дотошностью и въедливостью дали нам за что уцепиться.
Обычно Денневитц и Воронков приходили порознь, а тут заявились вдвоём, да ещё какие-то очень уж довольные.
— Виктор Михайлович, тут у нас господин Вольцев в показаниях путается, — Денневитц вроде бы делился с тёзкой своей проблемой, но выглядел при этом довольным и предвкушающим нечто для себя приятное. — Я вот подумал, что вы сможете помочь нам в этой путанице разобраться.
— Да я бы с радостью, — тёзка выразил полную готовность. — Но как именно могу я помочь?
— Для начала внимательно прочтите, — он кивнул Воронкову и тот подал несколько листов бумаги. — Мы с Дмитрием Антоновичем отойдём пока…
Вольцевым, как выяснилось, оказался ассистент Шпаковского, которого я, было дело, заподозрил в противоестественных наклонностях. И да, путался в показаниях он знатно. В протоколе, точнее, копии протокола, что вручил тёзке Воронков, того Вольцева допрашивали на предмет выявления способностей господина Шпаковского, а заодно и пытались выяснить, где этот самый Шпаковский может прятаться, вот Сергей Петрович и принялся выписывать словесные вензеля, старательно уклоняясь от какой бы то ни было определённости в ответах. В целом ему это более-менее удавалось, но даже такой недоучившийся юрист, как дворянин Елисеев, парочку зацепок обнаружил.
Что ж, такую старательность стоило только приветствовать, но я задумался о другом. В чём вообще смысл такого захода Денневитца? Тёзку постепенно вовлекают в работу дворцовой полиции или просто проверяют его навыки по юридической части? Ну, второе, это вряд ли — кому выискивать в показаниях Вольцева нестыковки по чисто следственной части, и без дворянина Елисеева найдётся, значит, получается первое. А это тот самый шанс, пусть пока и без разговора о способностях по части необъяснимого, и шанс этот надо хватать обеими руками. Я обратил на всё это тёзкино внимание и настоятельно посоветовал товарищу показать себя господам сыщикам в лучшем виде, однако, подгонять тут тёзку никакой надобности не было, он уже и сам рвался в бой, даже сдерживал себя, когда сыщики вернулись, чтобы не казалось, будто он сам напрашивается им в помощники.
… — Итак, господин Вольцев, вы утверждаете, что Шпаковский не имел способностей к телепортированию, между тем как господин Елисеев показал, что именно Шпаковский учил его этому, при вашем, замечу, участии, — участие тёзки в допросе Карл Фёдорович решил устроить в виде очной ставки. — Потрудитесь дать пояснение!
— Покорнейше прошу простить, господин коллежский асессор, но я правду говорил! — затрепетал Вольцев. — Александр Иванович в самом деле не умел!