— Войдите! — холодно, спокойно и решительно.
Дверь открылась. Всё-таки она. Ну, ладно, послушаем. Я упёр в неё тяжёлый взгляд. Главное — не начинать первым, и вообще поэкономней со словами. Пусть понервничает. Смотрю молча, жду.
— Саня, ты треуголку забыл, — тон похож на примирительный, неплохо.
— Оставь себе, — стараюсь выглядеть безразличным. А лучше холодно безразличным: — Я всё равно не знаю, зачем она мне.
— Ну, носить, наверное, — тон пока ещё примирительный.
— Думаешь? — спокойно и бесстрастно, перегибать нельзя.
— Ну, а для чего ещё? — язва-принцесса-заноза пытается улыбаться.
— Не знаю, — говорю глядя в окно. Безразлично, но как бы теплее. — Ничего в голову не приходит.
— Ну, ты посмотри, она каким-то галуном расшита. Наверное, для каких-нибудь торжественных случаев, — сокурсница-принцесса-заноза продолжает попытки восстановления отношений.
— Знаешь, — поворачиваюсь к ней, и глядя в глаза: — Решительно ничего такого не могу себе представить.
— Возможно для каких-то серьёзных визитов, — мне уже пытаются объяснять. Это хорошо.
— Визитов? — глаза в потолок, типа размышляю. — Ну, какие тут визиты? И главное — к кому?
— Например, в школу эту магическую! — похоже эта игра Лерке стала надоедать. Вот и славно. Шутки в сторону.
— Лера, — всё, больше никакого притворства, честный прямой открытый разговор. — Скажи, если ты и сама всё прекрасно понимаешь, для чего нужно было задавать мне все эти нелепые вопросы? Ты сейчас так замечательно разложила всё по полочкам. Зачем ты приставала ко мне со всей этой фигнёй. — Передразниваю её: — Для чего? Почему?
Не дождавшись ответа, спрашиваю ещё раз:
— С какой целью? Тебе что, нравится нервы мне трепать?
Сначала она молчит, потом пытаясь «держать марку», с понтом не смутилась:
— А я шутила! — и улыбается так, типа выкрутилась.
— Лер! — смотрю ей в глаза. — Ты не считала, сколько «тёплых» слов успела сказать мне перед обедом?
Нет ответа. Да и ладно, не очень-то и ждал.
— Я может быть, что-то плохое тебе сделал да не заметил? — стараюсь говорить как можно проникновеннее. — Скажи мне, чем я заслужил такое отношение к себе?
— Какое? — типа искренне удивилась Лерка.
— А что, Лера, всё было, так как и должно было быть? — тут я картинно ужаснулся и даже прикрыл рот руками. — Какой кошмар! Ты, наверное, меня сейчас просто убьёшь. Ведь я же только что дважды сказал слово «было». Это непростительно! Ой, нет! Не дважды — трижды! Катастрофа! Сейчас с неба посыплются камни, а само оно рухнет на землю! — я перевёл дух и продолжил самобичевание: — Ну как же можно?! Три раза подряд! Нет мне прощения! Уйду в монастырь! Нет! Лучше просто уйду!
— Ты чё? — сейчас она удивилась по-настоящему. Хорошо.
— Лера, — я опять стал серьёзным. — А ты не помнишь, как накинулась на меня с этим словом? Не нравится оно ей, видишь ли! И ЧО??? Не нравится — не говори! А на меня нехрен орать! Ясно?
— Ты чё? Когда я на тебя орала?
— Никогда не орала! — как бы согласился я, — Это же Татьяна пришла и прямо с порога: «БАРАХЛО СВОЁ УБЕРИ!!!» — для фразы о барахле я применил наиотвратительнейшую интонацию. — А уж про приданое она мне так сказанула, как будто я ей всю жизнь был должен и не отдаю. Вот ведь сволочь, правда?
— Ты щас про кого? — настороженно спросила Лерка.
Словно не слыша её, я продолжал негодовать:
— А вот это твоё «СЛЮНИ ПОДБЕРИ», я как понимать должен? Как что?! Не про меня невеста? — я уставился на Лерку и начал ждать.
— Ну, типа да! — похоже, она стала ощущать почву под ногами.
— А с чего ты взяла? — своё «непонимание» я произнёс громко и твёрдо.
— Саша, ты такой странный! — Лерка почуяла правоту, щас пойдут аргументы.
Принцесса-заноза меня не разочаровала, набрав воздуха на длинную тираду, она начала:
— Ты чё, не понимаешь кто она и кто ты? Она — племянница хозяина гостиницы, человека совсем не бедного, и сама она — маг бытового уровня, а это тоже, кстати, немало!
— Да ладно?! — я изобразил запредельное изумление.
— Да и тот факт, что она живёт у дяди, совсем не говорит о том, что она сирота!
— И чё? — сделал вид, что её слова мне похрену.
— А ты — нищеброд! Ну, и на кой ты ей спёрся?! Сам-то подумай! Да и её родственники будут против. Так что СЛЮНИ ПОДБЕРИ!
Я пристально посмотрел на Лерку. Она не то что бы торжествовала, но была очень довольна собой: уела ведь. Щас я ей объясню правду жизни.
— Послушай сюда сестрица! Ты с чего взяла, что такие «сложнейшие» умозаключения одной лишь тебе под силу? Кто тебе сказал, что ты самая умная? Ты что, решила, будто мне самому не в жизнь не догадаться, чей статус выше и на сколько? — и контрольный в голову: — И ещё, чтоб ты знала, у нас на курсе одна девчонка, та вообще дочь олигарха и кандидата наук. Вот против той, я и впрямь нищеброд. Так что есть опыт, разбираюсь. И не один я, кстати!
Лерка молчала. Похоже, проняло. Вот только поможет ли?
Она села на кровать, упёрлась руками в колени и низко наклонила голову. Я тоже сел на стул у окна, но её лица мне всё равно видно не было. Не может быть, чтобы она так раскаялась. Или я что, палку перегнул? Да вроде нет.
— Только не кандидата, Саша, а доктора, — тихо сказала она.
— Что? — я на самом деле не понял.
— Мама докторскую защитила, — Лерка подняла голову и посмотрела на меня мутными красными глазами.
Вот значит оно что. О доме вспомнила. Не этого я хотел, ну да уж вышло что вышло. Извиняться не буду, хотя, может и стоит.
Нет, не буду. Я и сам в таком же положении, и меня почему-то никто не утешает. Так что пусть привыкает. Может быть это и жестоко, но вот нехрен было орать.
— Знаешь, Саша, — сказала она, наконец, — Вся эта фигня с перемещениями меня так напрягает. Я вся на нервах, всё раздражает. Капец просто.
— И ты решила весь свой негатив на меня сливать? Типа пусть не одной мне хреново будет? — кажется, я начал понимать причину. — И чё? Легче становится?
— Представь себе, да! — походу, её уже отпускает. — Пар выпустила и всё, про наше положение уже не думаю.
— Лер, а чё на меня-то? — возмущаюсь я. — У меня что, ситуация какая-то другая?
— А на кого? — совершенно искренне вопрошает это чудо. — На Аннушку с Глашей что ли? Они-то здесь причём?
Я даже не верю своим ушам. Значит, они не причём? А я, значит, при чём?
— Ты охренела?! — я не просто возмущён, я в бешенстве. — Это я штоль тебя сюда затащил? — аж захлёбываюсь от негодования. — Это чё? Ты на меня своё говно выплеснешь и успокоишься. А на меня плевать! Главное чтоб тебе хорошо было?! А я… Да кто такой я? Нахрен обо мне вообще думать?! Это же ты у нас принцесса! Это же вокруг тебя весь мир вертится! А я кто? — быстро вдыхаю, и по новой. — А я, а я — НИЩЕБРОД! Мы же не люди, мы — обслуживающий персонал. А нет! Стой! Что это я такое несу? Я ещё хуже, потому что это Аня с Глашей — обслуживающий персонал, а на них орать нельзя! Они не причем! Да пошла ты к чёрту!!!
— Ты чё орёшь? — изумляется «принцесса».
— Чё ору? — ору я. — А я так стресс снимаю! Ясно тебе? Мне так легче разлуку с родной Самарой переносить!
Лерка смотрит на меня тяжёлым взглядом.
— Што? Не нравится? — я ору и мне хорошо. — Привыкай, потому что мне нисколько не лучше, чем тебе. Я тоже в этом дерьме по самые гланды. Будешь орать на меня — я буду орать на тебя! Так что привыкай, сестрица, мы тут надолго!
Я выдохся. Гнев мой угас, пыл остыл, страсть улеглась, напряжение спало.
— Легче стало? — она спросила это абсолютно спокойным голосом. Я аж удивился.
— Да! — буркнул я. Но нельзя не признать: легче стало.
— Видишь? — абсолютно безэмоциональным тоном интересуется Лерка. — Как всё просто, да? Проорался, и отпустило. Как и не было. Да?
Я поражён. Нет. Я в замешательстве. Она права: отпустило. Но так же нельзя! Вымещать свои нервы на другого? Охренеть, не встать!
— Лер, ты вообще соображаешь, что говоришь?! Проорался — отпустило?! Ты что предлагаешь каждый раз вот так вот орать друг на друга?
Ни хрена себе перспектива!
— Нет, только ситуация пока ещё не нормализовалась, и такие срывы попросту неизбежны, — говорит ведь совершенно спокойно, как будто сама верит.
Мне её позиция не нравится.
— А вдруг она никогда не нормализуется? Нам теперь что, всю жизнь друг другу нервы мотать?!
Лерка посмотрела на моё «барахло» кучей сваленное на кровати.
— Давай лучше я помогу тебе вещи разложить.
Странно, тон не просто спокойный, а можно сказать дружелюбный. Как будто это не на неё только что наехали.
— Сам справлюсь, — я всё-таки ещё не весь отошёл.
— Ну, как знаешь, — она вроде бы чуть-чуть расстроилась из-за моего отказа.
Но не ушла, а наоборот, устроилась на кровати поудобней:
— Ты так и не рассказал, где так обогатился.
Я встал, подошёл к шкафу и отворил дверки. Увиденное озадачило. Там отсутствовало отделение для «висячей» одежды. Всё пространство занимали полки.
— Чё, «плечики» ищешь?
Я не сразу понял, что плечики — это вешалки для рубашек и пиджаков. А когда дошло, выдавил из себя:
— Да.
— А у них здесь нет, — и видя моё непонимание проблемы, добавила: — В их мире плечиков нет. Не используют. Они даже не понимают о чём речь.
— Ха! Так ведь и я тоже поначалу не врубился, что за плечики такие. Сказала бы «вешалка» и всё. А то «плечики»!
— Вешалка в их понимании, Саша, это у нас при входе такая штука с крючками. А одежду в шкаф они складывают, а не вешают. Так-то.
Я ни черта не въехал. И это состояние души, похоже, отчётливо читалось у меня на лице.
— Я когда с Глафирой этот вопрос обсуждала, каких только примеров не приводила. Знаешь, чем закончилось? — я, конечно же, не знал. — Она мне пообещала манекен для платья принести. — Она грустно вздохнула. — На хрена мне манекен? У меня и платье только одно.
Мы помолчали.