— Вот, Виктор Михайлович, я приготовил черновик прошения на имя декана, извольте посмотреть, — протянул он лист бумаги, исписанный не сильно аккуратным почерком. — Отношение от Собственной Его Императорского Величества канцелярии, — Воронков умудрился и произнести все эти слова с прописных букв, — будет доставлено в университет завтра утром, завтра же вам надлежит подать прошение, поэтому сегодня вам надо его поправить, если я что вдруг упустил, и переписать собственноручно.
— Сдача экстерном? — удивился тёзка. — А почему не академический отпуск?
— Во-первых, мы с Карлом Фёдоровичем уверены в вас, — начал сыщик с неприкрытой лести. — Потому и обратились по начальству именно с таковым предложением. Во-вторых же, запись об академическом отпуске, как и о любых иных затруднениях в учёбе, в послужном списке была бы нежелательной. Сдача же экзаменов за семестр экстерном, — предвосхитил он незаданный вопрос, — вообще не будет упомянута в вашем дипломе и, соответственно, послужном списке. Если, конечно, вы сдадите экзамены своевременно.
Ну да. До заочного обучения здесь пока не додумались, поэтому только экстернат. Тёзка с этим справится, тут я за него не волновался, да он и сам больше переживал за предстоящие полгода не шибко свободной жизни, нежели за будущую сдачу экзаменов. Я же в своих мыслях переключился на другое.
Итак, хоть какая-то доля определённости в положении дворянина Елисеева появилась, по крайней мере, на ближайшие полгода. Сколько из этого срока тёзка будет жить в Кремле, зависит исключительно от коллежского секретаря Воронкова. Поймает он заказчика тёзкиной смерти раньше — вернёмся на квартиру в Посланниковом переулке. Не поймает — прибавляем ещё сколько-то времени к заточению в Никольской башне. И за эти полгода мы с дворянином Елисеевым должны выбить, выторговать, выпросить, в конце концов, себе хотя бы мало-мальски внятный статус. Тёзка, впрочем, понимал всё и сам. Да ещё бы ему не понимать — дворянин же, у него все эти служебно-статусные заморочки в крови, наследственное, знаете ли. Что ж, раз мы оба пришли к этому, почему бы прямо сейчас и не начать? Я попросил тёзку дать мне поговорить с Воронковым напрямую.
— Дмитрий Антонович, — начал я, получив от товарища разрешение, — позволите несколько слов, что называется, без протокола?
— Да, Виктор Михайлович, извольте, — с лёгким удивлением ответил сыщик.
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но работа над моим делом весьма способствовала вашему служебному росту? — ходить вокруг да около никакого желания у меня не было, спросил вежливо, и того хватит. Впрочем, тут же я добавил своему вопросу конкретики: — Прикомандирование к дворцовой полиции, если я правильно понимаю, крайне благотворно скажется на вашей дальнейшей карьере?
— Даже в большей степени, чем вы, Виктор Михайлович, предполагаете, — Воронков аж засиял. — Уже третий день, как я официально переведён в дворцовую полицию!
— Мои поздравления, Дмитрий Антонович! — тёзка мысленно к этим словам присоединился, Воронков с благодарностью раскланялся.
А я-то думал, с чего бы вдруг Воронков проявил такую о нас с тёзкой заботу, когда Греков вытащил его в Покров! А он просто быстро и правильно оценил обстановку и тут же построил из розыскного дела трамплин, с которого и перелетел на более престижную службу… Лучше бы, конечно, он такую хватку проявил в поимке заказчика убийства, но, будем надеяться, ещё проявит. Перевод в дворцовую полицию — это хорошо, но надо же и на новом месте себя показать с лучшей стороны, чтобы начальство видело, что не ошиблось с таким новобранцем. Кстати…
— А что теперь будет с делом о покушении на меня? — спросил я. — Вроде бы оно к ведению дворцовой полиции отношения не имеет…
Страху в свой вопрос я подпустил не особо много, но так, чтобы было заметно, хотя на самом деле никаких опасений не испытывал. После столь эффектного, а главное, эффективного участия дворянина Елисеева в подавлении мятежа и раскрытии афёры с «Экспедицией Субботина и Павлова» дело о попытке его убийства обычным сыщикам никто не отдаст, это даже не обсуждается. Но лучше будет, если Воронков сам о том скажет.
— Дело передано дворцовой полиции и им по-прежнему буду заниматься я, — важно ответил сыщик.
— Я правильно понял, Дмитрий Антонович, это ваша вторая новость, которая хорошая? — запросил я уточнений.
— Именно так, Виктор Михайлович, — подтвердил Воронков.
И не поспоришь, новость действительно хорошая. Но вот как раз спорить у меня желания и не было, зато желание развить, так сказать, тему появилось практически сразу.
— Что ж, Дмитрий Антонович, я всё понимаю, — я и правда понимал, теперь надо было повернуть ситуацию так, чтобы Воронков увидел её со стороны дворянина Елисеева, — я сейчас в некотором роде носитель государственной тайны, и потому моё дело выходит за пределы компетенции уголовного сыска.
— Всё верно, — согласился коллежский секретарь.
— Понимаю я и то, — продолжал я, — что мои способности будут и далее востребованы как для завершения расследования дела о мятеже, так, возможно, и для иных дел.
Сделанную мной коротенькую паузу Воронков использовал, как я и хотел — понимающе кивнул.
— Но в этом случае, Дмитрий Антонович, встаёт вопрос, — соглашаться со мной я сыщика вроде как приучил, пора было этим пользоваться. — А в каком качестве буду я при этом выступать? Если в очных ставках с сотрудниками «Экспедиции Субботина и Павлова» я участвовал в качестве свидетеля, то в других случаях такое возможным не представляется, — спасибо тёзке, местной юридической литературы я успел прочитать немало.
— Хм, действительно, Виктор Михайлович, — сыщик выглядел озадаченным, — я тоже вижу здесь некоторые осложнения. Как вы понимаете, их разрешение остаётся вне пределов моих полномочий, однако же Карлу Фёдоровичу я непременно ваши слова изложу.
Говорить Воронкову, что Денневитцу я и сам всё это могу изложить и при случае именно так и сделаю, я не стал. Во-первых, и сам сообразит, во-вторых, я уже показал коллежскому секретарю, что рассчитываю на его содействие, а потому нечего, понимаешь, тут же напоминать ему, что и к его непосредственному начальнику могу обратиться. Нехорошо так поступать, а ещё и невыгодно. Да и прав он, такие решения не в его компетенции. Опять же, Денневитц, когда я заговорю о тёзкином статусе с ним, будет уже в должной степени к тому подготовлен.
— Ловко ты его, — в словах тёзки мне послышалась некоторая зависть.
— Нормально, — мне, конечно, такое признание моих заслуг даже льстило, но надо товарищу и самому переговорные техники осваивать, не всё же мне за него отдуваться, — ты и сам бы справился, просто у меня оно вышло быстрее.
— Думаешь, сумел бы? — зависть сменилась сомнением.
— Сумел бы, — повторил я. — Куда бы ты делся? Просто времени у тебя ушло бы больше. И не в умении тут дело, а в опыте. Так что давай-ка ты займись тем, в чём у тебя опыта побольше моего.
— Это чем же? — спросил тёзка.
— Прошение пиши декану, — напомнил я. — Тебе его завтра подавать, вообще-то.
Много времени составление бумаги у тёзки не заняло, и остаток дня мы с товарищем провели, чередуя не особо усердное чтение учебников с частыми недолгими прогулками по Кремлю и просто отдыхом, понятно, с перерывами на обед и ужин.
В университет дворянин Елисеев отправился в сопровождении всё того же Воронкова, по такому случаю облачившегося в форменный сюртук с приколотым на груди знаком дворцовой полиции. В задачи Дмитрия Антоновича, помимо начальствования над водителем и двумя охранниками, входило и немедленное снятие ненужных вопросов, если бы таковые у декана вдруг появились. Выдвинулись мы не особо рано, чтобы к появлению студента Елисеева фельдъегерь из императорской канцелярии успел доставить факультетскому правлению солидную бумагу, а декан успел ознакомиться с её содержанием.
Со временем мы не прогадали — стоило тёзке назвать себя в приёмной декана, как в начальственный кабинет секретарь проводил его немедленно, услужливо открыв посетителю дверь. Декан юридического факультета Императорского Московского университета Анатолий Георгиевич Поливанов, крупный и грузный мужчина за сорок, прошение тёзкино прочитал внимательно и, аккуратно положив его перед собой, осторожно спросил:
— Я так понимаю, господин Елисеев, с моей стороны было бы не вполне уместно интересоваться, почему удовлетворить ваше прошение угодно государю?
Пришлось мысленно пнуть тёзку, чтобы не мешкал с ответом — как-то уж очень на него подействовало упоминание государя императора, впал молодой человек в лёгкий ступор. А чего он хотел? Не от собственного же имени будет императорская канцелярия писать…
— Именно так, Анатолий Георгиевич, излагать подробности в настоящее время не имею дозволения, — наконец выдал тёзка. Но молодец — произнёс эти слова и с достоинством, и в должной степени учтиво.
— Что же, Виктор Михайлович, — декан моментально повысил градус выказываемого студенту уважения, — искренне желаю вам успехов. Жду вас по окончании семестра и надеюсь, что экзамены вы сдадите в полном объёме и с должными оценками.
Украсив тёзкино прошение соответствующей резолюцией, господин Поливанов изволил проводить столь непростого студента в приёмную, где в присутствии того студента передал прошение секретарю, озвучив наказ сей же час пустить документ в ход установленным порядком. После был поход в библиотеку, где тёзка сдал книги, что брал для летнего чтения, и получил набор учебных пособий на предстоящий семестр, и уже вскоре мы вернулись в Кремль, вылазка оказалась недолгой. Так, с университетом всё на ближайшие полгода улажено, теперь главная задача — обеспечить дворянину Елисееву сколько-нибудь определённое положение.
Да уж, легко сказать — обеспечить положение… Нет, что своими способностями и моими подсказками тёзка себе положение обеспечит, и положение очень даже неплохое, в этом я не сомневался. Проблема тут в том, что для этого он должен быть принятым на службу, чтобы его достижения отмечались официальным порядком, и вот в этом самом принятии от нас с ним зависело куда меньше, чем от Денневитца с Воронковым. Да ничего не зависело, если без обиняков. Ну да ладно, идея им вброшена, посмотрим, что они будут делать. Посодействуют тёзке в официальном устройстве — молодцы, за нами благодарность не заржавеет, поможем им ещё в чём-нибудь отличиться, теперь уже вместе с нами. Попытаются дворянина Елисеева отпихнуть в сторонку, продолжая эксплуатировать его способности — была у меня и тут парочка заготовок, но всерьёз я такой вариант не рассматривал. Чтобы на это пойти, одной подлости мало, тут, учиты